Инджи Ильяс - Синие розы. Посвящается моему внуку

– Привет, мам, как ты? – с приподнятым настроением заговорил он.

Первые дни знакомства он всегда был в эйфории от нового знакомого, и это было взаимно. Фарадж был очень общителен и мог расположить к себе кого угодно.

– Спасибо, сын, нормально. Ты как, как там тебе, как встретили? Как там кроличье хозяйство? Давай, рассказывай, не терпится услышать.

– Мамочка всё нормально, встретили хорошо. Тут у этого Шурика есть свой дом для гостей. Оказывается, к нему часто приезжают кролиководы, ну и журналисты бывают частенько. Поэтому он, молодец, создал хорошие условия, как для кроликов, так и для гостей – не обделил вниманием никого – как всегда, начал тараторить Фарадж.

Говорить быстро – стиль разговора нового поколения – поколения скорости. Они разговаривают по принципу: «Кто успел, тот понял, а не понял, ничего страшного, все равно, больше половины слов не имеют смыслового значения».

– Кто такой этот Шурик, что ещё за Шурик?! – удивилась Таира.

– Мам, ну это Александр. Он сам просил его так называть, ему так нравится.

– Ну что ж, странная безобидная блажь свойственно гениям.

– Мам, а зверюшки, какие!

«Для тебя зверюшки – для меня хлеб!» – подумала Таира

– Мам, я в этом мало понимаю, но он мне объясняет и показывает всё, расскажу тебе в общих чертах. Шурик грамотно организовал их разведение, правильное кормление и своевременную случку. Часть его кроликов содержатся в клетках на открытом воздухе. По его мнению, это повышает устойчивость организма животных к различным болезням, улучшает их продуктивные и племенные качества. У них здесь тепло, но есть одно но – при холодном климате, довольно сложно получать потомство зимой. Кроме этого, он использует ещё и какой-то непонятный шедовый способ.

– Почему бы нет, когда есть возможность! – вставила Таира

– Он говорит, что это облегчает работу по уходу за кроликами, а ещё он механизировал работу по доставке воды и кормов к клеткам, благодаря чему, производительность труда увеличивается. Мам, в общем, здесь много интересного, приеду, расскажу.

– Сынок, мне мало рассказывать, ты сам учись, мне теперь, как никогда нужен хороший помощник, лучше тебя никого не вижу в этой роли. Знаю, что ещё больше может привлечь там твоё внимание?! – предупредила сына Таира

– Мам, что ты имеешь в виду? – спросил Фарадж, будто не понимает, на что намекает мать.

– Родной мой, сильно не расслабляйся. Молдавия, родина первоклассных вин.

– Мам, ты что?! Я, мне это не надо!

– Хм, ну да! – с сарказмом поддержала она сына – Этот Шурик, как ты его называешь, занимается ещё и музыкой, но это его увлечение и он имеет на это моральное право. Пока, пожалуйста, воздержись от музыки и прочих других сопутствующих вольностей, сам знаешь каких, это всё-таки Молдавия! Займись, пожалуйста, делом. Магия звука может быть тёмной и светлой, а тебя, родной мой, чаще привлекают тёмные тона. Вода нужна там, где есть огонь, лить же воду на воду умножает помутнение и осадок. У тебя помутнения и осадка в мозгах больше, чем достаточно. Хотя бы иногда, пожалуйста, слушай меня.

– Мам, какая ты умница, ты что эксперимент проводила?

– Это не я, это ты со мною эксперименты проводишь время от времени. А это сказала не я, а написано в книге «Кабуснаме» – 11-й век.

– Мам, ты что? Я же умница – старался успокоить маму Фарадж.

– Очень надеюсь на это. Целую тебя, береги себя. Будь на связи.

– Да, мамочка, не переживай, всё будет хорошо, я тоже тебя целую.

Таира попрощалась с сыном, а сама подумала: «Сердце – золотое, мозги набекрень, половина мозгов гениальная, другая половина состоит из лени, безответственности, чрезмерного желания покайфовать, погулять и других пороков, одним словом, бракованная. Знать бы, какая! Кроме себя никого не хочет слушать. Не дай Бог, чтоб внук перенял его порочные черты характера. Альтаир – сладкий ангелочек, но кажется, перенял от него склонности к независимости. Это хорошая черта, но всё в меру».

С рождения, у Альтаира младшего два пальца – указательный со средним, были оттопырены от безымянного и мизинца. Эти пальцы держались на заметном расстоянии друг от друга. Как человек, увлекающийся хиромантией, Таира знала, что довольно редко, но всё же, встречаются руки с заметным промежутком между средним и безымянным пальцами. Это указывало на человека, ценящего независимость, которого очень трудно подчинить и склонить к чему-либо.

«Если бы смогла увлечь Фараджа кроликами всецело – дела наши пошли бы куда лучше, но и сам, Фарадж занялся бы серьёзным делом. Господи, помоги мне, вразумить этого родного балбеса!» – вслух взмолилась Таира.

Таира вспомнила тяжёлые дни, когда покидала родину. Утешало её одно, что теперь у неё ничего нет – ни положения, ни денег, ни связей и что, потеряв, всё, наконец-то, проснётся совесть у Фараджа и хотя бы сейчас, он поддержит мать, и не будет морально насиловать её душу своими бесконечными нечеловеческими выходками и ненужными расходами. Но не тут-то было, людей с такими «увлечениями» не успокаивает даже то, что они могут загнать в могилу родного человека.

Всё шло к тому. У него хватило совести отнять у матери те деньги, которые дали ей родственники после того, как она покинула родину. Больше Таире не кому было обращаться за помощью, да и никто не хотел помочь ей. Происки Фараджа окончательно достали всех. Окончательно убедившись, что нечего брать от матери, он ушёл от неё и жил сам, но часто был на связи. Он-то бомжевал по вокзалам, то устраивался на работу и жил припеваючи, правда, обещался помогать матери, но только обещал. И так повторялось раз за разом, пока однажды, он не стащил у кого-то дорогой компьютер, да ещё где-то взболтнул лишнее в адрес уважаемого в криминальных кругах человека и тем самым сделал серьёзную ошибку.

Таира вспомнила телефонный разговор с сыном

– Мам, здравствуй.

– Ну, здравствуй. Как живёшь?

– Мам ты прости меня за всё, я тебе столько гадостей сделал, теперь расплачиваюсь за них. Знаю, я мразь, тварь, но я хочу покончить с такой жизнью – говорил он, как всегда в таких случаях, умоляющим тоном.

– Ты хочешь, чтобы я тебе поверила. В который раз говоришь мне это. Ты в курсе, что у меня ничего нет больше.

– Мама, помоги мне, меня убьют – начал горько рыдать Фарадж.

– Как, скажи? – чуть не кричала от досады и беспомощности Таира.

– Попроси у родни. Это в последний раз. Это очень серьёзно!

– Ты знаешь, что родня будет рада, если тебя убьют, и я их понимаю.

– Мам, я не хотел тебе говорить, они через день увозят меня в багажнике, избивают до полусмерти и привозят. Мне дышать даже тяжело.

– Чего они хотят? Ты хотя бы скажи – в чём дело?

– Мам, я у одного пацана, утащил компьютер.