Вероника Якжина - Узы

Он проходит мимо меня, втянув голову в плечи. Останавливается, поднимает коробку, оборачивается и смотрит на меня. Затем сквозь зубы говорит:

– Не хочу больше тебя видеть. Никогда.

И идет к выходу. Я возвожу глаза к небу, одними губами произношу «спасибо». Перевожу взгляд на хихикающего Тайриза, улыбаюсь ему и принимаюсь за работу.

***

Проходит три недели. Утром мы с Патриком и собаками совершаем пробежку в парке. Друг всегда смеется над тем, что я бегаю по утрам раза три в неделю. Каждый раз он говорит: «Тебе что, мало бега на работе?»

– Мои родители приглашают нас в гости. Поедешь?

– Спрашиваешь! Конечно! Я соскучился по ним.

Улыбаюсь. Мои родители обожают Патрика. Мама от него просто без ума. Еще бы – он вежливый, внимательный, помогает ей и отцу на ферме. Поначалу она жалела, что он гей и не может на мне жениться. Но потом решила, что так даже лучше. Что друг мне нужнее. Наверное, она права. Патрик тоже любит моих родителей. Они милые, простые люди, тепло принимают его. Пару раз в год мы вместе ездим к ним в гости и отлично проводим там время. Я могла бы и не спрашивать его – просто вломиться к нему с утра и заявить, что через десять минут мы выезжаем в Висконсин, и Патрик сидел бы собранный в машине прежде, чем эти десять минут успели бы истечь.

– Отлично. Я возьму дней пять на работе, у меня накопились выходные. Или это много?

– Нет, в самый раз. Я перекину клиентов на Мейси.

Патрик – частый фитнес-тренер. Занимается с богатыми дамами, ведет персональные тренировки, составляет планы питания. Иногда ведет и групповые занятия. Клиентки обожают его и, хоть и выкладывают ему немалые суммы, терпят все его капризы и беспрекословно соглашаются на подмены и его временное отсутствие.

– Супер, тогда выезжаем в пятницу.

В четверг заступаю на смену как обычно. Очередная стычка с Джимми заканчивается ничьей, он не доволен. Советую ему порадоваться, что он вновь не проиграл.

Очередной вызов. Очередной семейный скандал.

– Не понимаю, почему мы должны разрешать семейные проблемы? – в миллионный раз возмущаюсь я, и в миллионный раз Джон объясняет мне:

– Потому что крики и шум мешают соседям. Раз есть вызов, мы должны отреагировать. Покой города не только на улицах – он и внутри домов. К тому же, ты ведь знаешь, люди бывают агрессивны. Могут набрасываться друг на друга с кулаками, с ножами или чем похуже. Мы должны поумерить их пыл.

За дверью, к которой мы подходим, раздаются чудовищные крики. Джон стучит, сообщая о прибытии полиции. Дверь открывает девочка лет десяти. Огромные глазки наполнены страхом.

– Мама с папой ругаются.

– Сейчас мы разберемся. Сэл, займись девочкой.

Присаживаюсь на корточки и ласково говорю:

– Привет, я офицер Диксон, ты можешь называть меня Салли. А это офицер Хили. Как тебя зовут?

– Сэйди.

– Сэйди, какое красивое имя. Сейчас офицер Джон Хили поговорит с твоими родителями, а пока, может, ты покажешь мне свою комнату?

Она кивает и берет меня за руку. В детской абсолютный порядок, комната светлая и просторная, красивая мебель, много игрушек и книжек на полках. Приятно смотреть.

– Сэйди, твои родители часто ссорятся?

– Нет. Почти никогда. Но сегодня мама разозлилась на папу. – Она садится на кровать и берет в руки игрушку, – Это мой зайка. Зайка, смотри, это офицер Салли. Она работает в полиции.

Я улыбаюсь.

– Здравствуй, зайка. У тебя очень красивая комната.

– Это мама все сделала. Она дизайнер.

Меня пронизывает током.

– Здорово. А папа чем занимается?

– Строит дома. Он архитектор.

Меня бросает то в жар, то в холод. Разве бывают такие совпадения?

– И за что мама разозлилась?

– За то, что папа опять поздно пришел домой.

– Он много работает?

Малышка вздыхает.

– Даже слишком. Мама говорит, что папы как будто у нас и вовсе нет.

– Папа всегда рядом. Он работает для вас. Мама просто грустит, потому что скучает.

– Я знаю.

Улыбаюсь этой милой девчушке. Люблю детей. С ними мне всегда интересно. У детей свое видение, свое мнение на все. Они искренние, непосредственные, бескорыстные, чистые. И очень мудрые.

– Я посмотрю, как там дела у моего напарника, а ты подожди здесь, хорошо?

Она снова кивает и очаровательно улыбается. Дети меня тоже любят, не знаю, почему.

Захожу в комнату, где Джон стоит между мужчиной и женщиной, у которой в руках сковородка.

– Мэм, положите сковороду. Мы все взрослые люди, давайте же поговорим спокойно.

Женщина кричит, срываясь на визг.

– Я не буду с ним разговаривать! Он ничтожество! Я хочу, чтобы он ушел!

Я встреваю.

– Мэм, для начала вам нужно успокоиться. У вас в детской сидит ребенок, девочка ужасно напугана. Подумайте о ней. Вы наносите ей травму.

Женщина на мгновение задумывается и швыряет сковородку через всю комнату в сторону кухни. Затем осуждающе смотрит на мужа и, источая ярость, произносит:

– Лучше бы ты умер. И не мучил нас. Лучше бы я перестрадала один раз вместо того, чтобы страдать постоянно.

Прикрываю глаза. Эта семейка меня доконает. Они как-то слишком сильно напоминают о том, что со мной случилось.

– Подумайте несколько раз прежде, чем такое говорить. – Я вновь открываю глаза и вдруг понимаю, что эти слова принадлежат мне. – Вы бы никогда не сказали этого, если бы по-настоящему знали, что такое – потерять близкого человека. Не получится перестрадать один раз. Это будет с вами навсегда, каждый день будете мучиться без него и корить себя за подобные ссоры и слова. Если вы осточертели друг другу, разводитесь и объясните ребенку, что так бывает. Или же попробуйте поговорить спокойно и донести друг до друга свои проблемы и переживания.

Не знаю – что-то в моих словах, или в моей интонации, а, может, что-то в моих глазах или выражении лица – заставляет всех замолчать и уставиться на меня. Даже Джон смотрит так, словно я только что свалилась с Луны. Молчание затягивается, и мой напарник, откашлявшись, произносит:

– Я полагаю, что мы здесь закончили. Поехали, Сэл.

Сев за руль, молчу и думаю о том, что произошло наверху. Чувствую, как Джон косится на меня.

– Что уставился? Спрашивай. Я же чувствую, что тебя так и подмывает.

– Так это то, что с тобой произошло? Ты потеряла кого-то?

– С чего ты взял, что со мной что-то произошло?

– Мне не двадцать лет, Сэл. Я всегда видел в тебе что-то, но не мог понять что. Ты появилась из ниоткуда. Из прошлого рассказывала только о родителях да что-то о школе. Ты не замужем, с парнями подолгу не встречаешься. Ты вроде бы веселая, интересная, красивая. Но порой у тебя такой взгляд, я даже не знаю, как это описать. Словно в гробу ты все видала. Зато на работе ты как сумасшедшая – сделаешь во что бы то ни стало. Я не знал, с чем это связать, но теперь все ясно.