Наталья Калашник - Разгадать загадку

Он, что называется, ушел в ступор: писал всего по четыре часа в день – остальные же двадцать часов отводились на то, чтобы изводить свой мозг в поисках гамлетовских истин: с какой целью он вообще появился на свет, если умудрился не только уничтожать собственный брак, но и испохабить карьеру?

Такое бывает. Кажется, один из его ранних героев тоже страдал от удушливого бремени семейных уз; правда, он разорвал эту связь, прикончив поочередно сначала своего брата, а затем жену.

Но это лишь в книге, а наяву, в отличие о тех, кто считал Илью Игнатьева бездушным чудовищем, превратившим жизнь собственной жены в ад, Илья сделал ровно столько, сколько было в его силах ради этого брака. Пускай он не испытывал любви и обожания к супруге, однако определенные чувства привязанности, разумеется, удерживали его рядом. Они знали друг друга со времен учебы в университете, по окончанию которого и поженились. Однако спустя почти два года с момента гибели Ани у Ильи не оставалось других чувств, кроме горькой досады. Неприятное чувство. Порой хотелось лезть на стенку.

И вот его снова вело в родные края. Мать звонила по несколько раз на день с требованием приехать как можно скорее – Илья задерживался преднамеренно. Сегодня, может, ближе к вечеру, он заставит себя залезть в «блейзер» и вырулить на шоссе.

Он снова подумал о черновых страницах своей новой рукописи, но в голове вместо образа главного героя, которого Илья набросал лишь в общих чертах, маячила очаровательная родинка незнакомки, странным образом нарушившей его покой.

Кто же все-таки она такая?…

Мужественно преодолев около трех километров вдоль узкой дороги, Диана жалела о двух вещах: о том, что у нее не оказалось удобной пары обуви, и о том, что она струсила выйти на главную трассу, где ее уже, наверняка, подобрал бы какой-нибудь славный добряк. Она была бы уже на границе с Полтавской областью.

А еще она могла бы позвонить папуле… Мобильный телефон все еще оставался при ней, хотя толку от него было мало: горе-детектив Зубров не отвечал на звонки, а у Бешкетова номер по-прежнему оставался вне зоны досягаемости. Вполне вероятно, что этот шарлатан уже в России.

Диана Оленина не привыкла, что ее шпыняют. Проклятые слезы наворачивались сами собой. Ступни горели огнем, а все из-за туфлей от Джозеппе Занотти: они, конечно же, шикарные, из лаковой кожи, на высоком каблуке, но не приспособленные к подобным походам. И все-таки она не смогла бы расстаться с последней парой обуви, которая у нее была.

Позвонить папуле…

«Ты совсем рехнулась, Диана! Мистери, объявившая себя самостоятельной и независимой, должна разгребать все это сама!»

Диана не знала, куда она идет.

Алексей Оленин, возможно, и не догадывался сейчас, в какой передряге оказалась его маленькая дочурка. Отпраздновав свое двадцать пятое день рождения, Диана тайно уехала из Николаева, которым практически заправлял отец, и отправилась доказывать свою независимость прямо в столицу, правда, с папочкиными кредитками. Она всего однажды позвонила отцу, чтобы сообщить, что чувствует себя отлично и что у нее появился новый верный друг и защитник, которого зовут Иван Бешкетов. Тогда Диана еще не знала, что на самом деле представляет собой этот человек. Она собиралась утереть нос Лиде и ее дурацкому магазину подарков…

Оступившись на очередной выбоине, она молча поклялась, что в ближайшем магазине обзаведется парой мокасин, даже если выложит за них все, что у нее осталось. А что если уговорить какую-то женщину поменяться с ней обувью? Любая уважающая себя модница продаст душу дьяволу за пару «Занотти»!

Какая же она жалкая!..

У нее еще осталась маленькая коричневая сумочка от «Прада» из крокодиловой кожи, которая стоила огромных денег, но в которой не осталось ничего, кроме двухсот гривен и помады. Может, удастся ее продать? Только бы поскорее добраться до какого-нибудь городка…

«Одуванчик, аккуратно! Ты ведь можешь пораниться…» – услышала она в голове заботливый отцовский голос. Папуля не позволял ей и шагу ступить, даже когда она выросла.

Не давая себе раскиснуть окончательно, Диана мужественно преодолела еще один бесконечный километр, пока вдали не показался серый «блейзер», а лицо добряка, готового подкинуть одинокую странницу, не высунулось из окна.

– Только не говорите, что решили податься следом за горе-любовником?

Диана достаточно громко чертыхнулась. Пароидальный шизофреник, занудный маразматик… Короче, он не понравился ей с первого взгляда.

Илья, однако, был удивлен не меньше. Он не рассчитывал когда-нибудь снова увидеть эту особу. А тут одна, посреди безлюдной дороги, в своем невероятном наряде, да еще и проклинает его. С чего вдруг?

– О, нет! – Диана обреченно вздохнула, но с гордым видом зашагала прочь, поспешно забыв о том, как устала.

– Имейте в виду: возможно, я – единственный, кто встретиться вам на этой безлюдной дороге, – заметил он, усмехнувшись, пытаясь в то же время разобраться, что творится в голове у этой сумасбродной девицы. Он медленно ехал следом, переговариваясь с ней через открытое водительское окно.

– Всегда мечтала повстречать маниакального шизика!

Илья усмехнулся, чувствуя, что хорошее настроение возвращается. К сожалению, это чувство тут же рассеялось, стоило незнакомке снова открыть свой чудный рот:

– Катись, куда ехал, Игнахин.

– Игнатьев .

– Вот я и говорю: катись.

Пускай у нее беспощадно болели отекшие ноги, раскалывалась голова, но Диана не собиралась любезничать с этим отвратительным типом, который так нагло издевался над ней. И это после того как он бесцеремонно обвинил ее непонятно в чем и залез своими лапищами в святая-святых – ее сумочку. Не говоря уже о том, что ощупал ее карманы в поисках телефона!

Она продолжала свой путь, решив, что так ей и надо. Она не будет ныть и молить о помощи. По крайней мере, пока.

«Блейзер» прихрамывал позади.

– Не поверите, но после вашего ухода меня съедало чувство вины, – с обезоруживающей улыбкой сообщил Илья из окна. И хотя мисс Спесивость не обращала на него никакого внимания, продолжал: – Видите ли, я всегда слишком осторожен в том, что касается моего творчества. На случай, если я не говорил: я вроде как писатель. Когда я застукал вас лазящей сами знаете за чем, я естественно предположил наихудшее. Сейчас я вполне допускаю мысль, будто вы действительно кого-то искали и по ошибке попали в мой номер.

В ответ на эти душещипательные признания Диана невозмутимо пожала плечами:

– Можно подумать, кого-то это волнует. Что-то еще?

– Вы были правы: за мной, действительно, замечен грешок в мании преследования. Хотите, подкину вас?