Инна Гендель - Башня Артура

Сбоку от него стояла очень странная на вид девочка лет пяти и молча протягивала ему рулон бумажных полотенец. Не мигая, она смотрела на его мускулистый живот бывшего танцора, находившийся как раз на уровне ее глаз. Артур смутился и поспешно опустил футболку. Он общался с девочками ее возраста каждый день – они являлись главными клиентками его магазина танцевальных принадлежностей. Некоторые были стеснительными, некоторые – капризными. Одни – красивыми, как куколки, другие – не очень. Но никогда прежде ему не доводилось видеть такое необычное создание.

Черты крохотного личика напомнили Артуру физиономии пластилиновых человечков, которых он любил лепить в детстве. Если получавшиеся фигурки ему не нравились, то прежде чем скомкать их окончательно, он, повинуясь непонятной прихоти, размазывал им носы, сплющивал головы, вытягивал уши.

Лицо девочки создал особо жестокий скульптор. Лоб был чересчур широким и выпуклым, виски, наоборот – впалыми. Внешние уголки глаз неестественно опускались вниз, словно кто-то тянул их за невидимые ниточки. Нижние веки были испещрены выемками, и впрямь напоминавшими следы нитей – в них даже ресницы не росли. Над крохотным подбородком нависал крупный нос картошкой. А вот волосы – густые золотистые локоны – были неописуемой красоты и придавали ей вид куклы. Бедной бракованной куклы.

Артур не сразу обратил внимание на протягиваемый рулон, настолько поразила его внешность девочки. Устыдившись, он оторвал бумажный квадратик и наспех вытер лицо. Девочка все не поднимала глаз.

– Спасибо тебе, – скомкав полотенце, Артур, как фокусник, поводил им перед ее носом из стороны в сторону и ловко из-за спины запустил в мусорную корзину.

Девочка посмотрела на него исподлобья, словно гадая, стоит ли ему доверять. Артур похолодел. На мгновение ему померещилось совсем иное лицо – смуглое, мальчишеское, испуганное. С таким же недоверчивым, чересчур взрослым взглядом. Лицо из прошлого. «Что за наваждение? Проклятая жара!»

– Как тебя зовут? – еле выдавил Артур.

Она робко улыбнулась, обнажив неровный ряд заостренных зубок, но не успела ответить. Из глубины столовой мягкий женский голос позвал:

– Нира! Куда ты запропастилась?

Девчушка сорвалась с места, зажав рулон под мышкой.

Хоть время и поджимало, ноги сами повели Артура внутрь.

В бизнес по торговле костюмами и обувью для бальных и латиноамериканских танцев Артур угодил случайно. Отслужив в боевых частях положенные три года, он заразился мечтой всех израильских дембелей – большим путешествием для очистки мозгов. С целью заработать на поездку он, идя по проторенному сослуживцами пути, устроился сначала на бензозаправку, потом охранником в торговый центр. Продержался в каждом месте не больше месяца – скука была ужасная, да и зарплата не ахти какая.

«Лучше уж давать частные уроки танцев», – думал Артур, домучивая очередную смену. Правда, сам он давно не танцевал – с тех пор как ушел в армию, но некогда, по словам тренера, «подавал надежды». Многочисленные кубки и медали до сих пор хранились на полках семейного серванта.

«А что? – размечтался Артур, – Помещу объявления в интернете, в бывшей студии. Отыщу свои туфли».

И тут его осенило. Он вспомнил, как трудно было доставать подходящую для выступлений обувь и одежду. В Израиле, где до начала девяностых никто о бальных танцах вообще не слыхал, негде было купить ни готовых костюмов, ни тканей на пошив, ни тем более специальной обуви. А требования с самого начала установили европейского стандарта – строгие, без поблажек. Заказывать за границей многим было не по карману. Приходилось скупать друг у друга, шить-перешивать.

Артур решил рискнуть. Он попросил знакомого, улетавшего в отпуск в Москву, купить наугад несколько детских бальных платьев и десяток пар туфель. На очередных все-израильских соревнованиях в Ришон-ле-Ционе Артур установил небольшой ларек. Товар разошелся молниеносно! Тогда он заказал с Украины партию покрупнее, на этот раз через интернет. Дело пошло так хорошо, что через три месяца он купил желанный билет и укатил в Аргентину.

Полгода спустя, повидав немалую часть южноамериканского материка, Артур вернулся – возмужавшим, и, по мнению родителей, каким-то задумчивым. Не придав этому особого значения, они затеяли разговор на тему «кем быть». Предки не сомневались, что единственный сын пойдет учиться – как же иначе? Аттестат с отличием открывал Артуру путь в любой вуз на самые престижные факультеты. Однако он до сих пор не имел понятия, к чему лежит душа, и не хотел запираться в университетских стенах.

– Учеба никуда не денется, – сообщил он окончательное решение.

В глазах родителей это был настоящий, хоть и запоздалый, подростковый бунт. В сущности, Артур не бунтовал, он попросту повзрослел. Послушный, «по-советски» воспитанный мальчик превратился в израильского юношу, не боящегося перечить родителям. Даже внешне он изменился. Выглаженные брюки и элегантные рубашки – отголоски танцевального отрочества – уступили место просторным, несколько небрежным шортам и футболкам; вместо аккуратно зачесанных назад волос на лоб свисал густой чуб. Финальным мятежным аккордом стал переезд Артура на отдельную съемную квартиру.

– Чем же ты займешься? – переживали родители. – Опять торговлей? Уж лучше бы продолжал танцевать.

Нет, Артур не собирался торговать. На это имелись причины, о которых говорить родителям он не хотел. После пережитого в Бразилии, он был не способен даже смотреть на яркие бальные платья, не то что продавать их. Но пока нужно было как-то себя содержать, а бывшие клиенты разыскивали вовсю, прямо покоя не давали – приближался очередной сезон соревнований. Артур решил временно вернуться к знакомому делу. Взяв у государства полагающееся после армии пособие, он открыл небольшой магазинчик на задворках Тель-Авивской промзоны. Временно.

Внутри пустой столовой было прохладно и сумрачно из-за полуприкрытых жалюзи. Глаза Артура, ослепленные ярким майским полднем, свыклись не сразу. Тем не менее он мгновенно заметил Ниру – солнечные локоны и цветастое платьице словно светились в полутьме. Стоя к нему спиной, она протирала стол. Тут же невысокая хрупкая девушка в светлых шортах и клетчатой рубашке с закатанными рукавами разносила пластиковые кувшины.

Даже не видя ее лица, несложно было догадаться, что она мать Ниры: из-под белого узорчатого платка-банданы, повязанного на манер Джонни Деппа в «Пиратах Карибского моря», рассыпались золотистые, как у дочери, волосы.

Артур хотел окликнуть Ниру, но, передумав, неслышно присел за один из столиков. И она, и мать работали молча, время от времени улыбаясь друг дружке. Артур завороженно глядел на их энергичные движения. Казалось, обе работали под какую-то только им слышную музыку. Где-то позади негромко хлопнула дверь. Артура обдало обожаемым с детства запахом жареной картошки с луком. «Непостижимо! Как здесь уютно, в этой столовой. Приходить бы сюда каждый день…»