Наида Баширова - Тени прошлого

– Виталий говорил, что вы красивы, – улыбаясь, сказал он, – но не уточнил, до какой степени.

Лена улыбнулась в ответ. Кажется, и муж и жена относились к тому типу людей, которые говорят то, что думают. В них абсолютно не было лукавства, хитрости, притворства. Интересно, в кого пошел Виталий? Ибо если бы в нем не было этих качеств, он вряд ли бы стал хорошим адвокатом.

– Мне понравились твои родители, – сказала она, когда Виталий провожал ее домой.

– Мне приятно это слышать, – откликнулся он, – тем более что и ты пришлась им по душе. Готов поспорить, мама отныне сможет думать и говорить только о том, когда мы намерены пожениться, собираемся ли сразу заводить детей или подождем, и так далее в том же роде. Теперь она не отстанет от меня, пока я не назову точную дату нашей свадьбы.

Лена молчала. За три месяца знакомства они ни разу не коснулись этих тем. Он ни разу не сказал, что питает к ней какие-то чувства, а она ни разу не дала ему повода думать, что относится к нему иначе, как просто к хорошему знакомому и другу. Конечно, она догадывалась, что нравится ему, да он и не скрывал этого, но ему точно так же могли нравиться и другие девушки. А теперь… Теперь он сразу заговорил о свадьбе.

Виталий вдруг остановился посреди дороги, взял ее руку в свою, нежно сжал и, глядя прямо в ее ярко-изумрудные глаза, сказал:

– И знаешь, я не хочу разочаровывать свою маму. Она так давно мечтает о внуках.

– Это можно рассматривать как предложение руки и сердца? – осторожно спросила Лена.

– Я понимаю: сейчас не самое подходящее время, да и обстановка не самая романтическая. Ночь, в небе ни одной звездочки, даже луны из-за туч не видно… Я бы и сам хотел, чтобы объяснение происходило при более торжественных и запоминающихся обстоятельствах.

Он широко улыбнулся, лицо приобрело мальчишеское выражение. Да, в обаянии ему не откажешь.

– Это так неожиданно, – пробормотала Лена.

– Разве? – Он поднял руку, коснулся ее лба, щеки, провел кончиками пальцев по линии губ, подбородку, изгибу шеи. Его серо-голубые глаза потемнели, голос прозвучал хрипло: – Разве ты не замечала, как твое присутствие действует на меня? Разве ты не видела, как мне хорошо с тобой?

Его голос прерывался от едва сдерживаемой страсти. Она ни разу не видела его таким. Удивительно, но если бы до сегодняшнего дня ее попросили перечислить отличительные черты характера Виталия, то в первую очередь она назвала бы холодность и сдержанность. Он не только ни разу не попытался поцеловать ее, но без особой надобности даже не прикасался к ней. И, признаться, она была благодарна ему за это. Если бы он сделал такие попытки, их отношения прервались бы сразу, так и не начавшись. Возможно, он догадывался об этом и потому держался с такой невозмутимостью. Он достаточно умен, чтобы понять: она не относится к тому типу женщин, которые готовы броситься в объятия мужчины в первый день знакомства или которых привлекают легкие, ни к чему не обязывающие отношения.

Виталий приблизил к ней свое лицо. Она подумала, что сейчас он ее поцелует, но он не сделал этого. Он глядел ей прямо в глаза и ждал от нее знака, жеста, что она так же жаждет поцелуя, как и он. Это тронуло ее. Почему бы и нет? Может, Виталий и есть тот самый мужчина, который поможет ей если и не забыть прошлое, то хотя бы сделать так, чтобы оно не влияло так сильно на ее настоящее? Она подняла к нему лицо, приоткрыла губы, и он со страстным вздохом приник к ним. Он целовал ее умело, страстно, его губы были опытными, уверенными, но она вдруг поймала себя на мысли, что ничего не чувствует. Совсем ничего. Ни восторга, ни упоения, ни дрожи в коленях, ни ответной страсти. Он не почувствовал ее холодности. Когда он оторвался от нее, его глаза сияли.

– Мы сыграем свадьбу сразу после того, как наш дом будет построен, – сказал он с нажимом на слово «наш». – А я уж постараюсь, чтобы это произошло как можно раньше.

Кажется, теперь у нее нет выбора и ей ничего не останется, как согласиться. Нельзя сказать, что она не мечтала о любви, о том, чтобы создать семью. Она любила детей и хотела иметь своих. Но то, что произошло с ее родителями, так повлияло на нее и так отравляло жизнь, мешая радоваться каждому дню, что она не верила, что в обозримом будущем сможет иметь мужа, детей. Ее красота и ум всегда привлекали мужчин, в студенческие годы за ней ухаживали многие сокурсники, но она никому не отдавала предпочтения, держа всех на расстоянии. Всех, кроме Алексея, но с ним ее связывали чисто дружеские отношения. Ребята за холодность и сдержанность называли ее ледышкой и Снежной королевой.

Да, она мечтала о любви, семье, но слишком живы были в памяти события, приведшие к смерти родителей, слишком сильна ненависть к человеку, который был в этом повинен. Ненависть, клокотавшая в ней, не оставляла места любви. Эта ненависть с годами не уменьшилась, а еще больше возросла, оказывая свое разрушающее действие. Она понимала, как губительно чувство, которое в ней живет, но ничего не могла с этим поделать. Сейчас она понимала, как неправильно поступила, оставшись жить в этом городе. Ей следовало уехать отсюда сразу после окончания школы, и тогда ничего не подпитывало бы ее ненависть. Здесь слишком многое напоминало о том, как она была счастлива раньше и чего лишена теперь. Вторжение в ее жизнь Звягинцева еще больше всколыхнуло в ней чувство ярости и ненависти, которое вызывало в ней одно его имя. Может, Виталий поможет ей смириться с тем, что прошлого не вернешь, что надо жить дальше, не дав ненависти еще больше разрушить ее жизнь?

– Так ты согласна? – услышала она словно издалека его голос.

– Да, согласна, – кивнула Лена, но не испытала ожидаемого чувства успокоения, радости, освобождения.

Виталий позвонил на следующий день и договорился о встрече.

– В ресторане «Рандеву» в семь тридцать вечера. Это время тебя устроит?

– Вполне. Я как раз успею заскочить после работы домой и переодеться.

– Мне заехать за тобой?

– Спасибо, не нужно. Я подъеду сама.

Ровно в половине восьмого Лена подъезжала к старинному трехэтажному зданию, весь первый этаж которого занимал ресторан «Рандеву» – один из самых респектабельных и дорогих в городе. Он был оборудован по последнему слову техники, хотя и сохранил при этом старомодную роскошь.

Виталий ждал ее у входа. На нем был отличный серо-коричневый костюм, смотревшийся так же дорого, как, впрочем, и стоил. Желтый в голубую полоску шелковый галстук, элегантные туфли из змеиной кожи, тонкие, как папирусная бумага. Он прекрасно выглядел и сознавал это.

Открыв дверцу автомобиля, Виталий протянул руку и помог ей выйти. Несколько секунд он восхищенно ее разглядывал.