Марта Кауц - Жизнь со вкусом Moёt

В следующий автобус я едва втиснулась. Мне пришлось ехать зажатой между дверьми и обрюзгшим вонючим мужиком. Воду в Москве отключают только летом, но, видимо, мой спутник готовился к этому мероприятию заранее, обходясь без воды неделю-другую. От вони почти резало в глазах, и я считала секунды до обретения свободы. Поездка на работу в столице порой превращалась в увлекательный квест «Остаться в живых».

На работу я всё же опоздала. Марина Павловна говорила в коридоре с какой-то женщиной.

– У нас новенький, – обратилась ко мне воспитатель. – А это наша няня Венера.

– Венера? – переспросила женщина, пристально меня разглядывая. – Какое странное имя. Вы нерусская?

– Ну конечно, русская! – заверила Марина Павловна. – У нас весь персонал славяне с московской пропиской.

«Чего нельзя сказать о детях», – подумала я и повела переодевать новенького.

Наш садик был филиалом крупной сети и позиционировался как центр для одарённых детей. Конечно, если вы готовы каждый месяц отстёгивать нехилую сумму. Мы снимали большой трёхэтажный дом в частном посёлке. На первом этаже у нас была столовая и прачечная, на втором – две игровые, одна из которых легко трансформировалась в спальню благодаря четырёхъярусным кроватям. Они походили на гигантские комоды, где спальные места выдвигались словно ступеньки. На третьем этаже располагались спальня охранника и кабинет директора. Последний появлялся тут крайне редко, предпочитая ездить с другого конца Москвы лишь при крайней необходимости.

Правительство клятвенно обещало открыть метро ещё в прошлом году, на что учредители и делали ставку. А пока сюда ходили лишь дети из посёлка, всего одиннадцать человек. Одна на всех группа для детей в возрасте от двух с половиной до семи лет. Половина с трудом говорила в силу возраста, другая половина плохо говорила по-русски в силу национальности. Так как рядом был строительный рынок, большинство жителей были таджики, узбеки, дагестанцы и курды.

Трёхлетний Артур, совсем как взрослый мужик, первым делом продемонстрировал мне свою машинку и писюн. Переодев пацана и отправив его наверх к другим детям, я поспешила на кухню помогать поварихе накрывать столы к завтраку. Людочка крутилась у плиты. Это был единственный человек в садике, который любил детей.

– Привет, Люд!

– Доброе утро! – улыбаясь, ответила та. – Сколько вас?

Люда улыбалась всегда. Я не видела более жизнерадостного человека. Она искренне получала удовольствие от работы, от дождя за окном, да и от жизни в целом.

– Пока восемь, если опоздунов не будет. Новенького привели. Что у нас сегодня?

– Овсянка, сэр! – отрапортовала она. – Вернее, мэм!

Я быстро расставила тарелки по столикам. Сверху послышался топот на лестнице. Это Марина Павловна вела свой табун на завтрак.

– Рони, я кому сказала? Не толкай брата! Лиана, смотри под ноги!

В столовую ввалилась гурьба малышей.

– Рассаживаемся! – продолжала командовать воспитатель.

И хоть завтрак и полдник персоналу не был положен, Люда всегда находила возможность нас подкормить.

– Всё, Венера, – сообщила мне Марина Павловна, усаживаясь за барную стойку и подвигая к себе тарелку манной каши. – Будем называть тебя Верой. Видишь, родители шарахаются? Директор и так грозится нас закрыть. Где их обещанное метро? Одиннадцать детей – курам на смех. Хоть по улицам ходи и за шкирку их сюда притаскивай. У меня в прошлой группе сорок один человек был. А здесь… – Марина махнула алюминиевой ложкой. – В общем, здесь у нас не жизнь, а сахар. Никаких тебе камер наблюдения. Ой, девочки, как я мучилась в своём WonderKid, вы бы знали!

– А что в камерах плохого? – недоумевала Людочка, заливая кипятком чайные пакетики. – Я вот не против.

– Ты-то, конечно, не против, – фыркнула Марина. – Тебе не за детей, а за кастрюли отвечать. С тебя спрашивать не будут. А мне мозг чайной ложечкой выедят.

– Мне бы тоже как-то неуютно было, – отозвалась я. – Большой Брат следит за тобой.

Никто не оценил мою отсылку к Оруэллу.

– Проблема не в родителях, – продолжила Марина. – Они работают, им некогда. А вот бабки! Они кого угодно с ума сведут. Нет бы сериалы турецкие смотреть, так нет, целый день за онлайн-трансляцией следят. То моему Петечке внимания мало уделили, то не так быстро подскочили ему сопельки вытереть. Такооой вынос мозга! Им бы камеры дома повесить. А то все такие умные, хотят быть в курсе педагогического процесса. А не думают, что дети как из садика в дом сплетни несут, так и обратно. У одного папа чужую тетю целует, у другого мама каждый месяц нового папу приводит. А Ева, внучка генерала, которого до одури все боятся, вчера рассказывала, как деда поел капусты и всю ночь пердел, будто артобстрел начался.

Вечером, вернув последнего ребенка в лоно семьи и попрощавшись с охранником, я отправилась на остановку. Обычно я возвращалась не раньше десяти. Интересно, когда вернётся моя соседка по комнате? Катерина поехала в Севастополь знакомиться с семьёй жениха ещё неделю назад. Да, она выходит замуж. Причём в четвёртый раз. От каждого из предыдущих браков у неё было по ребёнку. Кто-то магнитики на холодильник собирает, а кто-то – детей от разных мужиков.

Глядя на Катерину, невольно начинаешь верить в магические силы, присущие всем ромулам. Околопятидесятилетняя низенькая женщина необъятных размеров с жёсткими чёрными усиками и рыжим гнездом на голове вновь покорила чьё-то сердце. Любовь вспыхнула мгновенно.

Летом Катерина работала в парке продавцом сахарной ваты. В таком нежно-розовом вагончике с козырьком. И вот начался сезон, народу много, стояла она и без конца эту вату накручивала. Шутников, конечно, много. Вата летит на руки, на лицо, создавая эффект снега. Поэтому к подколам типа «вы как снежная королева» или «снегурочка» она привыкла. Но один мужчина сделал всех. «Девушка, вы похожи на куколку шелкопряда», – заявил ей он. И всё! Лукавый жопастенький Амур сделал своё грязное дело.

Надеюсь, у неё всё будет хорошо. Катерина мне нравилась. Должен же хоть четвёртый брак принести ей удовлетворение.

Пассажиров в автобусе было немного. Большинство устало дремали, некоторые уткнулись в телефоны. Рядом со мной ехал мужчина, который усердно пытался побить рекорд в игре «собери три красных шарика в ряд и получи морковку». Да уж, высокоинтеллектуальное занятие.

Мой взгляд наткнулся на табличку «Ключ от аппарели», приклеенную возле переднего выхода. В сотый раз пообещала себе: приду домой – загуглю. Что такое аппарель? Что-то среднее между аппаратом и акварелью? И зачем нужен ключ от неё в автобусе? Мне представлялась дверь в Нарнию, за которой таится миллион приключений, а открывается она только ключом от аппарели…