Ирина Июльская - Зоя, или На перекрестках судьбы

Сцену на балконе решили не ставить, ее не утвердила директор, уж слишком она эротична и предполагает объятия и поцелуи, что совсем не соответствует их учебному заведению. С ней не стал спорить сам Константин Федорович, хотевший поначалу напомнить директорше, что Зоя старше Джульетты почти на два года, но он благоразумно промолчал. А сцену на балконе отрепетировал с Зоей и без участия Ромео… Она пригодится ей при поступлении в театральный ВУЗ, но это будет гораздо позднее.

Закончилась долгая сибирская зима, весна наступала нехотя, снег местами пролежал до самого мая и лишь после праздника Победы солнце начало припекать по-весеннему. Ребята работали на земельном участке, принадлежащем интернату, на котором выращивали овощи для столовой. Правда, неизвестно куда уходила большая часть выращенного урожая, на интернатском столе овощей-фруктов было негусто, да и зелени тоже.

А Славка нашел где-то поляну с пролесками и Зоя постоянно находила маленькие букетики цветов то у себя в парте, то на прикроватной тумбочке или на обеденном столе в столовой. Затем были ландыши, которые сменили сибирские жарки, но это уже ближе к середине лета…

Впереди последний выпускной класс. Зоя твердо решила ехать в Москву поступать в театральный, она начала серьезно готовиться к поступлению вместе с Константином Федоровичем, который верил в Зою. Ну, а следом за Зоей и Зина тоже потянулась туда же, в артистки. Константин Федорович хвалит ее и говорит, что из нее получится характерная комедийная актриса, а его похвалы дорого стоят. Только один человек не в восторге от поступления Зои в театральный, Славка. – Он-то за ней в актеры не пойдет, это уж точно. И права Зинка, уедут они и все, прощай дружба и любовь! А Зоя станет настоящей звездой сцены, он уверен в этом. А ему до нее, как до звезды на небе… – Славка все больше грустит, хотя старается и не показывать вида, особенно при Зое. А она вся в мечтах о сцене и ничто и никто не сможет ее от этой мечты заставить отказаться.

И все же у них есть еще один год совместного пребывания в интернате и этот год они будут вместе. Но, как уже было сказано, в жизни бывают и вещи непредсказуемые.

Как-то во время дежурства по столовой Зоя увидела в дверях кладовки кабанистую фигуру Кока. Внутри у нее все сжалось, она знала, что Славка с ребятами занят на разгрузке овощей на зиму и не может уследить за ней. Но Кок еще издалека начал:

– Да не бойся ты… я ж серьезно к тебе, я ж жениться на тебе хочу! Как исполнится тебе восемнадцать, так и распишемся! Я тебя как на сцене увидел, так спать с тех пор не могу, вот ты где у меня, он стукнул себя по своей мясистой груди под белым поварским фартуком. Зоя не сдержалась и может впервые в жизни расхохоталась так, как никогда раньше, настолько нелепым и смешным показался ей этот жест повара. А он рассвирепел:

– Брезгуешь, артистка! Мы одни, а ключик вот он! – и Кок показал ей связку ключей. Твой охранник далеко и не видит, как я тебя сейчас на этом столе разложу, – с этими словами Кок потянул к Зое свои ручищи, схватив ее, бросил на огромный разделочный стол в кладовке и стал задирать на ней юбку, так и не успев запереть дверь. В этот самый момент кто-то со всего маха огрел Кока огромной сковородой по голове. Кок обмяк и упал на кафельный пол, как подкошенный, а на поварской белой шапочке разрасталось ярко-красное пятно. Зоя в ужасе смотрела на Кока, потом перевела свой взгляд на Славку.

Славка стоял белее муки, рассыпанной на разделочном столе во время неравной борьбы Зои с Коком, в руках у Славки была большая сковорода. Тут в кладовку зашла уборщица и увидев на полу окровавленного повара закричала в голос. На ее крик прибежали работники кухни и схватив Славку, поволокли к директору интерната Марии Васильевне, которая проработала в этом учреждении больше двадцати лет. Мария Васильевна вызвала милицию, Славку посадили в милицейский УАЗик и увезли в отделение, а Зою стал допрашивать в присутствии директора интерната другой милиционер.

О том, что произошло во время ее дежурства по кухне в кладовке, Зоя рассказала все как было. Приехала скорая помощь и забрала Кока в больницу. Следователь составил протокол, который подписала Зоя, директор Мария Васильевна и кто-то из сотрудников интерната. Когда милиционер уехал и все стали расходиться, Мария Васильевна попросила Зою задержаться. Когда все вышли из директорского кабинета, она открыла окно и закурила в присутствии Зои. Закончив курить, Мария Васильевна тяжело глядя на Зою, произнесла:

– А все из-за тебя, артистка! Всех мужиков с ума свела! И никакая ты не Зоя Бурмина, а Изольда Гольфштадт, и комсомола тебе не видать, и в Москву ты поступать не поедешь, так и знай! Заварила кашу! – Директорша презрительно бросила на Зою взгляд, затем понизив голос продолжила:

– Но я тебе дам шанс, меняй показания пока не поздно, дескать шашни у тебя были с Чубаровым на кухне и Толе случайно из-за ревности досталось сковородой по голове. Тебе ничего не будет, да и Ромео твоему, вы несовершеннолетние, а меня затаскают теперь. Да и девчонкам скажи, чтобы они рот на замке держали про приставания на кухне, сами сучки виноваты, знаю я, повидала многое здесь за двадцать лет! От матерей-шалав шалавы и родятся. А тебе советую крепко подумать, иначе тебе Москвы не видать и денег на дорогу тоже, так и знай! Иди с глаз моих! – Директорша рукой указала Зое на дверь.

Зоя не пошла на обед, а просидела до тихого часа в отдаленном уголке парка, среди кустов шиповника. Вдруг она услышала голоса девчонок, которые искали ее и нашли здесь, в заброшенной беседке посреди колючих зарослей. Их было трое: Зинка, Лена Иванова и Нина Кравцова, все они – ее соседки по столу и спальной комнате. Девчонки стали расспрашивать Зою, что все же произошло на кухне сегодня во время дежурства, но она молчала. Зинка протянула Зое котлету с хлебом, которую ей удалось спрятать и вынести из столовой. Зоя была голодна и поборов брезгливость, молча съела ее. Затем они увели Зою с собой, так как нарушение распорядка и неявка на дневной сон, обязательный во время каникул, являлись тяжелыми проступками, а Зое и так досталось по полной.

В тихий час Зоя лежала на кровати, свернувшись калачиком и зажав в кулаке бабушкино кольцо. Она все же собралась с душевными силами и не позволила страху и растерянности заползти внутрь себя, вспомнив бабушку и историю их семьи. Она твердо решила, что показания менять не будет, несмотря ни на что… Ну, а девчонки… пусть каждая за себя решает.

Состоялся суд, где обвиняемым был Славка Чубаров и ему реально грозила колония для несовершеннолетних. После выступления потерпевшего Кока или Анатолия Петлицына, от которого судья долго не могла добиться чего-то вразумительного, свидетельствовала директор интерната Мария Васильевна, из ее показаний следовало, что во всем виновата Изольда Бурмина, именно она своим неподобающим поведением и даже распущенностью, затеяла ссору между обвиняемым и потерпевшим, недаром ее не приняли в комсомол, что было неправдой. Судья, молча выслушав показания директора, задал вопрос Зое: