Юлия Никулина - Жестокие женские игры

И тут Максим не выдержал: – Мама, – заорал он, – я тысячу раз просил не называть меня «Максиком», умолял не вмешиваться в мои отношения с Викой, и не заставлять меня есть супер-полезную овсянку, только потому, что Вика считает это идеальным завтраком!

Невзирая на недовольные возгласы матери, Максим быстро оделся и, наскоро умывшись, выскочил из квартиры. Лифт как всегда застрял где-то на верхних этажах и, решив не тратить время на ожидание, он начал спускаться по лестнице. Вслед ему донеслось: – А что я скажу Вике?

– Скажи что нет меня, испарился – рявкнул он в ответ. Как же они ему надоели! Он уже опаздывал. До ближайшей станции метро нужно было перейти через проспект, но там он мог наткнуться на Вику, поэтому, решив не испытывать судьбу, пошёл до метро дворами. Максим понимал, что сам во многом виноват, надо было вовремя прекратить отношения, но он тянул до последнего, надеясь, что рано или поздно, ситуация разрешится сама собой. Но ничего не разрешалось. Напротив, всё от чего он так хотел избавиться, разрасталось как снежный ком. В таком взвинченном состоянии он шёл, не разбирая дороги и не обращая внимания на прохожих, как вдруг из-за угла дома, навстречу вышла девушка, с большой и видимо тяжёлой сумкой в руке. Максим и девушка чуть не столкнулись лбами друг с другом, сумка выпала у неё из рук, продукты рассыпались, а вылившаяся из лопнувшей упаковки сметана, испачкала ему туфли и брюки. Максим разозлился: – Смотреть нужно куда идёшь, а не ворон считать – зло сказал он ей, очищая брюки носовым платком.

– Между прочим, это вы виноваты, налетели на меня, да ещё и тыкаете. Вас что, не учили извиняться перед женщиной и говорить «вы» незнакомому человеку?

От звука её голоса вся злость куда-то улетучилась. Девушка говорила с едва уловимым акцентом, таким милым, от которого даже её гневная речь казалась мягким порицанием. Подняв голову, он заинтересованно оглядел её и, увидев, какой у неё расстроенный вид, пристыжено произнёс: – Давайте я помогу вам.

–Каким образом? Из-за вас у меня разбилась банка, а в ней был суп. Я варила его вчера весь вечер, а за курицей специально ездила на рынок. Где мне теперь взять свежий куриный бульон? – спросила она его.

– А зачем он вам?

– У меня подруга в больнице, это для неё. Я ещё ни разу не варила суп, но вроде у меня неплохо получилось. А теперь оказывается всё зря. Максим на секунду задумался: – Вы можете подождать меня здесь минут десять? Пожалуйста, никуда не уходите, я скоро приду. Девушка серьёзно посмотрела на него своими огромными зелёными глазами и сказала, что может подождать, но не больше десяти минут. Он бросился домой. К счастью Викиной машины во дворе не было, и он мог спокойно идти к подъезду, а не пробираться домой через чердак. Ему продолжало везти: поднявшись в квартиру, он обнаружил, что мать уже ушла на работу и некому приставать к нему с нудными расспросами. Вытащив из холодильника кастрюлю с супом, он перелил часть его в банку и, поставив кастрюлю обратно в холодильник, помчался к своей незнакомке. Максим ужасно боялся, что девушка не дождётся его и уйдёт, а он не знает ни её адреса, ни имени. Но, вопреки опасениям, она ждала его на том же месте, и даже успела уложить обратно в сумку выпавшие продукты.

– Вот вам суп, мама его только вчера сварила. Я ел, честное слово он очень вкусный.

Девушка молча смотрела на него, и от её серьёзного взгляда Максиму стало не по себе. Наконец она улыбнулась и сказала: – Спасибо, скорее всего суп вашей мамы вкуснее, чем мой, я ведь совсем не умею готовить. Правда, не ожидала от вас такого. Вы сначала так накричали на меня. Ещё раз спасибо и до свидания. Мне пора идти.

Повесив сумку на плечо, девушка пошла к остановке, а он будто застыл. Молча стоял, и смотрел вслед, любуясь лёгкой походкой и стройными ногами незнакомки. Очнулся, когда увидел, что она садится в маршрутное такси. Девушка ушла так быстро, что Максим даже не успел познакомиться с ней, и настроение у него опять испортилось. Медленно дойдя до перекрёстка, он хотел уже переходить улицу, но тут услышал знакомый до оскомины голос: – Максик! Ну, куда ты пропал? Садись скорее.

Проклиная всё на свете, он подошёл к белой Викиной «шкоде».

–Вика, – тоскливо обратился он к ней, ну зачем ты приехала? Я бы и на метро прекрасно доехал. Могла бы поспать ещё.

– Но, Максик, я так соскучилась по тебе. Мы ведь два дня уже не виделись. Ты что, не рад мне? – спросила она.

