Елена Дженкинз - Контракт стервы

Нет, ну каков хам! Врывается, угрожает…

Я вдруг прозрела и увидела смысл в контракте стервы. Почему бы не попрактиковаться сейчас, еще до подписания?

А может не надо?

Надо, Фрэнки, надо…

Я расстегнула косуху и глубоко вдохнула, глядя на бледную секретаршу. Собравшись с ошметками слабого духа, я взяла со стола графин с водой… Какой тяжелый!.. Подойдя к Егерю, окликнула и, сжав челюсти, выплеснула содержимое в лицо врагу.

Мне аж самой холодно стало, особенно когда поняла, что не сбегу, ибо ноги задеревенели. Тут же захотелось извиниться, но я лишь вздернула подбородок от безысходности, с затаенным ужасом наблюдая, как звереет промокший противник.

Езерский, откашлявшись, ошарашенно процедил:

– Ты… ты-ы-Ы-ы!

Я резко развернулась, но он обхватил меня одной рукой со спины, оторвав от земли легко, как котенка, и потащил обратно к столу секретарши. Я взмахнула руками, и заклепка моей черной манжеты зацепилась за челку Егеря. Он взвыл и дернул головой. Мужская ладонь коснулась моей обнаженной талии под задравшимся топом – и от неожиданности я выронила пустой графин; тот грохнулся о паркет, разлетевшись на части.

Не выпуская меня из хватки, Егерь снова ударил по кнопке связи и проорал:

– Клянусь, я сверну шею твоей дочери, если не откроешь! Я вас всех ко дну пущу! Считаю до одного. Раз!

Замок в двери щелкнул, и Егерь, тесно прижимая меня к себе, насмешливо шепнул на ухо:

– Вечно я получаю все, что хочу. Даже обидно за остальной мир.

С этим он грубо оттолкнул меня и вошел в кабинет владельца «Константы».

…А у меня бешено билось сердце. То ли от приятной прохлады, которая исходила из облитого водой Езерского, то ли от его шепота. Но точно не от страха.

Макс

Был день как день. Понедельник. Ничто не предвещало беды. Я играл в теннис в главном здании «Дола» и как раз отбил мяч у сетки, когда меня окликнула Лана, помощница.

– Максим Михайлович, там такое! – она бежала ко мне, обутая в кроссовки, как и все мои предыдущие помощницы: на каблуках споткнешься при таком-то насыщенном графике.

– Ланочка, у меня перерыв.

Я не спал уже двое суток и на сонном адреналине зверел при любом сбое в работе. И сотрудники об этом знали. А раз Лана все равно не остановилась, получив агрессивный ответ, значит, случилось что-то и правда мерзкое.

– Босс, это конец света! Апокалипсис! Армагеддон! Три всадника уже здесь!

Я подошел к скамейке, взял полотенце и утер лицо.

– Налоговая, что ли?

– Да! Говорят, поступила информация о том, что «Дол» налогов недоплатил три года назад. Десять миллионов!

– Рублей? – я открыл бутылку минералки без газа и сделал небольшой глоток.

– Долларов! Они теперь в у.е. считают, не размениваются!

Лана была симпатичная, ухоженная, послушная. Поначалу смущалась каждый раз, когда я смотрел на нее. Забавная. Будто бы я стал заводить интрижку на работе, да еще с собственной помощницей. Ланочка продержалась дольше других, потому что в итоге поняла, что босс – не для секса, а для карьеры, а значит, нужно пахать.

Так что там она про налоги сказала?.. Да-да, миллионы.

– Они что-нибудь еще поведали тебе, душа моя?

– Да, счета компании заморозят на время проверки. – Лана выдохнула эту фразу как последнюю в своей жизни.

Горло сдавило от ярости. Лана отступила на несколько шагов.

– Они в моем кабинете?

– Да. От чая отказались.

– Ясно…

Я швырнул полотенце на пол и поднялся к себе.

Мой кабинет был отделан красным деревом, стены увешаны картинами и дипломами. Комнату наполнял аромат сандала, и я разозлился при мысли, что налоговики пометят помещение своим присутствием.

– Добрый день, господа, чем могу быть полезен? – поздоровался я, и трое чиновников поднялись в ответ.

– Максим Михайлович, что-то часто мы стали видеться, – заметил главный инспектор, который за последний год навещал «Дол» уже три раза. Раньше гостя выставляли вон за неимением доказательств, но на этот раз он выглядел слишком уверенным в себе.

– Не могли бы вы пояснить ситуацию? – Я присел в высокое черное кожаное кресло, отгородив себя от налоговиков массивным столом, и нажал кнопку, приказав Лане принести напитки и вызвать юристов.

– Максим Михайлович, дело серьезное. У нас уже есть разрешение, ваши счета заморозят с завтрашнего дня на весь месяц, пока будет вестись проверка. У нас имеются доказательства о неуплате налогов. Вам знакомо имя Леонид Болеев?

У меня в глазах потемнело. Чтоб этот Болеев до конца жизни на бирже труда стоял! Это был шпион «Константы», который работал в нашей бухгалтерии до моего назначения президентом и успел такого натворить, что до сих пор не разгреблись. Я «раскусил» его, но Болеев изловчился унести с собой кучу документации, в том числе и «липовой», им же подделанной. Документы он тогда явно передал Сатане, но тот их не выносил на свет до сих пор… А теперь вынес.

Естественно, налоговая должна провести проверку, чтобы в итоге убедиться в невиновности «Дола».

Доказать, что Болеев был промышленным шпионом, я не мог, не имел улик против этого козла. Но я просто знал. Нюхом чуял.

– Какие есть варианты?

– Боюсь, лучший для вас вариант – содействовать нам.

Я согласно кивнул, а когда в кабинете появились мои верные юристы во главе с гордым соколом Витей, то решил прогуляться. До офиса «Константы». Слишком долго Уваров носил голову на плечах, пришла пора снять ее и прибить на стену в своем кабинете. Уваровы ведь меня при любой возможности величают живодером, почему бы и не соответствовать. В свои двадцать шесть я нажил столько оскорбительных кличек, что скоро и правда срастусь с ними.

Впрочем, званием «Егерь» я гордился.

Ненавидел же я морального урода Константина Уварова. И это не коммерческая ненависть, а личная, причем взаимная.

Две семьи, Уваровы и Езерские. Два «старожила» российского бизнеса. У нас был один корень, один создатель, еще при царской России. Когда компания расслоилась надвое, то появились «Константа» и «Дол». Две противоположности: одна – за натуральные кожу и меха, «жестокий» продукт, другая – за гуманность.

Терки между компаниями длились уже столетие, и никто не уступал. И каждый считал, что компания должна быть единой, с единым курсом и единственно верной продукцией.

Уваровы считали, что Езерские их когда-то обворовали и на этом построили бизнес. Мы думали об Уваровых точно так же.

А суть в том, что компанию в начале ХХ века создала семейная пара, Константин Уваров и Екатерина Езерская. Но они, так и не обзаведясь общими детьми, поссорились, разъехались и поделили наследие. Екатерина основала «Дол», а Константин – «Константу». Взаимная неприязнь и конкуренция быстро переросли в ненависть, и с тех пор две компании стремились уничтожить друг друга, захватить и подчинить.