Александра Ронис - Тот, для кого живу

От обиды защипало в глазах, и девушка бросилась в комнату, выделенную ей сразу же по приезду к Вороновым. Кинулась на постель, уткнулась лицом в подушку. У себя дома… А где ее дом? Что у Влада в квартире, что у бабушки теперь будут жить посторонние люди, а она даже толком вещей своих оттуда не забрала, все надеялась в скором времени вернуться. Опять все решили за нее! Горькие слезы помимо воли хлынули из глаз.

– Ксюш, – услышала она тихий Юлин голос, на плечо мягко опустилась рука. – Ну хочешь, я с Сашей поговорю? Он что-нибудь придумает.

Девушка еще крепче обхватила подушку, зарылась в нее глубже, зарыдала сильнее. Так не хотелось слышать напрасных увещеваний. Ничего Юлькин муж не придумает! Отмахнется от ее желания как от глупой чепухи, на которую даже внимания обращать не стоит. Прикроется словами, что ей уход и присмотр нужен, как будто она не в состоянии сама о себе позаботиться!

Грохот с кухни моментально сдернул Юлю с места, заставил забыть об истерике гостьи, которая на резкое исчезновение хозяйки заревела с новой силой. Видимо, Даня, оставленный без присмотра, разбил что-то, и Юля теперь будет на нее дуться. И справедливо. Из-за ее непрошеных слез ребенок остался один в кухне, где полно острых предметов и горячих жидкостей. Не дай бог, поранился. И снова все из-за нее!

Слыша, как Юля убирает за сыном осколки, Ксения не выдержала. Утерев слезы, пошла предложить свою помощь, но Сашина жена, даже не взглянув на нее, коротко бросила:

– Не нужно. Я сама.

На душе у Ксении стало еще хуже. Кажется, такой несчастной она себя не чувствовала никогда. Даже когда с Владом у нее все случилось, и то было легче. А может, со временем притупились чувства, как и эти забудутся вскоре, но прямо здесь и сейчас ей было плохо. До ломоты в теле, до тошноты в горле, до головокружения. Без слов девушка вернулась в свою комнату, схватила сумку, накинула на плечи кофточку и, стараясь не привлекать внимания домочадцев, выскользнула в подъезд.

Бездумно брела вперед долго, не разбирая дороги, туда, куда вела серая лента асфальта. Очнулась только тогда, когда в сознание назойливой трелью прорвалась мелодия телефонного звонка. Воронов. Ну конечно, без его незримого присутствия шагу ступить невозможно!

– Ксюш, а ты где? – голос мужчины звучал ровно, почти ласково. Но она-то знала, эта ласка была обманчива.

– Я в больницу пошла, на прием, – девушка огляделась вокруг себя, чтобы определить, куда она вообще забрела и как отсюда выбираться к остановке.

– Одна? – удивился ее «страж». – Юле почему ничего не сказала?

Стало понятно, откуда он в курсе ее гуляний по улице – жена уже нажаловалась. А ей, что, теперь по поводу и без повода разрешения спрашивать? Если она хочет выйти, то без санкций на то Вороновых нельзя?

– Она занята была, – передернула плечами. – Не хотела ее беспокоить.

– А ты одна сможешь? – засомневался Саша.

И почему они все думают, что она какая-то глупая, беспомощная курица?! Уж до больницы-то дойти сумеет, не в первый раз. И на вопросы врача о своем самочувствии она ответить в состоянии. Надоела эта чрезмерная опека!

– У меня троллейбус подходит, – желая побыстрее закончить неприятный разговор, соврала Ксения. – Я кладу трубку, – нажала на отбой и, подумав немного, вообще отключила телефон. Все, на сегодня хватит с нее Вороновых. Ей волноваться вредно, а они в последнее время начали ее нервировать. Захотелось побыть в одиночестве, наедине с собою.

Мимо нее по своим делам спешили люди, а ей торопиться некуда. Вынужденное безделье расхолаживало, подпитывая чувство внутренней неудовлетворенности, одновременно вызывая пока еще не отчетливое желание сопротивляться.

Достав из сумки медицинскую карту, девушка сверилась с графиком приема. Времени оставалось еще «вагон и маленькая тележка» – встал вопрос, где провести несколько свободных часов. Или в парке прогуляться, или побродить по торговому дому, или переждать в каком-либо кафе. В любом случае ей нужно поближе к медцентру, там и решит, что делать дальше.

Пока ждала троллейбус, ехала до нужной остановки, напряженно думала о том, как жить дальше. Ведь жизнь не кончилась, для нее она только начинается. Несмотря ни на что.

Неожиданно в голову с поразительной ясностью пришла мысль – она снимет квартиру. Ну да, раз, как сказала Юля, ее квартиры сдаются, она на эти деньги снимет себе жилье сама и будет жить самостоятельно, отдельно от Вороновых.

Настроение сразу же поползло вверх. За такими положительными, оптимистичными мыслями как по цепочке появились следующие, разгоняющие туман неопределенности над дальнейшей жизнью. Она снимет жилье, уточнит у Саши по поводу своей учебы и оставшееся до родов время будет учиться! В конце концов, она где-то вычитала, «беременность – это не болезнь».

Теперь и скорое материнство не вызывало глухого, плохо осознаваемого недовольства. Будущее заиграло радужными красками, приветливо распахнуло перед ней двери во взрослую жизнь, полную самостоятельности и ответственности. Она докажет всем и, прежде всего, себе, что уже не ребенок, который и шагу ступить не может без чьей-либо указки.

Выйдя из троллейбуса и найдя пустую лавочку, Ксения вытащила телефон и полезла в интернет на поиски объявлений о сдаче жилья.

***

– Я ей ничего не говорила, – стараясь не думать о том, что со стороны все это выглядит так, как будто она оправдывается за проступок, промолвила Юля, глядя мужу в глаза. – Она ушла сама и телефон отключила.

То, что у Ксюши была дурная привычка чуть что сбегать из дома, Воронов помнил еще по тому периоду, когда девчонка жила с Владом. Тот как-то упоминал в разговоре об этом. Ставить в вину Юле безвестное отсутствие Демидовой, мол, не уследила, обидела, не доглядела, не собирался. Понимал, что это для него Ксюша – олицетворение погибшей сестренки Вики, а для Юли она, скорее, напоминание о близкой подруге Лене, так трагически покинувшей этот мир по всем известной причине. И кто знает, что для себя решила Юля – кто в ее глазах виновен в еще не успевшей забыться трагедии?

Более того, судя по проскальзывающим в разговорах о Ксении словам и интонациям, для Юли неприемлем был еще факт того, что между Демидовыми, несмотря на их заявленное родство, существовала интимная связь, так быстро закончившаяся беременностью. Зная Влада как серьезного, сдержанного, не падкого до женских прелестей мужчину, Юля сделала для себя единственно возможный в данной ситуации вывод: инициатива близких отношений целиком и полностью принадлежала юной, но, видимо, уже созревшей для плотских утех Ксении. А может, в ней просто говорила ревность? Ведь Саша знал достоверно, как горячо и пылко желала Лена родить Владу малыша, и желание это было обоюдным. А теперь Лены нет, и Ксения готовится осчастливить Влада долгожданным отцовством!