Алевтина Чичерова - Пари со скуки

Он ничего не требует, он лишь просит, отчаянно молит о прощении. Вероятно, он самонадеянно просит слишком многого, но это единственное чего он хочет заслужить, не для одного себя, а для них обоих. Уже не важно примут ли его, полюбят ли, в это он утратил веру еще у истоков, единственное важное для него – добиться снисходительности.

Микаэль стоит около чужого дома и глядит на окно второго этажа. Он надеется, что Юу выйдет и выслушает его. Он покорно ждет у окна возможности по- человечески объясниться. Ведь он знает, что Юу терзает такая же боль, как и его самого, только гораздо хуже, и хочет любыми судьбами исправить свою оплошность. Пускай Юу посылает его, бьет, он действительно заслужил свою участь и если от этого Юичиро полегчает и в конечном счете, выплеснув всю свою злость на нём, он успокоится и сможет выслушать Мику, то оно того стоило. Парень понимает, что тот делает это не просто так, что Мика провинился перед ним и серьезно, а потому готов терпеть любые нападки лишь бы только Юу простил его, и самому Юу стало легче. Он перестал мучиться из-за случившегося. Вероятно, помимо прощения в Шиндо тлеет еще одна маленькая надежда, только она настолько мала и ничтожна, что он даже не осмысливает ее сам для себя.

«Юу-чан, прошу, прости меня. Дай мне шанс высказаться», синие глаза, в которых отражена печаль и сожаление, неотрывно глядят на окно спальни. Микаэль знает – он дома, а потому ждет. Ждет свой шанс на искупление. Он сознает, что выглядит глупо, ошиваясь, как беспризорник, под окнами чужого дома, в надежде, что хозяева сжалятся и бросят ему кусок хлеба, только иначе поступить он не в силах. Вина́ сжирает душу и травит тело, уже который день, так что порой становится невыносимо сносить угрызения совести и спокойно спать по ночам, если конечно не приглушишь сознание алкоголем, да и то, не всегда это является действенным средством.

Сердце сжимается в тугой узел, когда окна закрываются плотными жалюзи, не давая и тени надежды на спасительное прощение.

– Юу, – несмело окликнул друга Вельт. Забрасывая вещи в сумку, Амане сделал вид, что не услышал обращение. С некоторых пор, он предпочитал не разговаривать с друзьями, полностью игнорируя любые их попытки прийти ко всеобщему консенсусу.

– Юу, да брось ты, – легкомысленный как всегда парень, в отличиеот всех остальных, чаще всего пытался найти расположение товарища. – Прости уж нас. Мы были идиотами, не подумали, тем более, с пьяну, ну ты же понимаешь, как оно бывает, когда ничего не соображаешь? – он сдавлено усмехнулся. Пока он говорил, к нему подошли Рене, Гоши и Шинья. Глен стоял в стороне, но неотрывно следил за происходящим.

Перебросив сумку через плечо, Юу сухо взглянул на друзей.

– Отвалите, а?

– Юу, ну мы же друзья, – попытался Шинья.

– Я тоже так считал. Счастливо оставаться, – Юичиро махнул рукой и покинул аудиторию.

– Накосячили мы, конечно, не слабо с этим пари, – почесал затылок Норито.

– И че теперь? – глядя вслед Амане, задал вопрос Шинья.

– А что тут поделаешь, – держа руки в карманах, к ним подошел Ичиносе и, не спуская глаз с двери, за которой только что исчез друг, проговорил: – Должен же он когда-то успокоиться. Юу у нас обычно отходчивый. – Он коснулся пальцами синяка под глазом, не дающего забыть свой промах, и чуть зашипел, все же саднило еще неплохо.

Черт, как же они его все достали. Юичиро спешно направлялся к выходу из здания университета. Благо, занятия окончены и можно уйти, и не видеть их извиняющиеся лица, достали. Все достали. Никого не хотелось видеть.

«Да твою ж мать!», мысленно выдохнул Амане, когда оказавшись снаружи, увидел знакомую фигуру некоего блондина. Юу закатил глаза к небу, негодование разрасталось со скоростью вируса, попавшего в кровеносную систему. Сколько можно, или этот придурок, собирается всю жизнь его караулить. Какого хера он ошивается тут, который день?! Неужели настолько тупой, что не доходит – Юу не желает его прощать, говорить и даже видеть. Нет, это вовсе не тупость, это продолжение. Он тешит себя, специально являясь к нему в универ, выслеживая его на улицах (ему не привыкать), карауля под окном, позоря его на весь квартал.

Не глядя в сторону Шиндо, Юичиро, хмуря брови, старясь не замечать парня, шел в его направлении, ибо тот стоял как раз у самого выхода и обойти его было невозможно.

– Юу, послушай, – когда тот приблизился, Мика вновь попытался заговорить.

– Я прошу об одном, выслушай.

– Пошел на хер отсюда! – рявкнул Юичиро и, не сбавляя темпа, двинулся дальше. Шиндо лишь вздохнул, проведя рукой по волосам, глядя ему вслед.

Немыслимо, как же он его заебал. Да сколько можно, почему он никак не угомонится, урод чертов?! Сколько это еще будет продолжаться?! Добравшись до дома, Юичиро с силой отбросил школьную сумку в угол. Очередная встреча с Микой на улице, выбесила его вконец. До каких пор он будет подкарауливать его на каждом углу? Сколько дней он его достает? Три? Четыре? Или больше? В любом случае, это становится невыносимо!

Амане заварил себе кофе, чтобы хоть как-то переключить мысли с назойливого ублюдка на что-то иное. Но попытки были не очень успешными. Все же это преследование действовало на нервы, похлеще предстоящего выпускного

экзамена.

Юичиро приблизился к открытому окну и его передернуло при виде, стоящего на улице Микаэля.

– Чтобы тебя, – процедил он, не подходя совсем близко, чтобы его не было видно и оглядываясь вокруг. Негодование клокотало внутри и недолго думая, он, подойдя к окну, выплеснул содержимое чашки на Мику.

– Убирайся, мать твою! – зло выпалил Юичиро и захлопнул створки.

Проведя ладонью по лицу, стерев сладкую жидкость, Мика поглядел на свою руку. Внезапно внутри словно что-то щелкнуло. Это было уже слишком, даже для него с его пресловутым ангельским терпением и аристократичной выдержкой. Одно дело терпеть оскорбления и побои, а совсем другое, когда тебя вот так унижают. Хватит, это уже перебор. Юичиро перегнул палку. В конце концов, он не настолько виноват, чтобы с ним так обращались, он как дурак уже столько дней стелется перед Юу, вымаливая прощения, чуть ли не на коленях, а он позволяет себе такое. Нет уж. Окно закрылось, открыв ему тем самым путь к озарению.

– Пошел ты, – раздраженно бросил он и, развернувшись, направился прочь.

– Мика, ты вернулся? – Батори встретил его в прихожей. – Как дела?

– Никак, – отрезал Мика. – Уже никак.

– Что случилось? – нахмурился Ферид, предчувствуя проблемы, ибо весь внешний вид друга говорил о произошедших в нем изменениях. Слишком много решимости во взгляде, словно он принял какое-то решения для себя, которое теперь незыблемо.

– Ничего, – отрицательно качнул головой Микаэль. – Пошел он на хер, – он зашел в свою спальню, хлопнув дверьми, оставив Ферида в полном недоумении.