Константин Покровский - Исход

Тут раздался стук, отворилась дверь и в кабинет вошёл молодой человек, одним кивком головы обозначая приветствие и извинение за вторжение. Твёрдые шаги разбили незаконченный разговор.

– Ладно, Дмитрий Николаевич… – внезапно изменился Михаил Викторович, словно вспомнил о чём-то важном, увидев вошедшего. – Спрошу за всё! И к начальству вашему загляну… – оставаясь в суровом голосе он завершил: – Зайдите в бухгалтерию, пусть 20 литров выпишут. На этого, как его… На бригадира скажи! – махал на дверь рукой Михаил Викторович. Участковый поднялся, пожал всем руки и поспешил к выходу.

– Доброе утро! – начал вошедший и уступил: вслед за ним проскочили несколько человек. Разобрав по-быстрому кому чего у начальника «колхоза» снова остались двое – он сам и его брат Александр Викторович.

– Доброе, начальник! – ещё раз поприветствовал Александр.

– Добрее не бывает.

– Чего такой злой?

– Надо постоянно не высыпаться, чтобы не быть слишком добрым. – пробубнил Михаил Викторович, недовольно и суетливо поглядывая по рабочему столу.

– Гагик скоро подъедет.

– Да идите вы все!.. Вместе со своими гагиками!

– Ты чего? Миша! Обо всем уже договорились. Ты чего опять прыгаешь, не могу понять?

– Руки то не горят? Глотка как у… мало фабрики в городе?

– Тихо, не ори! Мне глубоко почерту твоя дерготня. Хочешь или нет, всё будет так как договорились. Понял!?

Михаил нервно елозил на стуле, передёргивая туда-сюда сложенные малочисленные бумаги. Его младший брат – Саша, которому чуть за тридцать, среднего роста, некрепкого, но уверенного, жилистого телосложения, уселся на деревянный стул, каких было десятка с полтора в кабинете, покачиваясь и сжав губы, в упор глядел на брата.

– Не скрипи! – не выдержал Михаил. – Совести нет ни хрена!

– Совесть?! Кому она нужна твоя совесть! Она прокормит тебя? Не мы так другие вытащат! Хочешь, чтобы мы потом голозадыми остались и башкой по сторонам мотали? Шанс! Миха, шанс даётся, не вовремя ты про совесть вспомнил и не к месту совсем! При чём тут это? Где мой пакет? Надо, мне кажется, поторговаться ещё.

Михаил быстро встал из-за стола, пошарил в карманах ключи и развернулся к сейфу. В двустворчатом железном ящике было много свободного места. Резкий чёрный контраст полого нутра и скромных внутренностей, откуда вынималась завёрнутая в целлофановый мешочек пачка одинаковых светло-коричневых купюр. На верхней бумаге можно было разглядеть в овальном окошке по центру рисунок набережной и снизу крупные буквы: «Приватизационный чек». Закрыв с шумом крашеную дверцу, Михаил бросил пачку на стол: «На!».

– Я всё-таки не могу понять: почему ты тогда не сказал, что ещё остались? Сколько их здесь? – потянулся за пачкой Александр.

– Тебе надо, ты и считай свои фантики! – психовал Михаил.

– Да, успокойся ты. Тяжело с тобой. Сколько работы за зря!! И сколько потеряли!! – Александр так возмущался, что слышно было как шипят звуки в его словах.

– А ты поищи того, с кем легче!

– А ты и рад будешь. Сколько осталось?! – старался держаться спокойным Саша, разворачивая пакетик.

– Семьсот три.

– Ай! М-ммм! – раздражённо взорвалось у Александра, и он хлопнул пачкой по столу так, что оборвалась обтягивающая резинка и цветные банкноты рассыпались по широкой полированной крышке.

Михаил покосился, демонстрируя своё недовольство. В скрытой у его ног тумбе послышался стук стекла и короткое журчание. Саша спихнул бумаги в кучку, крепко сжал в руке и постукивал нервно по их отражению в столешнице. Глядя в сторону белого широкого окна сдержанно, с паузами произнёс:

– Мне тоже плесни. Документы где?

– Вон! – показал Миша на самый низ железного шкафа и опрокинул стакан. Звучно поставил руку на стол, что должно было означать удар кулаком. Стекло, лежавшее на толстом мизинце, уцелело от неровного звука, и Михаил шумно выдохнул, занюхав с рукава.

– Знаешь сколько они теперь стоят?.. – сматерился Саша, глядя на пакет. – Мы могли бы намного больше сделать!! Это твой прокол, Миха! Давай, выгребай отсюда. Поехали.

– С-суки! – протянул в сторону Михаил сдавленным голосом. И опять нагнулся к своему барчику.

Александр укоризненно посмотрел на брата и направился к выходу: «Хорош прикладываться! Вставай!».

Чёрная подержанная иномарка, тихо шурша камешками, выехала из дворика «колхоза». Несколько раз она нарезала круги по объездным просёлочным дорогам, поднимая пыль и завозя на себе её остатки то на первую бригаду, то на вторую, то на машинный двор. Сделав крюк через дом главного бухгалтера, «Тойота» на несколько часов вернулась назад.

В этот день бумага «терпела» несколько раз. Главный бухгалтер перебивала на электронной машинке договоры, марала пальцы о штемпель и забирала потом домой документы на МТЗ-80.

Оставшиеся в кабинете чего-то ещё обсуждали со своими визитёрами, смеялись за закрытой дверью. Поставленная на стол бутылка коньяка и две другие, вложенные в руки хозяев кабинета, обозначили сделку состоявшейся.

Приезжие задерживаться не стали. «Ваши соседи тоже очень гостеприимные! Нельзя отказывать людям делать добро для других людей. Это не вежливо». И вскоре от администрации отъехали две «Волги», одна из которых раньше колесила дороги райцентра и загонялась на ночь в хорошо отапливаемый гараж райкома. Теперь она держала курс на следующее село, оставаясь, по привычке, во главе небольшой колонны.

9

Поскандалив вечером с домашними, ничего им не говоря, Михаил поехал за деревню, где должен был встретиться с Сашей.

Дверка машины глухо хлопнула. Появившийся из окошек автомобиля свет отметил силуэт севшего на пассажирское сидение человека. Чиркнула спичка и в темноте замаячил сигаретный огонёк. Тускнеющий свет выдавал водителя, уставившегося в кожаный потёртый чехол руля. Несколько секунд и наступивший мрак пробил второй огонёк газовой зажигалки. Засветились панельные приборы и приспущенное окно выпустило из салона чуть заметный в темноте дым и порядком уже настоявшийся запах коньяка.

– Где документы? – произнёс Саша.

– У тебя же, в машине были.

Некоторое время оба снова молчали.

– Затрухал? – спросил Саня, пытаясь придать тону игривость. Но выпитое только приглушало его голос и делало слова тяжелыми, вязнущими на языке, что ещё больше раздражало Михаила.

– А ты, я посмотрю, во вкус вошёл?

– Не дрейфь, брат. Всё очень хорошо! – продолжил Саша. – Им всё это пристроить куда-нибудь надо будет. Ну, что-то толкнут, а что-то может и здесь пользу приносить. Техника работать должна. Народ должен работать. Кушать всем надо. Всё скопом продать не смогут, а если правильно и, главное, быстро посуетиться – побоятся… Ты понимаешь, о чём я? – важничал Александр и, сделав глоток, протянул бутылку брату. Отвернувшись от алкоголя, Миша ответил: