Барбара Уилкинз - «Оскар» за имя

В деревушке как попало теснились хибары, выходящие на пыльную улицу. Ватаги ребятишек играли в канавах. И, как показалось Рэли, почти каждая женщина с ребенком на руках была беременной, и еще другие малыши цеплялись за ее юбку. Между булыжниками мостовой пробивались ростки травы. А впереди перед ними маячил «Океан». Кажется, не так уж жарко, подумала она вяло.

Все оказалось, однако, хуже, когда бой проводил Рэли в ее комнату. Здесь стояла единственная кровать, застланная потертым махровым покрывалом, рядом стол с лампой. Бюро со следами загашенных о него сигарет. Над ним висело запыленное зеркало. И очень душно.

– Ты кинозвезда? – спросил бой, включая вентилятор под потолком, который начал лениво, со стоном и скрипом вращаться.

Рэли кивнула.

– Здесь останавливалась Элизабет Тэйлор, – сказал бой. – Она большая кинозвезда. И Ричард Бартон. Они снимали кино. Сидели в баре внизу, держались за руку и выпивали. Ты их знаешь?

– Нет, – ответила Рэли, вручая ему доллар.

– Вы тоже будете здесь снимать кино, да? – спросил бой. – Ты очень красивый мальчик. Вот увидишь, ты здесь хорошо проведешь время.

– Ладно, ладно, адиос, [4]– твердо сказала Рэли, выпроваживая боя и закрывая за ним дверь.

Она раздвинула жидкие портьеры и выглянула в окно, на эспланаду, ведущую к берегу, на море. Сейчас оно казалось серым, и последние лучи солнца скрывались за горизонтом.

«О Господи, какая же я несчастная, – подумала она, вздохнув. – Но очень скоро наступит завтра, и я приступлю к работе. И хватит, я не должна больше думать о Туси. Я вообще больше не должна думать ни о чем».

Один из ассистентов режиссера явился за Рэли, когда она потребовалась на съемочной площадке. Их ужасно трясло, пока они, держась друг за друга, доехали до полуразвалившихся ворот в нескольких милях к северу от города. Потом пришлось проехать еще мили две по пустынной грязной дороге, прежде чем они достигли берега. Повсюду, куда достигал глаз Рэли, кипела деятельность. В стороне ей махал Дарби, держа в руке сценарий. Большинство членов команды уже работали друг с другом и раньше, делая картину за картиной. Каждый приветствовал его, желал удачи или посылал к черту. Этот Джон Хьюстон должен был бы сойти с ума, явись он сюда. И все они шутили друг с другом и с Рэли. Она сразу начала чувствовать себя лучше. То дело, которым они занимались, заставляло верить в него. Значит, она тоже должна верить. А может быть, это и не имело значения.

Они работали как каторжные от рассвета до заката. Каждый вечер маленький самолет забирал отснятое за день в лабораторию в Голливуде для проявки. На следующий вечер другой маленький самолет возвращался с проявленной пленкой, чтобы они могли посмотреть, что получилось, и доставлял все необходимое. Ну и почту для всех.

Рэли любила получать коротенькие записочки, что ей посылала мать. Она писала круглым, школьным почерком на прекрасной бумаге с оттиснутой наверху ее монограммой. Большей частью она сообщала, как идут дела с увеличением фонда. Теперь у них есть специальные маленькие коричневые сумочки для сбора денег, их Дизайн придумал сам Уолт Дисней – ну разве это не чудесно? Фриски хандрит, как всегда, когда Рэли находится на съемках. Да, знает ли Рэли, что Ферн собирается нагрянуть с телевизионной командой, чтобы снять репортаж на месте съемок фильма? У нее не было времени поговорить с Ферн, потому что она была очень занята, но Бобби говорил ей об этом, когда она приезжала к нему, чтобы он сделал ей прическу. Да, конечно, Бобби тоже прибудет туда, чтобы покрасить волосы Рэли, и она полагает, что это произойдет в то же самое время, так что пусть Рэли передаст привет им обоим от нее.

Значит, Пол получил от Ферн обещание. Журналисты уже и так роились вокруг этого места, слетаясь со всего мира. Пол к этому времени отпустил все тормоза, взвинчиваясь все сильнее. Каждый раз, когда прибывала почта, Рэли ничего не надо было делать, только смотреть, как Пол один за другим открывал официально выглядевшие конверты, чтобы понять, насколько плохо обстоят дела. В уголках его рта появились складки, и вообще он паниковал.

Все будет хорошо, – хотелось ей сказать ему, и она в это и в самом деле верила. Подводная площадка – поскольку галеон был уже опущен в воду и оснащен так, как должен был сотни лет назад – по-настоящему поражала. Косяки ярко окрашенных рыб и все прочее, вместе взятое, обладали таким жутким, мистическим воздействием, что, думала Рэли, и в самом деле заставят аудиторию задохнуться от изумления. Оригинальная водонепроницаемая оболочка, изобретенная для размещения камер, главный оператор, его ассистенты и Дарби погружались для съемок в воду. Рэли любила все это: плавать в своем мокром купальнике, свои ласты, свои приспособления для ныряния.

Но, хотя Пуэрто-Валларта расположена прямо на берегу океана, все, что подают к столу в отеле, – это какая-то серая свинина, у которой вообще нет никакого вкуса, или волокнистые цыплята, рис и бобы. Те из команды, кто забыли, что воду надо кипятить, заболели дизентерией и целыми днями не появлялись на съемочной площадке.

Однажды, когда Рэли некоторое время не нужно было находиться на съемочной площадке, шофер, он же телохранитель, повез ее на одном из джипов взглянуть на водопады, которые каскадами обрушивались в озера над черными скалами.

Тропические растения были те же самые, что и дома, только значительно крупнее и роскошнее.

Они проехали пятьдесят или шестьдесят миль в горы, где было прохладно и живительно свежо. А в озерце стояла лошадь и глядела на них, когда они проезжали мимо.

У Рэли обмерло сердце, когда оказалось, что одно из полученных ею писем было от Туси. Веселое и болтливое, все насчет школы и спорта, о том, что он читает и что поделывает.

«Я написал тебе уже раньше, – сообщал он, – но полагаю, что к тебе приходит так много всякой почты, что ты никогда не смотришь ее всю. Я надеюсь, что это письмо ты получишь. Пожалуйста, напиши, как только сможешь. Твой Туси».

Она закрыла глаза и несколько раз моргнула, словно от боли, так она скучала по нему. Было уже очень поздно, когда она наконец заснула в ту ночь, и утром потребовалось громко постучать ей в дверь, чтобы она проснулась. Когда она встала, то испытала какое-то странное чувство: что-то вроде головокружения и ужасное ощущение в животе, словно съела что-то такое, чего есть не следовало. Пол по-настоящему дойдет до точки, если она явится туда с местью Монтесумы, сказала она себе мрачно, собираясь в ванную. Это будет катастрофа, потому что она была занята почти в каждой сцене, которую им оставалось еще снять. Она чувствовала что-то липкое между ног, а когда сунула туда руку, то с ужасом увидела на кончиках своих пальцев кровь.