Андрей Ромм - Моя вторая первая любовь

К стыду добавилось раздражение. Виктория разозлилась на себя, на Юру, на все то непонятное, что с ней происходило. На глаза навернулись слезы, подбородок предательски задрожал. Виктория шагнула к столу, желая поставить блюдце обратно на стол, но вместо этого, неожиданно для себя, запустила блюдцем в Юру, сопроводив бросок неприличным ругательством. Ругательство, смешавшись с всхлипом, получилось невнятным, вряд ли Юра понял, что Виктория хотела ему что-то сказать. Что было дальше, Виктория помнила смутно. Придя в себя, она обнаружила, что стоит в туалете и ожесточенно плещет себе в лицо холодной водой, не беспокоясь ни о макияже, ни о том, чтобы не облить блузку. Взгляд в зеркало заставил содрогнуться. Вместо привычного милого сердцу образа на Викторию смотрела бледная фурия с растрепанной прической, лихорадочным блеском в глазах и неприятным истерическим оскалом, не имевшим ничего общего с улыбкой. Привычка улыбаться себе в зеркало была у Виктории всегда, сколько она себя помнила, это же так здорово – улыбнуться себе. Вот и сейчас пыталась улыбнуться, но не получалось.

Блузку Виктория высушила при помощи сушилки для рук. Волосы пригладила руками, слегка похлопала себя по щекам, желая убрать бледность, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов и решила, что в таком виде можно идти к людям. Выйдя из туалета, она снова столкнулась Юрой. Разница была лишь в том, что теперь Юра держал в руках ее сумку.

– Я подумал, что тебе может понадобиться что-то из косметики, – сказал он, протягивая Виктории сумку.

Виктория гневно сверкнула глазами, рывком выхватила сумку и скрылась в туалете.

Примерно на середине процесса в туалет вошла Филиппова. Увидев Викторию за «наведением марафета» ухмыльнулась, качнула головой и скрылась в кабинке. Нетрудно было догадаться, о чем она могла подумать. О «скоротечном» производственном сексе с Юрой, и ни о чем больше. Особенно, если заметила, как Юра забирал сумку, висевшую на спинке стула. Филиппова глазастая, все замечает. А подлый Юра, продолжая компрометировать Викторию, явно торчал возле туалета и горел желанием продолжить торг. Он и сумку-то Виктории принес не по доброте душевной, а для того, чтобы она не пошла за ней сама. Тогда бы она в туалет возвращаться не стала, устроила бы «ширму» из папок и, на скорую руку, накрасилась прямо за столом. А в офисе о тайном не поговоришь – все видно, все слышно. А Юре не терпится. «Вика, ты пойми меня правильно, я не гад, просто у меня ипотека…» Гад ты, Юрочка, еще какой гад, можешь не сомневаться.

Быстренько закончив с макияжем, Виктория вышла в коридор. Предчувствие ее не обмануло – Юра торчал на прежнем месте. Гордо вздернув подбородок, Виктория прошла мимо, показывая, что не желает больше общаться с шантажистом. Пусть ябедничает Хозяйке, пусть та ее увольняет, но платить Юре она не станет. В любом шантаже участвуют два идиота, один требует денег, другой их дает.

Юра увязался за ней.

– Я все стер, – шепотом сообщил он. – Прости, что так получилось. Я же не гад…

– У тебя просто ипотека и долги, – так же, шепотом сказала Виктория, сильно сомневаясь в том, что Юра в самом деле стер письмо. – Я в курсе.

– И еще Ляльке моей какая-то сволочь облила машину смывкой краски. Прямо во дворе, под окнами – представляешь? Краска сошла полностью, надо срочно машину в покраску отдавать. Хоть и по знакомству, а все равно тридцатку вынь да положь…

– Не бей на жалость, не поможет! – оборвала Юру Виктория.

– Лялька все свои побрякушки в ломбард отнесла, только обручальное кольцо оставила, – ныл Юра. – У меня сейчас такая ж…, что не знаю уже на чем сэкономить. Мне хотя бы тридцатку, чтобы Ляльку надолго без машины не оставлять. Она ж у меня риэлтор, ей нельзя без машины…

– Свою ей отдай! – посоветовала Виктория.

– Не могу, – вздохнул Юра. – Машина меня сейчас кормит. Ну, точнее подкармливает. Вечером домой еду и высматриваю голосующих, чтобы несколько сотен по пути срубить, на хлебушек. Ты думаешь, почему я окурки сразу не выбрасываю? Я их потом докуриваю…

Окурки почему-то тронули Викторию. В двух шагах от дверей офиса она остановилась, обернулась к Юре и сказала:

– Так уж и быть, Юра! В виде исключения, я одолжу тебе тридцать тысяч. Но это будет один-единственный раз, ты меня понял? На повторы не надейся!

– Понял, понял, – закивал Юра. – Один-единственный раз… Я отдам, ты не думай, в мае или на худой конец в июне. Мне бы только перебиться…

– Отдавать будешь частями! – строго сказала Виктория. – Понемногу. По пять тысяч в месяц! Мне не к спеху, а тебя это возможно дисциплинирует.

– Как скажешь, Вика! – просиял лицом Юра, после оглашения условий окончательно поверивший в то, что Виктория даст ему денег. – Только если можно, поскорее, а то…

– Могу прямо сейчас, – предложила Виктория и направилась к лифтам, чтобы спуститься на первый этаж к банкоматам.

– Я действительно все стер, – шептал ей в спину Юра. – Можешь убедиться. И я никогда бы не стал на тебя доносить. Я просто заигрался. Я же не гад какой…

– У тебя когда день рождения? – спросила Виктория. – В сентябре?

– Да, девятого, – подтвердил Юра. – Девятый день девятый месяц, одна тысяча семьдесят девятый год. Четыре девятки в дате и никакого счастья в жизни… А почему ты спрашиваешь?

– Чтобы подготовить подарок, – усмехнулась Виктория, решив, что подарит Юре футболку с его любимым присловьем на разных языках.

– Какой? – оживился Юра.

– Не скажу, – ответила Виктория. – Это будет сюрприз.

В лифте ехали одни. Когда двери закрылись, Юра прижал к груди обе ладони и прочувственно пробасил:

– Вика, ты – человек!

– Это потому что у меня нет ипотеки, – ответила Виктория, слегка тронутая таким безыскусным комплиментом.

Наконец-то усевшись за свой стол, Виктория первым делом убедилась в том, что ни в папке с отправленными письмами, ни в корзине не было письма, о котором говорил Юра. Затем она открыла папку с проектом, над которым работала в прошлый четверг и, перебирая файлы, попыталась как можно подробнее восстановить в памяти промежуток между пятью и шестью часами вечера. Задача сильно осложнялась тем, что работала Виктория увлеченно, не глядя то и дело на часы, поэтому сказать, чем именно она занималась во время отправки письма, можно было лишь приблизительно.

Надеясь, что повторение действий сможет простимулировать память, Виктория проглядела проект, который делался для сети гостиниц «Лендсар» и пробежалась глазами по заключенному с ним договору. Тщетно – память так и не простимулировалась и, вообще, было такое ощущение, будто она видит и проект, и договор впервые. Знакомым было только название компании, но только потому, что оно время от времени звучало на летучках.