Алёна Шейк - Девочки как мальчики. Как отделаться от парня?

– Привет, – сказал он, с улыбкой покосившись на Монику. От его взгляда Моника начала таять как мороженое.

– Как насчет пивка? Мы с Томасом приглашаем вас на нашу холостяцкую вечеринку в цокольный этаж.

– А вход строго по приглашениям? – усмехнулась я.

– Это закрытая вечеринка. Только вы и мы, – рассмеялся Валера.

– Я согласна! Только я не пью пиво. Лучше вина, – радостно сказала Моника, не сводя взгляда с Валеры.

– Вино тоже найдется. Ну что, идете?

– Идем, – Моника потянула меня за руку в сторону двери.

– Я сейчас подойду. Мне нужно убраться на кухне, – сказала я, убрав руку из ладони Моники.

Они с Валерой вышли из кухни, даже не взглянув на меня. «Что за ветряная девчонка?» – с улыбкой подумала я про Монику, и тут же одернула себя. «С каких это пор ты, бабушка Алёна, так рассуждаешь? Не ты ли недавно тряслась в индийском автобусе и пила отвары из кактусов и лиан?», – подумав об этом, я рассмеялась. Да уж, какая удивительная штука жизнь. Сложно поверить в то, что все это происходило со мной. Я помыла посуду, которая стояла в раковине еще с завтрака, и, прихватив с собой бутылку недопитого вина, направилась в цокольный этаж, где меня ждали Валера и Моника.

– Ты знакома с Томасом? – спросил Валера, указывая взглядом на своего друга.

– Да. Ты познакомил нас, когда вы заселялись сюда сегодня утром, – утвердительно кивнула я в ответ.

– В таком случае предлагаю выпить за знакомство, – Валера поднял перед собой бутылку с пивом, – Томас, налей нашим прекрасным дамам вина, – обратился он к другу. И тот судорожно начал искать глазами бокалы на столе.

– Спасибо, – сказала я, беря бокал с вином из рук Томаса.

– Я хочу выпить за вас! – с улыбкой сказал Валера, обратившись к нам с Моникой. Я украдкой посмотрела на Монику. Та от слов Валеры расплылась в улыбке. Мы чокнулись бокалами, и Валера уселся на диван. Моника тут же устроилась рядом с ним. Мы с Томасом сели на стулья напротив них.

– Ты давно живешь в Эстонии? – обратился ко мне на ломаном русском Томас. По его акценту я поняла, что он коренной эстонец.

– Нет, не так давно. Четвертый месяц, – ответила я, сделав глоток вина из своего бокала.

– Не говоришь на эстонском?

– Нет. Для меня эстонский язык оказался очень сложным для изучения, – ответила я, украдкой глядя на Валеру и Монику. Они, как ни в чем не бывало, обнимались и Валера что-то шептал Монике на ухо, отчего та расплылась в обворожительной улыбке. Я почувствовала себя неловко в компании Томаса, и мне захотелось уйти в свою комнату. Но я знала, что если я уйду сейчас, Моника будет обижаться на меня всю оставшуюся жизнь.

– Это твой дом? – спросил меня Томас, и я поймала себя на мысли, что эти пустые разговоры начинают меня утомлять.

– Нет. Это дом подруги моей тети. Моя тетя, ее зову Марго, живет в Таллинне, и попросила присмотреть меня за домом Инессы, она хозяйка этой гостиницы. И теперь я ей помогаю с размещением гостей.

– Вот как! Я тоже живу в Таллинне. А чем ты занимаешься в свободное от туристов время? – не переставал задавать мне вопросы Томас. Было видно, что он всячески старается поддержать беседу, но не знает, что спросить и спрашивает обо всем подряд.

– Я пишу статьи. Недавно написала книгу о своем путешествии по Индии.

– По Индии? – удивился Томас, – ничего себе! Никогда бы не поехал в эту страну.

– Почему? – теперь настал мой черед задавать вопросы.

– Я смотрел много видео в интернете. Там довольно грязно, да? И нищета повсюду.

– Да, конечно там не Европа. Но тоже есть свое очарование, – сказала я, заступаясь за страну, оставившую след в моем сердце.

– И в чем же оно заключается? В коровьих лепешках повсюду и разбросанном мусоре? – усмехнулся Томас, и сделал глоток пива из бокала. В этот момент я почувствовала, как внутри меня закипает злость. Я много раз слышала нелестные отзывы об Индии, и довольно равнодушно реагировала на них. Но сейчас почему-то мне как никогда захотелось заступиться за эту страну. Европейцы. Да что вы себе позволяете? Да, у вас везде чистота, и на улицах не ходят коровы. Да, у вас белоснежные унитазы во всех квартирах и люди опрятно одеты, и никогда не выйдут из дома, не посмотрев на себя пятьдесят раз в зеркало, чтобы удостовериться, все ли идеально в их образе. Нет ли лишней пылинки на пиджаке. Но ведь это все искусственное. Это искусственная жизнь. Искусственные чувства. Искусственные эмоции, искусственная любовь. А Индия! О, моя дорогая, моя неповторимая Индия. Я до сих пор помню твой запах. Его невозможно ни с чем перепутать. Запах индийских палочек, смешанный со специями и гниющей помойкой. Ты навсегда въелся в мой мозг. Где бы я ни была, я могу почувствовать тебя так ясно, как будто это было вчера. Нет, я никому не позволю говорить о тебе плохо. Даже если в их словах есть доля истины. Я никому не позволю, никогда.

– Послушай, не все же должны спать на белоснежных простынях и вытирать задницу ароматной туалетной бумагой, – сказала я, поставив бокал вина на стол. Видимо, это было сказано мной достаточно громко, судя по тому, что Моника и Валера прервав свой страстный поцелуй, уставились на меня во все глаза. В их взгляде застыло изумление.

– Нет, я не это имел в виду… Я не это хотел сказать, – Томас начал запинаться и покраснел. Было видно, что ему неловко от всего происходящего. Но меня уже было не остановить. Мой взрывной характер дал о себе знать.

– Нет. Ты сказал именно то, что думаешь, верно? А думаешь ты именно так. Потому что все европейцы мыслят, так как ты. Вы любите, чтобы все было безопасно, как в Европе. Все должно быть культурно, чисто, аккуратно, идеально. Но жизнь сама по себе неидеальна! Она бывает разной. И есть те, кто никогда не держал в своей руке мягкую туалетную бумагу, и не вытирал ей свою задницу!

– Алёна, Алёна, остановись… – попыталась успокоить меня Моника.

Я замолчала и посмотрела на Томаса. Он сидел весь красный, и, вжавшись в стул, нервно вертел в руках бокал с пивом. Мне вдруг стало стыдно. Похоже, я сказала много лишнего. Я почувствовала себя виноватой. Что на меня нашло? За что я накинулась на этого несчастного эстонского парня? Да его чуть удар не хватил от такой сумасшедшей русской. Теперь ему будет, что рассказать соотечественникам о русских девушках.

– Извините, – только и смогла выдавить я из себя. Я чувствовала себя подавленной и разбитой. Почему у меня случился этот срыв? Может, это из-за того, что я вспомнила свою жизнь в Индии? Вспомнила Сережу, и все, что со мной происходило? Для меня эти воспоминания священны. Они часть меня. Они неприкосновенны и неделимы с Индией. Я вдруг захотела остаться одна.

– Я, пожалуй, пойду. Извините меня еще раз. Томас, извини меня, пожалуйста, – я слегка дотронулась своей рукой до плеча Томаса. Он сидел, не пошевелившись, и старался не встречаться со мной взглядом.