Даша Теряева - Долгосрочный роман. Не ищи его. Найди себя

Еду в такси. Не плачу, просто запуталась. Теперь я знаю точно – это только мое дело, мои вопросы и ни один из них к этому не причастен. В тот момент я рассталась со всеми, даже теми, кто был до них, во время них и между ними. Это была точка, после которой, в общем-то, совершенно не важно, что будет после. Главное – сейчас конец!

Прихожу домой. Смываю в душе этот день. Плюхаюсь на кровать. Засыпаю на три дня.

Приехали с мамой в деревню. Место, где она родилась и выросла. Раньше не представляла, что такие путешествия могут раскрыть меня по-новому. Может, воспоминания из детства, а, может, ноги коснулись «корней», но что-то произошло во мне в тот день.

В каждом углу двора мне видится маленькая девочка. Её худенькое тельце, наивные глаза и замурзанное лицо. Она всем своим существом просит внимания. Меня обволакивает вереница воспоминаний.

Каждое лето я проводила здесь, в деревне. Дружила с соседским мальчиком Виталькой. Мы строили шалаши в кустах, катались на качелях, ели травяные калачики, пасли коров, собирали землянику в ярке…

Нашим любимым лакомством была свежая корка серого хлеба «кирпичик». Мы смачивали ее колодезной водой и щедро обваливали в сахаре, который хранился в мешке, в чулане. Помню, сахар выдавали за прополку свекольных полей. Мама уходила на целый день «на буряки», как тогда говорили. Возвращалась вечером и приносила мне что-то «от зайчика».

Для людей лето было сезоном отпусков, для мамы было сезоном ремонтов, а это значит – множество работы. Мама работала в строительной компании, а в свободное время по вечерам и выходным она шабашила на разных квартирах. Чаще всего о ней узнавали через сарафанное радио. Один заказчик говорил знакомому, что есть некая Анюта, которая хорошо кладет плитку, аккуратно шпаклюет и клеит обои, берется за любые объекты и не просит за это много денег. Поэтому работы хватало. Особенно в летнее время года, когда за период отпусков люди старались управиться с ремонтами своих квартир.

Приходилось оставлять меня в деревне с дедом, часто надолго. Чувствовала ли я себя брошенной? Да! Становилось ли любви в сердце меньше? Нет! Это место научило меня ждать и верить. Пожалуй, важнейшие качества для женщины.

Пытаюсь вспомнить – о чем мечтала эта девочка? И как я, взрослая девушка, могу ей помочь? О любви, объятьях и нежной маминой сказке на ночь – вот, о чем она мечтала. Зову девочку к себе. Обнимаю со всей нежностью, на которую я способна, говорю, что люблю её всем сердцем. Стою, плачу и радуюсь появляющейся улыбке на ее лице.

Сегодня я исцеляю свою внутреннюю девочку и сама становлюсь сильнее. Без неё я – не полный сосуд, а жалкая пародия женщины, что никогда не сможет любить по-настоящему. Мы долго стоим в обнимку, пока слезы мои не высыхают, а она не растворяется навсегда.

Во дворе дом, в котором родилась и выросла моя мама. Он почти разрушен. Посреди двора лежит засохший клён. Когда-то их было два. Крупных, высоких, с одной корневой системой. Росли посреди двора, давали тень и уют.

Когда умерла бабушка, засох один. Его аккуратно спилили по частям, чтобы не упал на сарай. Второй рос и стал выглядеть одиноким, как и мой дед. Через 10 лет и он ушёл, за ним оставшийся клён засох и упал. Говорят, клены очень привязываются к людям, рядом с которыми они растут. Не знаю, может, и так. Наш клён наверняка.

Здесь в деревне становлюсь как-то по-другому счастливой. Глаза радуются красотам вокруг, легкие не могут надышаться сладким и уже давно забытым воздухом, а вода настолько вкусная, что хочется выкопать колодец и забрать его с собой в город! Наверное, легко быть патриотом, когда почти не живешь в своей стране.

Последние два года я провела на танцевальных контрактах за рубежом. Это была особенная глава моей жизни. Я открыла в себе новые грани, увидела мир, зарабатывала и тратила деньги, стала смелее в мечтах. А еще я научилась радоваться каждому дню, каждой новой встрече, видеть красоту в мелочах. Оказывается, это можно натренировать, как мышцу, «накачать» умение быть радостной.

Мы расстались. Прошло три дня. Это я заставила его выбирать: «я или твой образ жизни». Когда человека ставят перед выбором, часто выбор падает не в пользу того, кто его перед этим выбором поставил. Я это поняла. Правда, поздно.

Он выбрал не меня. Я ушла. На этот раз навсегда. Долгие пять лет мы расставались и мирились, сотни раз уходили к другим и возвращались, были, скорее, не опорой, а костылем друг другу. Сейчас впервые в жизни, осознав все, я спокойна. Впервые я взрослая. Немного в замешательстве – что же дальше? Мне трепетно и как-то радостно на душе. Я в предвкушении и я абсолютно уверена – ЖИЗНЬ меня любит и не бросит! Она расставит все по своим местам. У нас с ней взаимная ВЕРА ДРУГ В ДРУГА.

НО! Если я хочу стать по-настоящему взрослой, самодостаточной и зрелой женщиной, мне нужно разобраться со своим желанием получать поддержку из внешнего мира. Нужно найти новые источники опоры внутри себя. Мне понадобится полная мобилизация собственных сил. Уход от внешней опоры рождает во мне страх, растерянность и эмоциональную уязвимость. Без этого невозможно обрести внутреннюю силу и свободу. И каждый раз, когда я буду терять поддержку в лице внешнего мира, я буду оказываться в тупике. Мое истинное взросление наступит только тогда, когда я позволю себе выбраться из этого тупика.

Сижу на детской площадке около своего дома. На улице вечер и весна. Прекрасный повод для уединения, тихо, безмятежно и можно поговорить с собой. Понимание не делает боль меньше. Оно дает надежду, что и это пройдет.

В расставаниях есть одна важная деталь – один человек, выходя за двери, обретает крылья, а другой падает и не знает, как идти дальше. И здесь я оказываюсь перед выбором. Только мне выбирать, к которым отношусь я. Просто есть вещи, которые нужно пережить. День за днем, минуту за минутой. Только так получится оставить все позади, как опыт.

Я не имею права отказываться от боли. Моя боль является частью меня и отказ от нее – все равно что оторвать кусок себя же и выбросить. В своих книгах Кастанеда писал о том, чтобы избавиться от страха, нужно эти страхи знать по имени. То есть, признать их, признать их право на существование, в принципе, и внутри себя, в частности. С болью то же самое. Ее нужно признать.

ДА, МНЕ БОЛЬНО! ДА, МНЕ БОЛЬНО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ!

Все имеет свое право жить. Все имеет свое место быть. Расти, развиваться или умереть, исчезнуть. И сегодня я, как истинный владелец своих чувств, разрешаю этим чувствам умереть. Я разрешаю погибнуть своим чувствам к НЕМУ, своим чаяниям и надеждам на наше совместное будущее.

Я проснусь и буду жить без него. У меня будет выходить с трудом или не будет выходить вовсе. Но я буду продолжать. И на следующее утро я опять проснусь и буду жить без него. У меня будет выходить лучше, но все еще тяжело и неестественно. Но я опять проснусь на следующее утро и буду жить без него. И так каждый день. Пока он не останется в прошлом, там, где ему и место.