Никита Самсонов - Паулина

Сегодня француженка надела белую рубашку, которая эффектно обнажала её шею и подчёркивала грудь. А вместо удобной обуви на низком каблуке на ногах её были туфли на высоком. Очень сексуально!

Когда машина остановилась, я выглянул из окна и понял, какая сегодня будет экскурсия. Легендарный «Дом инвалидов». Построенный для солдат, участвовавших в войне, со временем это место превратилось в музей и усыпальницу, хотя и сегодня здесь обитают ветераны, за которыми ухаживают. Хорошо, что моя спутница выбрала это место, ведь этот дом обязательно надо посетить.

Здесь хотел обрести последний покой знаменитый корсиканец, император Наполеон Бонапарт. Полководец нашёл свою смерть на острове святой Елены, и долгое время его тело было захоронено там. И только когда пришла новая власть, в 1840 году, гроб с телом был доставлен в Париж. Сейчас он находится в самом центре «Дома инвалидов». Наполеон, человек небольшого роста, покоится в саркофаге невероятного размера. Его последняя воля «Я желаю, чтобы мой прах покоился на берегах Сены, среди французского народа, который я так любил», была исполнена.

Мы молча шли по кругу, любуясь саркофагом из гранита, подаренным русским правительством, и смотрели список стран, выбитых внизу по кругу. Страны, в которых воевал Наполеон. Моя страна тоже здесь.

Знаю, что и в наши дни есть поклонники императора, которые зовутся бонапартистами. Они здесь празднуют его день рождения.

– Поражает, правда?

– Это точно. Ощущение, будто весь этот дом строили для него.

– Пошли, покажу кое что… – тихо произнесла она. – Кроме Наполеона, здесь похоронены его братья, сын, солдаты и герои Франции, – показывала она комнаты по левую и правую сторону от входа.

Кроме самого Наполеона, здесь похоронены члены его семьи –его старший брат Жозеф Бонапарт, младший Жером, сын Наполеон второй, а также герои войны – Фердинанд Фош, Эмиль Гепрат, Мишель Монури, Франсуа Канробер – так рассказала мне девушка.

Проход туда перекрыт натянутой верёвкой, но я прекрасно видел саркофаги меньших размеров, нежели у Бонапарта, хотя есть и массивные, помпезные.

– Это ещё не всё… – так же тихо говорила она, а я следовал за ней.

Спустившись на нижний этаж, я заметил, что теперь саркофаг находится выше нас, и чтобы разглядеть его, нужно поднять голову. Нижний уровень впечатлил ещё больше: это большая статуя Наполеона, держащего корону. Очень мощно. Мы с Паулиной напоминали первооткрывателя знаменитой могилы фараона и его помощника.

Это что-то типа катакомб, где на стене висят таблички с именами погибших солдат. Думаю, каждый посетитель этой части собора испытывает уважение к солдатам, отдавшим свою жизнь на поле битвы. Несмотря на то, что Бонапарт пошёл против моей Родины, отвага и мужество этих людей на поле боя достойны вечной памяти.

Я не стал спрашивать про её отношение к этому человеку, так как это может испортить тот идеальный образ, который я вижу.

– Будоражит воображение, да? – всё ещё шёпотом произнесла она, будто громкий голос может разбудить покоившихся.

– У меня нет слов!

Осмотрев всё полностью, вернулись к входу.

Наверно, как и на всех, «Дом инвалидов» произвёл очень глубокое впечатление.

– Спасибо большое! – поблагодарил я от души, когда мы были на улице.

– За что?

– За твоё желание показать мне всё это. «Дом инвалидов» меня потряс.

– Надеюсь, ты не обидишься, если мы не пойдём в музей, который тут есть?

– Ни капельки.

Она улыбнулась, а я и вправду не очень хотел осматривать военную экспозицию.

– Тогда, с твоего позволения, хочу исправить одну несправедливость, которая случилось много лет назад.

«Ох уж эти интриги!»

Довольно быстро мы доехали до Эйфелевой башни.

Воспоминания, словно мощная океанская волна, захлестнули меня. Мама, папа и я 12 лет назад. Словно это было вчера.

– Паулина? – не понимая её замысла, воскликнул я, когда мы стояли на смотровой площадке, где была целая армия желающих сфотографировать башню.

– Ты знаешь, иногда, чтобы дойти до конца, нужно вернуться в самое начало.

– Ну да. С этого всё и началось.

– Не будем тратить время, Максим. Мне есть что тебе показать.

И она пошла по ступенькам вниз на тротуар, ведущей к башне. У неё уверенная походка, и эта девушка точно знает, чего хочет. Ну и, конечно, она ловит на себе восхищённые взгляды, на которые, к счастью, не отвечает. Кажется, ей просто плевать на парней, которые не могут оторвать от неё взгляда. Это, разумеется, мне льстило. А ещё приятно, что она переглядывается только со мной.

Мы снова тут. У начала истории. Очередь, к слову, такая же большая. Всё так же много людей.

– Нам сюда! – подошла она к очереди поменьше, которая и двигалась быстрее.

«За 12 лет кассиры ускорились! Класс!»

Снова платила она, и меня это задевает всё сильнее и сильнее. Можно пользоваться человеческой добротой и его отзывчивостью, но нельзя переходить какие-то границы… Сложность в том, что я понятия не имею, как решить эту проблему. Поэтому продолжаю испытывать бешеную неловкость. В этот раз решил не покупать банан за два евро, а стоять, как солдат, до победного конца. Наша очередь подошла довольно скоро.

– Надеюсь, тебе понравится! – сказала Паулина, когда мы зашли в противоположный вход. Точно так же, как и в прошлый раз, вижу лифт и много желающих на нём подняться.

Меня не покидало ощущение, что я родом из этой страны, что я читаю любимый роман спустя годы и годы, когда открывается новое, то, чего раньше не заметил.

– Пока не догадываюсь, что ты хочешь показать, – честно признался я, и получил в ответ загадочную улыбку.

Нас впустили во вторую волну и, хотя было тесновато, а от мужчины стоящим за мной, пахло луком, я, как ребёнок, был в предвкушении чуда. Двери открылись, и вот мы на вершине Олимпа. Паулина действительно смогла меня удивить. Даже больше. Как тонко подметила она про исправление ошибки. Ведь именно здесь мой покойный отец хотел оказаться 12 лет назад.

Со стороны я похож на японца, который только что узнал самую главную тайну жизни и сейчас восхищается на родном языке. Эмоции переполняют.

– Добро пожаловать на вершину Эйфелевой башни, путешественник! – торжественно заявила она. Люди даже обернулись, думая, что на третьем этаже работает гид.

Рот у меня открыт, и теперь я напоминаю не японца, а парализованного.

Третий этаж – это квадратная зона, в разы меньше второго этажа: башня к вершине сужается. Зато слова, запомнившиеся в детства, были верны. С вершины Париж действительно выглядит как разрезанный арбуз.

– Здесь можно фотографировать? – вкрадчиво спросил я.

– Разумеется!

Мне не нужно повторять дважды. Надеюсь, у старенького айфона хватит памяти, ведь я планирую снимать всё подряд! Подойдя к ограждению, я положил палец на кнопку и щёлкал без перерыва.