Виктория Ледогор - Мой сладкий сахар, или Принцы среди нас

Во мне ожил огонёк ревности ко всем тем, кто был с ним раньше. Невыносима была сама мысль о том, что он целовал кого-то, как меня, и проводил ночи с кем-то; я даже испугалась собственной ярости. Умом я понимала, как это глупо, я понимала, что все эти бывшие девушки сделали его таким, каким он был сейчас со мной, и всё же готова была убить каждую из них голыми руками, если бы подвернулась такая возможность. Фрейд был бы от меня в восторге.

Впервые увидев квартиру, где жил Нильс (я уже знала, что он жил один), я растерялась. Мне представлялась маленькая мужская берлога с обязательным лёгким беспорядком и голыми красотками на стенах.

Но моим глазам открылось совсем другое зрелище: просторный холл с потрясающими фресками перенёс меня в средневековую Верону (почувствуй себя Джульеттой); огромная кухня-гостиная с настоящей итальянской мебелью; спальня с внушительных размеров кроватью, на которой можно всю ночь искать друг друга и не найти; и застеклённая терраса, откуда открывался необыкновенно красивый вид на Финский залив, даже сейчас, ночью. Я потеряла дар речи, и только внутренний голос смог выразить мои ощущения.

«Я ХОЧУ ЗДЕСЬ ЖИТЬ».

В гостиной стояла шикарная аудиосистема, о такой я мечтала уже лет 10, наверное. Я погладила тёплый деревянный бок колонки, и чуть не замурлыкала от удовольствия. Если такую включить на полную громкость в доме, где я живу, он наверняка развалится до основания; а здесь ей явно часто пользовались. Чёрное зеркало большого плазменного телевизора отразило вошедшего в комнату Нильса – он с улыбкой наблюдал за мной.

– Я чувствую себя, как в музее, – призналась я ему.

– Я тоже. Эту квартиру мне родители подарили на окончание универа, я год здесь не жил, пока был ремонт. Вернулся пару месяцев назад. – объяснил Нильс.

А мне мама подарила фен, когда я в Академию поступила. Пусть это будет моим секретом.

– Хочешь переодеться? – спросил Нильс. Сам он уже был одет по-домашнему – белый спортивный костюм делал его похожим на сказочного принца. – Твоя сумка в ванной.

В ванной, кроме сумки, меня ожидали пушистые полотенца, умопомрачительная душевая кабина и зеркало, которое отразило мои смятение и страх, которые вновь набросились на меня. Я никак не решалась снять платье и долго стояла, тупо уставившись в зеркало, пока Нильс не спросил из-за двери:

– Тебе помочь?

– Помоги.

Он расстегнул платье, ослабил шнуровку корсета и включил мне душ. Он казался таким спокойным, в то время как мои эмоции бурлили, перехлёстывая через край. Подмигнув, Нильс вышел.

Когда я вышла из душа, одетая в свою любимую домашнюю футболку с радугой и единорогами (Маринка положила, я тут ни при чём), Нильс сидел на полу перед телевизором. Во всей квартире были тёплые полы, даже на террасе. Рядом стояли несколько тарелочек с орешками и подобной закуской и бутылка вина с двумя бокалами. Вот, значит, где моя половая жизнь начнётся – на полу, подумала я.

Я опустилась на плед рядом с ним, не зная, что мне делать дальше и надо ли мне вообще что-то делать. Так глупо я не чувствовала себя никогда. Надо ли сказать, что я девственница или он сам догадается?! Мысли крутились в моей голове, удары сердца отдавались в ушах глухим шумом, я была близка к обмороку.

–Маленькая моя, ну ты чего? – Нильс наконец заметил моё состояние. Он подтянул меня к себе, другой рукой подав бокал вина. – Держи, успокойся…

Я залпом опрокинула бокал и протянула ему, прося добавки. Нильс заглянул мне в глаза.

–Ты же знаешь, что я не людоед? Не бойся, я тебя не обижу….

