Женя Лун - Уравнение Дрейка, или Как обвести Вселенную вокруг пальца

Хотя всё было неплохо, когда они жили только вдвоем. Но если у старшей появлялась личная жизнь – у младшей развивался невроз.

Уже к 20-ти годам ярчайший букет комплексов владел её натурой безгранично и всецело. Романтичность и изящество, не растраченные этой натурой, камуфлировали этот багаж под темперамент, а притягательность и гибкий ум, в сочетании с уже приличным житейским опытом, научили её тонко манипулировать чувствами тех, кто попадался в ее паутину соблазнения: телом ли, умом ли…

Но коварство было присуще вовсе не ей. Бессмысленно судить марионетку за её действия, и она была не больше в ответе за свои. Девушка страдала ничуть ни меньше тех, кому причиняла боль, страшно мучаясь угрызениями совести от осознания беспомощности в попытках защититься от болезненной реальности, единственным способом, которому ее обучила жизнь.

Она утешала себя тем, что нет ничего плохого в том, чтобы ждать принца, который одарит всем, чего она была лишена, и полюбит за родителей, которые не смогли… А достойна ли она этого? Она очень надеялась, что достойна, иначе жизнь потеряла бы всякий смысл…

«Мама потрогает лоб, вскипятит на плите молоко. Где эта девочка, после которой мне будет легко-о-о…? – Задавался риторическим вопросом лидер группы «Конец фильма», Евгений Феклистов. Он слышал эту песню давным-давно и помнил только припев. А теперь открыл ее по-новому:

«…Дед Мороз умер, я знал разных женщин, бывал не трёзв. Где эта девочка, где, ведь иначе вся жизнь не всерьез. Где моя девочка, где моя ясная. Белая девочка с длинной и острой косой…». И он проникновенно, с чувством и удовольствием, которое можно испытать только от песни со смыслом на родном языке, неожиданно для себя подхватил: «У меня же-о-о-лтые глаза…».

Сашка, привычный к подобным неожиданностям, только сдержанно улыбнулся. Настолько сдержанно, насколько ему подсказывали чувство такта и статус подчиненного. Хотя «хозяин» частенько вел себя так, что другой, на Сашкином месте, мог бы соблазниться фамильярностью, но только не Саня. За это его и ценили. А еще за сообразительность, преданность и неболтливость.

Официально Сашка числился в его фирме юристом – таков был уговор. Фактически же он был и водителем, и помощником, и, пожалуй, единственным абсолютно надежным человеком из его близкого окружения. А еще Саша никогда не пытался его с кем-нибудь знакомить. Александр Стрельников на самом деле был гораздо амбициознее должности водителя или помощника и намного сообразительнее своих сокурсников по юридическому факультету. Когда те только начинали задумываться о практике, по протекции или без оной, Саня уже работал на него. Причем, юридическая сторона дел фирмы волновала парня далеко не в первую очередь. Саня отчаянно пытался раскрыть секрет успеха своего молодого босса и сплагиатить его. Не обошлось и без романтики невероятных и очень полезных знакомств, халявных ужинов в дорогих ресторанах, початых бутылок французского коньяка и отличного скотча, которые ему перепадали с барского плеча. И возможности подплывать к институту на одной из двух роскошных иномарок почти каждый день.

– Я в администрации пробуду не больше часа, ты пока забери документы от нотариуса. Очередь не жди, заглянешь, спросишь Юлию Сергеевну. Эдакая фрекен Бок с клоунскими губами. Скажешь, что от Дульщикова, за документами.

– Дульщиков? Это который с Гольдбергом тогда был, судья? – Саня старательно запоминал имена, фамилии и должности.

– Ну ты даешь, Джордано Бруно! – Он дружественно похлопал Саню по плечу.

Не разобравшись в мыслях с Джордано Бруно и судьей Дульщиковым, парень ляпнул:

– А что, Джордано Бруно имел отношение к суду?

– Непосредственное, – Он понял, что Сашка знал Джордано Бруно, только как продвинутого звездочета, – самое прямое отношение к суду. Инквизиционному. Самому гуманному суду в мире! – Ему сразу стало стыдно за неудачную попытку самоутвердиться, и Он ретировался:

– Шучу, сам недавно узнал, что Бруно, оказывается, был еще и известным мнемотехником, а я всегда завидовал людям с отменной памятью. Вот как у тебя.

Но Саня тоже был не промах:

– Да Бог с Вами, – парень опять перешел на «Вы», хоть они и были вдвоем, – я все фамилии записываю. У меня в ежедневнике уже все популярные буквы кончились – приходится вклеивать. А перед сном я их все прочитываю и повторяю. Вчера на букве «К» остановился. Этому приему «мнемотехники» меня научила Снежана, одногруппница. Ей так фамилии преподавателей легче запоминать. Мужского пола. Вот уже до третьего курса дотянула. А мы все над ней угораем: твоего, Снежка, третьего с половиной размера хватило ровно на три с половиной курса, а дальше, как говорится, либо больше – либо слово юриспруденция научись выговаривать.

– Пообедать не забудь, многообещающий ты наш, а то с трех часов ты у меня в обороте, не знаю до скольких.

– Так у тебя же процедуры вечером, Маринка опять не напомнила? – Сане не нравилась его секретарша, устроенная временно и по блату.

– Да ну её, все равно скоро закапризничает и сбежит обратно к папе. А у нас КАМАЗы новенькие задарма. – А нога не болит уже. Почти. Ерунда все эти процедуры. Без них выздоравливаешь за две недели. С ними – за 14 дней.

Саня припарковался у парадного крыльца здания с колоннами, увенчанными снопами мраморных колосьев, серпами и пятиконечными звездами, особо патриотично выглядящими в вечерней подсветке триколора. Здания, которое Вы без труда найдете в каждом подарочном буклете любого провинциального города России.

– Ну, пожелай мне удачи, а лучше отматери. Только не называй дураком и по имени – так мама говорила, – он всегда шутил, когда начинал нервничать.

– Ок, босс.

Босс уже захлопнул за собой дверцу, а потом вдруг постучал по стеклу. Оно медленно поползло вниз, а босс сказал, подмигнув:

– Снежане привет!

Не запахивая плаща, прихрамывая, но не теряя стати, он зашагал к мраморным ступеням. Не сомневаясь в боссе ни на секунду, молодой парень лихо развернулся и, расплывшись во внутренней улыбке, поехал на учебу, где, конечно, не было никакой Снежаны, о чем они оба прекрасно знали.

Прилавки магазина «Ивушка» стоически сопротивлялись бездушной машине самообслуживания, которая поглотила уже все торговые точки в округе. И если вы ностальгируете по гастроному со стеклянными витринами с мультяшным изображением сосисок и калачей – добро пожаловать в «Ивушку». Все продавщицы «Ивушки», как на заказ, были тучными, ленивыми, склочными и наносили перламутровые голубые тени, аккурат до тонюсеньких бровей.