Макс Чепелев - Дом на острове. История одной любви

© Макс Чепелев, 2020

ISBN 978-5-0051-0560-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Жил-был дом.

Не шикарный коттедж в четыре этажа бездушной дизайнерской планировки. Но и не перестроенная хибара старых рыбаков с острова…

Дом был вполне уютным, и ему нравилось наблюдать своими панорамными глазами-окнами, как закат прячет солнце за горизонт.

На голове-крыше дом устроил себе смотровую площадку с диванчиками, повернутую в горы, и на ней он часто встречал своих друзей – залетных альбатросов. Птицы любили дом, он был для них оплотом спокойного отдыха на перелёте с последних зелёных мест Марокко, мимо западной Сахары в сторону Кабо-Верде. Так они следовали каждый год, попутно прорежая мигрирующие по Океану косяки рыб.

Однако, темными январскими ночами, когда даже тусклый Млечный Путь был виден над Островом, дому было одиноко.

Никто не топил каменный камин, вырезанный в скале.

Никто не наполнял большую ванну подогретой морской водой, через насос, что опускался со скалы в зеркало воды рядом с пляжем.

Дом ждал.

Он знал, что однажды все изменится, и надо отдать должное, дома умеют ждать.

Сияя в созвездии лебедя, она была одинока.

Она пыталась дарить своё тепло, но ее тепло было никому не нужно. Унылые астероиды проносились по системе, испаряя воду.

Она была прекрасна внутри. Грация, дарованная ей Знаком Лебедя, что покоился в небе между Козерогом и Водолеем, кротость и упорство первого и неиссякаемая энергия второго несли в ней особый дар.

У звёздочки были крылья, и она летела на них сквозь галактику, неся в своей системе груз из газовых гигантов и расталкивая межзвездное магнитное поле своей гелиосферой.

В попытке дарить себя всю, свою любовь, звёздочка распространяла свой свет всё дальше. И вот однажды, её свет достиг далёкой голубой планеты.

Это было жаркое лето на Острове.

Небо было видно как никогда хорошо.

Летний треугольник звёзд направлял мысли смотрящего куда-то далеко вглубь вселенной.

Дом созерцал в этот миг, как рядом с яркой звездою Денеб, совсем незаметно, зажглась новая звёздочка.

Где-то в далёком море, небольшой корабль с резным драконом на корме поднял парус.

Подобно его прародителю, Океан был той пустотой, что разделяет сердца в самый темный час. На заре вселенной, когда флуктуации Большого взрыва остыли, всё что оставалось в пустоте, это огромный безжизненный океан водорода.

В эти темные века во вселенной не было любви. Появись здесь любящее сердце, как тут же неравномерность материи собрала бы вокруг него огромные волны, и всё это скатилось бы за грани естества в вихре сверхмассивной черной дыры.

Подобно его прародителю, Океан был черной дырой надежд. Неся гордое имя брата Прометея, он был его противоположностью, и не нёс огонь надежды смертным, а отбирал его, вместе с обломками кораблей и разбитых грёз.

Раньше корабли северян выходили далеко в Океан лишь с одной целью. В последнем плавании отважные моряки отправлялись увидеть другое небо, увидеть Южный крест.

Небеса безмолвно наблюдали за отважными, зная исход. Так заведено: небеса знают всё и поэтому молчат.

Однако есть одно непреложное правило. Пока существует то, что разделяет, будет существовать и то, что разделено.

Океан был древнее звёзд, он мог знать вещи, немыслимые для понимания.

Он знал Остров задолго до того, как на нем появились люди.

Знал он и тех, кто построил Дом. Невероятно, но, существуя вне времени, он знал и для кого.

Океан хранил молчание. Это был самый надёжный собеседник для моряка. Так было и в этот день. Океан слушал и молчал. Он готовил бурю, в холодном желании растворить в себе чужое людское тепло, что вторглось в его владения. И конечно, он бы ни за что не рассказал моряку о лучах далёкой звёзды, что ударились в его пучины, отразились вокруг планеты и холодным январским днём достигли северных земель.

Как не рассказал бы о Той, что спустилась по ним.

Холодные ветры гнали парус.

Подобно лучам света, люди спускаются с небес, чтобы родиться на земле.

Иногда, на землю приходят люди с тяжким грузом знаний, не открытых другим. Эти бесконечные вереницы значений преследуют их, постоянно заставляя заглядывать в себя, прежде чем сделать выбор. Вереницы приходят во снах, неотступно следуя за своей жертвой. Такие люди не похожи на других.

Она была не похожа на других. Бесконечные потоки событий сбивали её, играя этим хрупким человеком, подобно ветру, что играет опавшим листом, прежде чем утопить его в пучинах несбывшихся грёз. Там где другие не замечают этих знаков, она следовала им в надежде, что эти потоки подарят ей лёгкость воздушного танца, того, который подхватит ее тело и будет кружить её по жизни, не отдавая земле.

Подобно Океану, земля была местом событий. Она помнила, как мириады несбывшихся грёз разбиваются о её надменную твердыню. Остров был частью земли, однако когда-то давно он помнил, как потоки первобытного Огня вырвались наружу, расколов жалкую надменность земной тверди и разверзнув ужаснувшиеся воды Океана, устремились вверх, к небу, в котором повсюду сиял этот Огонь…

Она и Остров хранили тайну. Она обещала себе не знать о нём до поры, когда ветер событий не занесёт её сквозь пространство и время в место, где все вереницы значений примут знакомые очертания. Остров поклялся не говорить никому о Ней.

Северные равнины земли были наполнены ветром. Сияющий в небе шар был воронкой ветра, из которой на землю, сквозь пустоту, беспрестанно лился первобытный Огонь, наполняя людские умы надеждами и смыслом.

Первобытный Огонь надежды каждую весну выжигал на её лице свои следы.

Следы ветра спускались от сияющего шара, ударяясь о магнитосферу земли, и порождали движение воздушных масс.

Потоки событий порождали движения в лицах людей, игры надежд и холода, что заставляли людские массы двигаться по кругу жизненной спирали виток за витком, всё сильнее отдаляясь от себя настоящего.

Северные равнины были наполнены ветром, что нещадно трепал одуванчики, разнося их семена. Они запутывались в Её темных волосах.

Ветер событий ещё не пришёл, чтобы посеять семена сомнений.

Если собрать все значения, рассыпанные ветром событий в единое целое, возможно удастся понять, что же двигало этим человеком.

Иногда, первобытный Огонь не сходит в пустые человеческие тела от далёких звёзд, чтобы напомнить их смыслом. Он рождается в сердце, спустя годы тьмы и одиночества. Это подобно тому, как путник, измученный в пустыне, жаждет дождя, и холодной ночью его иссохшие губы шепчут мольбы о воде.