Марин Поль - За чертой восходящего солнца. Берега в красно-белом цвете

Галина время от времени навещала молодожёнов и давала распоряжения своей новоиспечённой невестке. Она совсем забыла свои обещания заняться оформлением опеки над малышками, которые не плохо набирали вес на казённом молоке. Антония с нетерпением ждала того часа, когда ей будит позволено навестить своих девочек.

После очередного увеселения Вадик вернулся под утро. Антония услышала, его шаги приближающиеся к её комнате.

– Эй, же-на-а-а! Ты что, не слышишь, это муж пришёл- усталый и голодный как пёс, – толчком открыв комнату своей жены, он приблизился к кровати, где свернувшись в клубок лежала Антония.

Она боялась повернуться к не трезвому мужчине, который не желал отступать назад. Ожидая поползновения своего кузена, девушка каждую ночь запирала её на ключ, но в этот раз она понадеялась на его благоразумие и как на зло, в это утро оно было далеко от её мужа.

– Ну ты что, меня не слышишь, это я твой муж, а ты мне кто? Кто ты теперь мне? Если -жена, так иди и ухаживай за своим мужем, а если ты не жена, то тебе делать нечего в моём доме! -Он распахнул одеяло и схватил девушку за руку. Его похотливый взгляд опустился на обнажённые ноги девушки, которая пыталась их прикрыть своей ночной сорочкой.

– Вадик, что ты делаешь, мне же больно!

– Больно? А мне не больно? Я -усталый, еле стою на ногах, прошу накормить меня, а ты лежишь, и тебе хорошо в тёплой постели, заметь, это моя постель, всё тут моё слышишь и ты тоже моя!, -ещё настойчивее притянул её к себе.

– Вадик, я сделаю тебе чай, позволь мне …, -Тоня пыталась вырваться из его сильных рук.

– Э-э-э, нет дорогая, теперь мне перехотелось есть, у меня сейчас совсем другие желания! Ведь у нас с тобой семья, а в семье что главное? Да, правильно -секс, ведь брачной ночи то у нас не было!

– Нет, нет, Вадик, нет, – ухватив девушку за грудь парень прильнул к её губам и его тело было уже настолько близко, что вырваться из его объятий было уже невозможно. Антония почувствовала, как его горячая рука скользнула к ней под ночную сорочку.

– Нет, не надо прошу тебя ты ведь брат мне, – произнесла та, пытаясь вразумить своего братца, который заходил всё дальше и дальше в своих действиях.

Она почувствовала, что ей уже его не удержать, пытаясь из последних сил вырваться и убежать, она сникла. Было уже поздно, Вадик держал Тоню так крепко, что она не могла шевельнуться, расстегнув ширинку на своих штанах он совершил насилие.

После близости Вадик упал рядом с жертвой и уснул в кровати Тошки. Она слышала как непробудных храп насильника становился громче и громче. Оглядываясь назад она на цыпочках прошла в коридор. Сняв в вешалки плащ Тошка вышла из квартиры. Она шла по ещё спящему городу не зная, куда и зачем идёт, и только слёзы спускались на бледное личико девушки и застывали на её щеках. Смахивая их она шла по мостовой и дрожала от холода и боли, не видя перед собой ничего. Усталость сбивала её с ног и она упала, это небольшое падение заставило её оглядеться, цепляясь за мостовые перила она поняла, что стоит на мосту, нагнувшись вниз она почувствовал, как её что то тянет назад.

– Нет девушка, стой! Не делай этого!

Тоня оглянулась, перед ней стояла девушка, которая цепко держала её за талию.

– Да не-т, я не хотела ничего такого делать, хотя может быть сейчас самое время было броситься вниз и смыть всю грязь с себя! – Сказала Антония стоящей позади себя девушке.

– Ну ты чего, всё образуется, перестань, я не стану лезть тебе в душу, скажи только где ты живёшь? Адрес то еть у тебя надеюсь?

– Да я не знаю, живу ли я или нет, да и дома у меня тоже нет, как оказалось!

– Так, вот что, раз так, давай вначале ко мне, а потом решим куда тебе дальше, к стати я- Анна, работаю медсестрой в больнице вон там видишь, возвращаюсь со смены и что я вижу? Теперь давай ка поторопись, да мы уже почти пришли. Во-о-о-н видишь окна в многоэтажке, балкон и бельё весит, всё никак не соберу, вторую неделю уж колыхается на ветру, всё руки не доходят, -стараясь отвлечь лишними разговорами свою собеседницу от своих мыслей, произнесла Анна.

Тоша перевела взгляд с Анны на близ стоящий дом, и последовала за своей спасительницей.

– Ну вот, проходи, это моё скромное жилище, которое я снимаю, не богато, но за-то, соседи смирные, – сказала Анна.

Ох, да ты совсем озябла, это понятно, вид у тебя душе раздирающий, не май месяц, ну что же ты стоишь, проходи! – сейчас я сделаю тебе чаю, ты наверное голодна?

– Да не беспокойся, я не голодна, что то совсем не хочется ничего, можно я прилягу? Без эмоционально на одной ноте протянула Антония.

– Ну конечно, если хочешь в душ, то это направо по коридору, давай ка я помогу тебе, – снимая со своей гостьи плащ сказала ей Аня. Охо-хошеньки, постой ка, да нет же, тебе нельзя!, -я вижу, что с тобой произошло, – рассмотрев снизу до верху свою собеседницу, Анна покачала головой.

– Душ, да, нужно в душ, – раздался безжизненный голос Антонии.

– Антония, тебе нельзя сейчас в душ, ты извини, но я медик и вижу в чём дело, следы насилия я научилась отличать от обычных ссадин, да и тут и слепой увидит, что произошло! Так, давай милая, пошли, сейчас, это нужно сделать, потом будит поздно.

– Что сделать?

– Доверься мне и пошли, знаю, всё знаю, больно, стыдно, но надо!

– Надо?

– Да, и незамедлительно!

Анна взяла за руку Тоню и вывела из подъезда.

В отделении милиции девушки долго убеждали уполномоченного в совершении преступления.

– Нет, я не вижу состава преступления, ведь Вадим Сергеевич Зарецкий приходится Вам законным супругом!?, – сказал тот.

– Да, но было совершено насилие, вот справка от гинеколога, тут всё стоит, ознакомьтесь, – продолжила Анна.

– Девушка, а вы позвольте кем приходитесь Антонии Игоревне? К тому же, я вижу сама Антония Игоревна молчит, а значит находится под вашим давлением, прошу вас удалиться, – сказал следователь указывая на дверь Анне.

– Нет, это не возможно, вы разве не понимаете, что она не в состоянии дать адекватного ответа, вы ведь видите, она находится в шоковом состоянии.

Спор продолжался не долго, через пару ответных фраз, Анну насильно выставили за дверь.

– Как тебе не стыдно? – привстав со своего стула сказал следователь девушке, – ты не известно чем занимаешься в постели со своим мужем, а потом приходишь сюда и обвиняешь его в изнасиловании…

– Да вы в чём меня обвиняете, я, он, да, как вы только можете, – краснея от стыда и теряясь в своих словах, заикаясь ответила в ответ Тоня. Как же документ, тут ведь всё стоит?!

– Да я не обвиняю, обвинять будут тебя потом, когда тебя привлекут за дачу ложных показаний, я к твоему сведению повидал многое и знаю достаточно девиц, которым нравится мазохизм, а такой макулатуре я не верю, тут их нарисуют в два счёта! Так что ты свободна пока, ступай.