Марк Довлатов - Париж без табу. Секс-рассказы

– Да погоди. Так тебе было стыдно или нравилось?

– Было стыдно. И нравилось. Ужасная я, да?

– Какой афронт!

– Какой еще афронт? Не было у меня никакого афронта. Я просто кончила во сне. И все.

– Я думал, что ты кончила от того, что мой член сосала, а тебе нравилось, как на тебя мужики дрочили!

– Ну Мишутка! Не говори так! Ну я сама уже не знаю. Такой сон дурацкий. Я не виновата. Это все Фрейд твой. Ну конечно, от того! Он же у тебя был такой большой! Такой красивый! Я так хотела! Его. И чтоб остальные от зависти умерли. Со своими крохотными пицундриками.

– Вот ты брихуха малая!

– Ну что ты, мой хороший, ну я правду говорю! Ну иди ко мне, дай мне его. Вот он, мой сладкий, мой торчунчик любимый, иди сюда, ты же хочешь, я вижу, щас мы тебя поцелуем немножко… Мишка, я не хочу на коленях сейчас. Давай ты будешь сверху… я хочу тебя подоить… себе в рот… пососать… вот… давай… Ой, ну заляпал всю!

Михаил откатился в сторону, распластался на спине, тяжело дышал, а Белка лежала рядом, опершись на руку, облизывала губы и тихонько шевелила рукой у него в паху.

– Ну вот видишь, все хорошо, теперь и ты расслабился. Нет, он торчит еще. Ну ложись уже, ху*ще мой любимый, бычачий ты конячий, мой вкусный… Мишка!

– Что, Бельчонок.

– Я опять захотела! От этого! Видишь! А никого и не было! Давай быстренько ты теперь. Иди вниз. Вот… хорошо… теперь ты пососи… сильней… силь… ааааааааааа!!! Все!!! Пусти!

Белка сжала бедрами лицо Михаила и задвигала ими из стороны в сторону, потом раздвинула ноги, прижала к себе его голову и, выдохнув, оттолкнула.

– Ой, ну что-то на меня нашло такое сегодня, прямо не знаю, никогда такого не было. Есть хочу! Умираю просто!

– Можно сюда заказать.

– Так закажи! А я в душ. Только много всего.

– И бананы?

– Палучишь ты у меня!

Михаил заказал завтрак, сидел на террасе, курил и думал: Ну почему она тебя так возбуждает, эта простая мухосранская девчонка. И уже не один год. Но она же изменилась. Да. Она вся стала как цветущая вишня на склоне Фудзи. И все это замечают. А ей это нравится. Ну и нравится, что ж тут такого. Так и должно быть. Женщина должна нравится всем, а принадлежать одному. Так ты гордишься, Майкл? Гордюсь, конечно. И ничего в тебе не ёкает, когда на нее другие смотрят? Ну бывает, что греха таить. Сколько раз… И по заднице получала за свое верчение хвостом. А сон ее? Так ты же сам ее туда привез, сам хотел, чтобы она разделась, сам видел, как на нее… Получается, что ты сам ее к этому толкаешь. Да ну. Ну а как. Черт его знает. Ты сам в ней пробудил чувственность, она из нее теперь просто фонтаном бьет, в этом ее главная привлекательность и есть. Ну и ноги, конечно. Грудь. Попка. Глаза. Все это есть. Но это есть и у Барби, а Белка… Даааа. Повезло тебе. Что есть, то есть.

Раздался стук в дверь, Михаил набросил халат, открыл дверь номера, впустил стюарда с тележкой, дал ему монету и сам укатил тележку на террасу. Пришла Белка в коротком белом махровом халате и стала расставлять на столике тарелки и все прочее.

– Ты вся свежая, как утренняя заря.

– Да? Хорошо выгляжу?

– Прекрасно выглядишь. Как будто кончила только что. Пару раз.

– Вот убью уже тебя щас, будешь знать! Щелкни меня моим телефоном.

– Да запахни халат!