И хотя у него челюсти сводило от желания высказать, как надоели её опека, и прямо таки патологическое желание быть в курсе всех проблем, Максим решил промолчать. Сегодня, у него не было желания объяснять в тысячный, наверное, раз, что он уже большой мальчик, который в состоянии сам решать свои проблемы. К тому же, если сейчас он поругается с Викой, то, придя вечером домой, снова обнаружит мать лежащей с мокрым полотенцем на лбу.

Интересно, что было бы на этот раз? Мигрень или сердечная недостаточность? – лениво подумал он. Первое время он покупался на этот временем проверенный трюк, но, увидев определённую взаимосвязь между его ссорами с Викой и мамиными приступами, перестал на них реагировать, теперь они только раздражали его. Молча, открыв тетрадь, он углубился в конспект, старательно делая вид, что не замечает Викиного обиженного выражения лица. Сегодня ему нужно было сдать хотя бы один зачёт, а если повезет то и два. Первый, он должен был сдавать в медгородке, там была расположена кафедра патологоанатомии. Зачёт по судмедэкспертизе принимал Роберт Суренович, добрейший человек, которого любили и уважали все студенты и, именно из-за того, что любили и уважали, стыдно было прийти неподготовленным. «Судебку» старались учить даже те, кто заранее знал, что их карьерный рост будет происходить не в больничном корпусе, а в тиши министерских кабинетов. Разбирая записи, Максим не заметил, как машина въехала на стоянку медгородка. По дороге он успел повторить почти весь материал и чувствовал, что сможет сдать зачёт вполне прилично. Вика же, молчавшая всю дорогу, хотела устроить сцену, но, увидев, как напряглось лицо Максима, решила оставить разбирательства до следующего раза: – Ну, ладно, не злись, лучше поцелуй. Я так соскучилась, а ты всё время занят. Может, съездим сегодня на дачу? Лена с Костиком будут, шашлычок сделаем. Я заеду за тобой вечером.

– Вика, -ответил он, – ни на какую дачу я сегодня не поеду, у меня дежурство.

– Подумаешь, дежурство, – фыркнула она. – Попроси кого-нибудь подежурить за тебя.

Сделав вид, что не заметил обращённых к нему губ, Максим чмокнул её куда-то возле уха и поспешил скрыться в корпусе. Там уже была его группа и как всегда первой отвечала Светлана. К ней даже Вика его не ревновала. Светка была фанатиком от медицины, таким же, как её родители, врачи эпидемиологи, работавшие сейчас где-то в Африке. Но в отличие от них, Светка специализировалась в детской хирургии и была, по мнению Максима, будущим светилом в этой области. Проходя год назад практику в детском отделении, многие из них пытались отлынивать, предпочитая заплатить медсестре, чтобы отдежурила за них ночь. Светка же не вылезала оттуда до сих пор, и как однажды передала Максиму по секрету одна из сестёр, их «главный» сказал как-то, что с появлением студентки Кривцовой, кривая выздоровления в детском отделении начала неуклонно расти. У Светки был чудный характер: весёлый, неконфликтный, и только один раз Максим видел подругу плачущей навзрыд. В тот вечер на её руках умер маленький мальчик. Они тогда подрабатывали на «скорой» и их вызвали на ДТП. Пьяный водитель самосвала не справился с управлением на скользкой после дождя дороге и въехал на остановку. В результате было несколько трупов и несколько «тяжёлых». Родители мальчика погибли сразу, а ребёнок промучился ещё немного и умер у них на руках. Они даже везти его не могли, пытались что-то сделать на месте, но всё было напрасно. Выскочив из «скорой», она подбежала к успевшему протрезветь водителю и вцепилась ему в физиономию. Водитель сам был в таком ужасе от содеянного, что даже и не сопротивлялся, когда Светка разодрала ему в кровь лицо. Максим и подоспевший на помощь шофер «скорой» вдвоём не могли оттащить её. В тот вечер он отвёз Светку к себе домой, где она и жила те несколько дней, пока не вернулась из санатория её бабушка. Мать, конечно, сразу поджала губы, всем своим видом показывая, насколько неприятно ей присутствие постороннего человека в доме, но потом, увидев, что девушка не собирается покушаться на её сына, оттаяла и даже огорчилась, когда Светлане пришло время возвращаться домой. По мнению Максима, это было вполне нормальной реакцией на Светку, ведь даже самое непродолжительное общение с ней, дарило человеку уйму положительных эмоций. Роберт Суренович Светку не просто любил, он её обожал, и всё время намекал, как бы ему хотелось, чтобы она вышла замуж за его внука. Но Светка в ответ только отшучивалась. Она, как говорила её мама, была замужем за своей будущей профессией. Роберт Суренович опрашивал Светлану уже час, ему, как и остальным преподавателям, доставляло огромное удовольствие выслушивать её блестящий ответ. Да и как её ответ мог быть не блестящим, если она проводила в прозекторской почти всё своё свободное время? Однокурсники же бессовестно пользовались тем, что после общения со Светланой, преподаватели находились в благодушном, даже каком-то умиротворённом настроении и всегда посылали её вперед. Когда, наконец, Светка вышла из аудитории, они с Максимом спустились в больничный парк.