Второй бокал отправился за первым. Я потянулась за бутылкой, но Нильс вовремя переставил её подальше.

– Я что, влюбился в алкоголичку? – пошутил он.

ВЛЮБИЛСЯ?

И я расплакалась. Напряжение прошедших недель хлынуло потоком из глаз. Здесь было всё: любовь, страх перед неизведанным, неуверенность в себе, неутолённое желание; захлёбываясь слезами, я прижималась к груди Нильса, промочив насквозь его белую футболку; постепенно рыдания стихли. Всё это время Нильс гладил меня по спине, пытаясь успокоить. Наверное, он не знал, что и думать. Любая девчонка продала бы душу дьяволу, чтобы оказаться на моём месте, а я что делаю?! Виктория, ты превзошла саму себя, поздравляю…Я пойму, если он сейчас выставит меня за дверь. Вместо этого он стянул с себя мокрую футболку, и плакать мне сразу резко расхотелось. Разве такие сексуальные программисты бывают? Я не могла оторвать глаз от него. Меня тянуло к нему, и я подчинилась этому зову. Уже не рыдания, а дрожь желания сотрясала моё тело…

Не говоря ни слова, Нильс сел, опираясь спиной о диван, и посадил меня сверху. Мои ладони опирались о его крепкую гладкую грудь, кожа была теплой и мягкой. Он поцеловал меня настойчиво и мне показалось, что сегодня всё было как будто по-другому. Его руки нырнули под мою футболку, и вскоре она уже отлетела в сторону. Первое электризующее прикосновение полуобнаженного мужского тела пригвоздило меня к полу. Губы коснулись груди, я дёрнулась, таким острым было ощущение, а он, не останавливаясь, пробовал меня на вкус, и кожа горела под его губами… Никакие Анжелики и Марианны, а также томные восторги героинь любовных романов, по которым я с девятилетнего возраста изучала теорию интимных утех, не подготовили меня к реальным ощущениям. Всё было так, как и должно было быть. Это было счастье.

И вот я уже лежала на спине, совершенно не осознавая, как, в какой момент это произошло… Нильс вытянулся рядом со мной и во все глаза смотрел на меня, рука блуждала по моему животу, вызывая сладкую истому во всём теле. Он склонился надо мной, язык коснулся живота, и, оставляя влажную дорожку, спустился ниже. Намного ниже. Голова моя запрокинулась, я задохнулась от восторга, а он продолжал сладкую пытку. Вся кровь пульсировала в том месте, где он касался меня языком, заставляя меня извиваться и кричать. Внезапно сокрушительная волна жгучего озноба заставила меня содрогнуться всем телом, и я обеими руками вцепилась Нильсу в волосы, то ли умоляя продолжать, то ли требуя остановиться….

Когда я пришла в себя, Нильс сидел рядом со мной. Свет был погашен, только телевизор освещал комнату мерцающим светом. На мне не было ни одной нитки, а он все еще был полуодет. Это надо немедленно исправить, подумала я, приподнялась и заглянула ему в лицо. Он улыбнулся мне.

– Смотрите, кто проснулся!

Нильс снова притянул меня к себе, так что теперь я лежала на нём сверху. Его тёмные глаза поблёскивали в полумраке и я не могла понять их выражения.

– Я хочу еще. – просто сказал он.

– Я тоже, – был ответ.

Откуда-то, как по волшебству, появилась упаковка презервативов. Нильс перекатился на живот вместе со мной, придавив меня своим весом, достал бутылку и одним движением вернулся обратно, я даже ахнуть не успела. Он отпил немного и задержав вино во рту, поцеловал меня. Я пила вино из его губ, наслаждаясь вкусом и новыми чувственными ощущениями. Он прижимался ко мне все сильнее, и бугорок под тканью ощутимо рос. Наконец вся одежда была сброшена. Нильс опустился на пол рядом со мной. Я чувствовала давление его члена, было неприятно, даже больно.