– Нормально так, ничего не видно. Давай я вытяну ноги… и возьму банан… раскрою его… И чтоб море было видно! Получилось? Нормально вроде. Повешу в фейсбук, пусть девки наши умрут. Как этот остров называется? Ага, он уже сам высветился. Все. Я ем. И ты ешь. И сливок побольше в кофе добавь, тебе полезно. О, уже коммент. «Богиня утренней зари». Да это ты, Мишка!

– Ну удали.

– Ну чиво. Мне приятно. Ты правда так думаешь?

– Ну разве я тебя когда обманывал.

– Нет.

– Мы же всегда говорим друг другу правду.

– Да…

– А у тебя же под халатом ничего нет?

– Ну нет.

– И ты хотела, чтоб такое фото все видели.

– Так никто же не знает.

– Но догадываются.

– Да пусть их. Мне-то что.

– Ну так… немножко… возбудительно?

– Нууу… я и не думала об этом. Просто мне хорошо сейчас. Море такое синее. Вкусное все. Съем еще круассан, как ты думаешь? Смотри, что тут еще есть. Взбитые сливки с шоколадом. Ой, умереть не встать! Но не буду. На, ты съешь. Давай, быстренько. Слушай, Мишка, а у тебя же под халатом тоже ничего нет?

– Нет.

– Иди сюда, встань за мной. Тааак… ворот чуть расправить… чуть пошире… Смотри в камеру! Вот, теперь мы вдвоем. Тоже повешу. И пусть себе догадываются, что ты мне членом в спину уперся. Что он у тебя торчит. У меня на странице. Догадаются, как ты думаешь? Смотри, уже лайкают девчонки.

– Я тебе говорил, что я тебя люблю?

– Нет. Никада не говорил.

– Вот говорю.

Они оба уставились в экраны своих смартфонов. Под его комментом на странице Белки он увидел ответ: поцелуй и сердечно, ему стало тепло в груди, он репостировал обе фотографии к себе и посмотрел на девушку. Ну что мы делаем? Перед тобой сидит живая богиня, свежая и сочная, только что она пробовала тебя на вкус, а ты – ее, а теперь тебя радует ее ответ: вот, все увидят. Ну какая дурня! Ну разве в этом счастье. Ты размениваешь это прекрасное утро на такую ерунду. Брось. Он положил телефон на стол, опустился на пол, провел ладонями по икрам Белки, стал целовать ее колени, провел руками по бедрам, раздвинул полы халата, развязал пояс, припал губами к животу девушки, поднялся, поймал губами ее левый сосок, а рукой – правый, поднялся еще выше, приник к ее шее, она подставила ему губы, он оторвался через минуту с сожаленьем, вернулся в кресло и закурил. Белка двигала ступней по его голени, подняла ее вверх, уперлась ему в пах, забралась под халат и задвигала там пальцами, член его поднялся, ступня девушки прижала его к животу и надавила на основание головки большим пальцем.

– Нравится? Развяжи пояс, я тебя так щелкну. А то все ты меня. Вот, буду девчонкам показывать. Чтоб завидовали.

– Белка, ты меня так сделаешь фут-фетишистом.

– Это еще кто такие. Футишисты.

– Нууу… это такие… а ну давай двумя ступнями… они… им нравится… когда… им… сильней… еще… ух, блин!

– Мишка, ты мне на ноги кончил. Первый раз.

– Да. А ты первый раз так делала.

– Тебе понравилось?

– Я думаю, что если бы ты пошла работать в инквизицию, а я стал еретиком, то мне и тогда бы понравилось.

– Правда? Почему?

– Потому что мне нравится все, что ты делаешь со мной. Потому что я хочу, чтобы ты все время хотела что-нибудь со мной делать. Не то, что ты думаешь, что это должно мне понравиться, а то, что ты хочешь сама.

– Ну я и хотела сейчас. И сделала. А сейчас я хочу еще кофе. Со сливками.

Белка опустила ноги, налила в чашку кофе, положила сахар, размешала, вынула ложку, облизала ее, стала на колени перед Михаилом и собрала с его живота ложкой сперму, опустила ее в чашку и помешала, запахнула халат и поднесла чашку к губам.