Марк Довлатов - Париж без табу. Секс-рассказы

Фотограф Lesha Pyx

Фотограф Szilard Szabo

© Марк Довлатов, 2020

© Lesha Pyx, фотографии, 2020

© Szilard Szabo, фотографии, 2020

ISBN 978-5-4496-1054-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Михаил Дуридомов сидел на террасе своего номера, курил первую сигарету и смотрел, как восходит солнце над Эгейским морем. Абсолютно белые домики уступами спускались к морю, глубокая, почти вангоговская, синь которого вносила в его душу покой и умиротворение. Одноместные корпуса отеля раскинулись на склоне горы и были похожи на разобранный кубик Рубика: другие номера давали заметить лишь свои крыши, углы, краешки стен – он был один, только солнце его видело да ворона, сидевшая неподалеку. Кожа его уже покрылась бронзовым загаром, ему вспоминались статуи Поликлета, он вытянул ноги, запрокинул голову и закрыл глаза, впитывая в себя золотые молекулы энергии древнего светила. Вот ты и опять на море, Майкл. И говорят, что именно здесь была Атлантида, а потом Санторин взорвался, и она опустилась на дно моря. Поднялась огромная волна, которая уничтожила могучую морскую державу Крита. Остался только лабиринт, в закоулках которого еще долго бродил несчастный Минотавр. Проведать его, что ли. Хорошо там было. Да.

За дверью послышался шорох, он загасил сигарету и вошел в комнату. На широкой белоснежной постели разметала по подушке медно-рыжие волосы девушка, она поворачивала голову из стороны в сторону, переворачивалась с одного бока на другой, двигала ногами, сгибала колени; одеяло сползло на пол и открыло его взору обнаженную золотисто-розовую фигуру, она свернулась калачиком, засунув ладони между бедер. Девушка застонала, перевернулась на спину, потянулась и открыла глаза.

– Привет, Бельчонок.

– Мишка. Я кончила.

– Да я так и понял. Не могла меня позвать.

– Я думала, ты со мной.

– Так прямо и думала.

– Мне сон приснился.

– И что там было.

– Ну он стыдный.

– Ну ты же уже отстыдилась. Рассказывай.

– Ну как такое может сниться. Ужас какой-то.

– Может, не такой уж и ужас?

– До сих пор стыдно.

– Чего?

– Иди сюда. Сними трусы. О, а ты чего торчишь?

– На тебя смотрел.

– Ну падлец ты у меня редкий! Подглядывал, как я… во сне…

Михаил стоял у кровати, а Бэла ладонями гоняла его член вправо-влево и вверх-вниз, член вибрировал, пружинил и неизменно возвращался в горизонтальное положение, она сдвигала шкурку назад, сжимала головку, трогала вертикальную щель ногтем, перебирала пальцами мошонку.

– Ну красавец! Ложись, поцелуй меня.

– Ну раздвинь ножки.

– Неее, в губы.

– Так и я про губы.

– Ну Мишка!

– Ну покажи.

– Нет! Я девушка скромная. Ты же знаешь.

– Я знаю. Ну дай хоть рукой потрогаю. Мокрая вся.

– Ну мокрая. Что тут такого.

– Да ничего. Это прекрасно.

– Ну ляг на меня. Я хочу тебя поцеловать. Да не пристраивайся туда! Просто полежи. Вот. В живот теперь уперся. Ты меня любишь?

– Ни-ска-жу.

– Ну скажи!

– А ты раздвинь ножки.

– Ладно. Только ты туда не заходи сейчас.

– Ладно. Я посмотрю просто.

– Смотри.

Михаил скатился на левую сторону и сел на постели, девушка забросила руки за голову и раздвинула ноги.

– Какая ты у меня красивая, Белка.

– Там?

– Нет. Я люблю, когда ты так лежишь. Расслабленная. Соски смотрят в потолок. Губы блестят. Ни капли стыда. Как у Венеры.

– Так она бесстыдница была?

– Она была богиня.

– И что, она вот так и лежала все время? Прямо на Олимпе?

– Я думаю, что с тебя можно писать картину. «Отдыхающая Венера, только что соблазнившая Адониса».

– Мишка. Ну это стыдно, такая картина. Где ее повесить.

– Да, Венеру Тициана в Испании завешивали гардиной в присутствии дам. Хотя она там несколько в другом ракурсе.

– Сзади? Лошадкой стоит? А он что?

– Сзади. Со спины. Пытается соблазнить Адониса. Обнимает его.

– А он что, не хотел? Богиню?!

– Да он только о лошадях думал, об охоте.

– Ну что за дурак.

– Ужасный. Зато Шекспир его в поэму вставил.

– Так он ей хоть вставил?

– Нет.

– Так про что поэму-то писать?

– Нууу… Неудовлетворенная страсть.

– Ой, это ужасно! По себе знаю. Но сейчас я удовлетворенная. А ты говоришь…

– Так может тебе во сне приснилось, что вставил.

– Ну нет! Совсем другой был сон!

– Про что?

– А ты меня не разлюбишь?

– Да никада!

– Мне снилось… что я сосала член.

– Чей.

– Ну твой, чей же еще.

– И от этого ты кончила?

– Нет. Не от этого.

– А от чего.

– Ты помнишь тот пляж нудистский, что ты меня возил на Ривьере? Там все голые ходили. И вытворяли всякое. На глазах у всех. Трогали друг друга. И даже сосали. Помнишь?

– Конечно. Но ты же этого не делала.

– Мишка! Ну ты что, правда, хотел, чтобы я у тебя на пляже отсосала?!

– Не знаю, Бельчонок.

– Ну не ври мне, Мишка! Признавайся! А то откручу сейчас!

– Нууу… ты понимаешь…

– Ну!

– Если бы положить на две чаши весов «хотел-не хотел», то ни одна бы не перевесила.

– Что-то ты намутил!

– Когда я видел, как это делали другие… мне тоже хотелось… чтобы такая красавица это сделала. А я бы гордился. Я же не Адонис. Я не могу устоять перед Венерой.

– Так ты хотел?!

– Хотел. И не хотел.

– Почему?

– Потому что я бы тогда как бы отдал тебя всем… даже просто визуально.

– Так что же делать с чашами? Весов.

– Не знаю, Бельчонок. А почему ты вспомнила.

– Сказать?

– Скажи.

– Поклянись, что ты меня не бросишь.

– Клянусь.

– Потому что мне это приснилось. Как я сосала твой член. На пляже. А ты говорил, что сон – это исполнение желания.

– Вот ты глупая у меня. Это же прекрасно.

– Что?

– Что в тебе есть такое желание. И что ты видела такой сон… И кончила от этого. Это же не на самом деле. Что тут стыдного. Фрейд рассказывал, что даже знатным дамам такое снилось.

– Мишка.

– Ну что, маленькая. Не волнуйся, все хорошо.

– Я думаю, я не от того кончила, что член сосала.

– А от чего?!

– От того, что все на меня смотрели. Я сосала… сосала… а они смотрели… смотрели… и я…

– И тебе это нравилось?!!!

– Да. Но так стыдно было.

– Что тебе это нравилось, стыдно было?

– Нет. От того, что я голая стою на коленях и сосу член, а они все смотрят. А у меня прямо все ляжки мокрые. И они это видят. Как струйки стекают. И трогают свои стручки. На меня. Кошмар! Ну зачем я тебе это говорю?! Ты меня не бросишь?