Инна Шаргородская - Цветочный горшок из Монтальвата

Он снова уперся в Кароля пронизывающим взглядом:

– Надеюсь, теперь вам все понятно, капитан? – и уточнил: – Относительно важности вашего задания? Объяснения мои, боюсь, могли не произвести должного впечатления – из-за весьма приблизительной терминологии…

– Ну что вы! Разумеется, понятно, – встрепенулся Кароль. – Неясно только, каким образом вы предлагаете мне его искать. На след, говорите, уже вышли… значит, собирать по всей Земле слухи о невероятных везунчиках и высматривать кошачьи поселения не придется?

– Да, эту работу мы уже проделали сами, – невесело усмехнулся Виллер. – Кошки, замечу, самая верная примета. Наше излучение для них безвредно, наоборот, почему-то лечит… Но слухи мы собирали не только на Земле. С чего вы взяли, что искать универсус придется там? Последние двадцать лет он странствует по другим мирам.

«Как это – по другим?» – чуть было не ляпнул Кароль, прекрасно помнивший, где именно занимался поисками его знакомый эльф – и в последние двадцать лет, и в предыдущие семьдесят. Но вовремя спохватился. И спросил:

– Как… же он переходит из мира в мир – без помощи магов?

Монтальватец оживился и одобрительно кивнул.

– Отличный вопрос! Над ним мы тоже долго ломали голову. Пока кто-то из поисковой группы не обратил внимание на то, что в рассказах об универсусе подозрительно часто фигурируют цыгане…

И далее он поведал собравшимся нечто такое, что явилось откровением даже для главы Волшебной Стражи, магистра Ариэля, хотя кто-кто, а уж он-то, казалось бы, должен был знать все происходящее во всех обитаемых мирах.

…Цыгане, по слухам, то воровали универсус, то покупали его, то продавали – другими словами, активно помогали ему менять хозяев.

Заинтересовавшись этим обстоятельством, монтальватцы внедрили в их среду, под видом цыган, разумеется, своих агентов. Которым и удалось в конце концов (спустя целых три года!) обнаружить уникальный табор – тайный род потомственных хранителей древнейших знаний, положивший некогда начало всем кочующим племенам.

– Арканы – так называет себя этот род. Представители его – непревзойденные гадатели, фокусники, целители, провидцы… Я неточно выразился, – пояснил кавалер Виллер, – сказав, что универсусом никогда не владели маги. Арканы – колдуны все до единого, и случилось так, что к ним в руки он попал в самом начале своих странствий, после чего они уже не выпускали его из виду. Но эти люди, по счастью… просты в своих желаниях. И не стремятся к перекраиванию миров. К тому же, сумев понять, как он опасен, пользуются его чудесными свойствами лишь иногда и в течение короткого срока.

Арканы, – продолжал монтальватец, – таят свои секреты от всех, даже от других цыганских племен. Знания передают только детям. Если же они принимают в табор кого-то со стороны (а это случается, ибо старейшины мудры и знают, чем грозят внутриродовые браки), такой человек обрывает все связи с прежним племенем и становится для него потерянным – при том, что его не посвящают ни в какие тайны, до самой смерти считая чужаком.

Сами арканы благодаря своим знаниям живут фантастически долго. Были бы, наверное, и вовсе бессмертны – когда бы не многочисленные опасности, подстерегающие на больших дорогах тех, кто наделен горячим нравом и склонностью к воровству…

Те же тайные знания и помогли им понять кое-что об универсусе.

Кочевой образ жизни, вероятно, смог бы защитить имущество племени от разрушения. Но не само племя от болезни. Единственное желание, исполнить которое универсус не в силах, – это исцеление от последствий его же разрушительного действия… Держать его в таборе было слишком рискованно. В то же время расставание насовсем со столь ценным, приносящим удачу предметом казалось арканам большой глупостью. Поэтому они завели следующий разумный обычай: удовлетворив с его помощью какие-то неотложные нужды, превращать универсус в золотое украшение и продавать – оставляя при новом хозяине соглядатая, чтобы не терять чудесную вещицу из виду. И иметь возможность выкупить ее, когда неизбежная болезнь вызовет у владельца желание от нее избавиться. А не выкупить, так украсть – если она вдруг срочно понадобится им самим…

Эти соглядатаи умеют безошибочно узнавать универсус, чем бы он ни выглядел в момент покупки или кражи. Каким образом – мы, к сожалению, пока не выяснили. Что еще удивительней, они мгновенно узнают о его местонахождении даже в тех случаях, когда владелец выбрасывает универсус или дарит. Поэтому при нужде всегда могут найти его и вернуть в табор. И возвращают – довольно часто.

А поскольку, среди прочих знаний, арканы обладают еще и сведениями о том, где имеются естественные проходы между мирами, они кочуют где им вздумается, и вместе с табором кочует наш цветочный горшок…

И теперь, – закончил свой рассказ монтальватец, – когда мы знаем об арканах, нам достаточно следить за ними, чтобы тоже не терять его из виду. Мы даже, признаться, пытались договориться со старейшинами на предмет выкупа. Но те сделали вид, будто не понимают, о чем речь, и отказались с нами разговаривать. Что, возможно, к лучшему – надо надеяться, они будут так же несговорчивы и с другими желающими приобрести его именно как универсус, а не простое золотое колечко…

Глава Волшебной Стражи с задумчивым видом покрывал один за другим листки своего рабочего блокнота изысканными эльфийскими рунами. Похоже, арканам недолго оставалось кочевать где вздумается…

Капитан Хиббит мысленно посочувствовал им. И задал кавалеру Виллеру еще один резонный вопрос:

– Так, значит, вам известно, хотя бы примерно, где он сейчас находится?

– Да, – ответил тот. – Известно даже, у кого.

– Зачем же вам в таком случае моя помощь? – удивился Кароль. – Я-то думал…

– Нам нужна ваша помощь, – сказал монтальватец, – потому что мы, все зная, не можем найти сам универсус.

– То есть?

– То и есть. – Виллер снова помрачнел. – Вспомните третью примету, капитан. Выглядеть он может как угодно и превращается в любой предмет по желанию того, кто взял его в руки.

– Помню. Что, действительно в любой?

– Нет, кое-какие ограничения есть, – спохватился Виллер. – Они обусловлены его массой и некоторыми внутренними свойствами. Универсус способен сжаться до объема однокаратного драгоценного камня, к примеру, или раздаться до размеров стула, или растянуться в простыню… но не может стать предметом, вес которого превышает три килограмма. Также не может он сделаться чем-нибудь съедобным или раздробиться на отдельные мелкие предметы, вроде россыпи спичек, скажем, или денежных купюр в пачке.

Так вот… возможно, он и превращается у нас в руках. Только мы этого не замечаем. Хотя должны – в отличие от всех прочих, даже от хитроумных арканов. Мы должны даже более того – чувствовать, еще не коснувшись его, родственную энергию. Но не чувствуем ее. И почему это так, понять не можем. Лишь строим версии…