Мэдлин Хантер - Герцог-авантюрист

– А может, она с кем-то его перепутала? С кем-то, кого знала много лет назад.

– Нет, не думаю. Судя по тому, что рассказала, они ничего не напутала.

Клара подалась вперед, чтобы не пропустить ни слова.

– Так вот, она сказала: «Конечно же, его преданность Англии была подвергнута сомнению. Так как же еще он мог поступить?»

– Так и сказала?

Алтея кивнула.

– Да, совершенно верно. А потом вернулся брат и так гневно на нее посмотрел, что она тотчас же замолчала.

– А я вот не помню никаких разговоров, касавшихся преданности герцога. Хотя, конечно, никто не стал бы говорить о таких вещах открыто, раз не было предъявлено официальное обвинение.

– Но моя бабушка могла ошибиться. Или, как ты говоришь, перепутать Страттона с кем-то другим.

И тут Кларе вспомнились обрывки давних разговоров, которым она никогда не придавала значения. И она вновь увидела отца, склонившегося в библиотеке над свежим выпуском «Таймс» и устремившего взгляд на объявление в черной рамке. Клара обратила внимание на эту заметку лишь потому, что ее поразило выражение лица отца. Лицо его выражало не печаль или любопытство, а холодную решимость, что выглядело странно для пэра Англии, узнавшего о кончине другого пэра.

– Бабушка также сказала, что это случилось у него в поместье, – продолжала Алтея. – По ее словам было понятно, что она осуждала герцога, так как всегда считала самоубийство дурным тоном.

– Какой ужас… – Клара прониклась сочувствием к герцогу. Ведь она и сама совсем недавно потеряла отца. Но в сложившихся обстоятельствах потеря Страттона казалась еще более тяжелой. – Неудивительно, что он уехал из Англии почти сразу же после похорон. Я имею в виду нынешнего герцога. Если в эти слухи поверила даже твоя двоюродная бабушка, то все остальные и вовсе приняли эту историю за чистую монету. Должно быть, перешептывания за спиной стали для Страттона просто невыносимыми.

– Мне кажется, он уехал именно из-за этих домыслов о предательстве. Ведь это может навсегда запятнать имя и честь семьи.

– И все же мне не хотелось бы в это верить, хоть они и враги нашей семьи. Однако все рассказанное тобой отчасти объясняет все эти дуэли во Франции. И все же давай пока считать, что твоя родственница ошиблась, пока не получим подтверждение из других источников, – со вздохом добавила Клара.

Алтея поднялась со своего места и взяла со стола пакет с рукописью.

– Ну, мне пора, если мы хотим, чтобы рукопись попала в типографию сегодня. Еще надо решить, как доставлять свежие номера журнала в книжные магазины. Хочешь, напишу всем нашим дамам и приглашу их на встречу?

– Да, пожалуй. В понедельник будет удобно. Пока же мне нужно разобраться с кое-какими семейными делами. – Клара проводила подругу до дверей. – А о том, что ты мне сегодня рассказала, будем молчать.

– Тебе больше не нужна информация, чтобы опубликовать статью?

– Когда все точно узнаем, тогда и опубликуем. А до тех пор это останется между нами. Не хочу огорчать герцога неподтвержденными россказнями.

Алтея поцеловала подругу в щеку.

– У тебя доброе сердце, Клара. Ты умеешь сочувствовать самым разным людям. Возможно, старая вражда между вашими семьями уже утратила для тебя значение.

Утратила?… Какая глупость! Конечно же, нет! И никому она не сочувствует. Просто она ответственная. Бездоказательное очернение доброго имени – удел великосветских сплетников и бульварных газетенок. Ее журнал подобными вещами не занимается.

Два дня спустя Адам и Брентворт провели некоторое время на боксерском ринге. После тренировки они ополоснулись и переоделись. Адам завязывал галстук, когда в комнату вошел Лэнгфорд. Перед тем как разъехаться по домам, друзья собирались выпить эля в ближайшей таверне.

– Страттон, ты ему сказал? – поинтересовался Лэнгфорд, внимательно наблюдая за приятелями.

Адам проигнорировал вопрос.

– А что он должен мне сказать? – спросил Брентворт.

– Что положил глаз на одну даму. И даже купил ей в подарок украшение.

Резко развернувшись, Брентворт взглянул на Адама.

– Знаешь, Страттон, ведь сезон только начался. Сомневаюсь, что ты успел рассмотреть все варианты.

– Она почти не появляется на балах или званых обедах, – пояснил Лэнгфорд. – Эта дама не из тех юных дебютанток, о которых ты подумал.

– Вы меня заинтриговали… – протянул Брентворт. – Кто же она, а, Страттон?

Адам застегнул жилет и надел поверх него сюртук.

– Если ты ему не ответишь, то это сделаю я, – предостерег Лэнгфорд. – Видишь ли, по каким-то одному дьяволу ведомым причинам он решил остановить свой выбор на леди Кларе Чезуик.

– Сестре Марвуда?… – изумился Брентворт. – Или, если точнее, на его старшей сестре? Страттон, ты что, ударился головой во время своего пребывания во Франции? Я слышал, младшая сестра графа – потрясающая красавица, в то время как старшей было нечем похвастать даже в юности. Разве только своим непростым нравом…

– Я бы сказал, слишком непростым, – вставил Лэнгфорд.

– Мне нравится это качество, – заявил Адам. – Мужчины, боящиеся обнаружить в женщине характер, попросту бараны.

– Что ж, полагаю, она тоже довольно-таки хорошенькая, – пошел на попятную Брентворт.

– Что бы это ни означало, – произнес Лэнгфорд.

– Я также слышал, что она получила весьма солидное наследство от своего отца, – как бы между прочим заметил Брентворт.

– Страттона менее всего интересует ее наследство, – возразил Лэнгфорд. – Но скажи, разве ты не находишь в высшей степени подозрительным его интерес к женщине из этой семьи? Пусть даже красивой, богатой и обладающей завидной силой воли…

– Это действительно очень подозрительно. Что ты задумал, Страттон?

Закончив одеваться, Адам посмотрел на друзей.

– А вы как полагаете?

– Предлагаешь нам самим догадаться? Что ж, у нас с Лэнгфордом будет время подумать по дороге в таверну, хотя, полагаю, хватит и пяти минут, чтобы получить ответ на свой вопрос.

Десять минут спустя, когда друзья уже сидели в таверне, Брентворт вновь заговорил:

– Мне на ум пришло три возможных причины твоего интереса к этой женщине.

– Целых три? – усмехнулся Адам.

– Страттон, хватит! – воскликнул Лэнгфорд. – Эта твоя таинственность может произвести впечатление на женщин и глупцов, но мы-то тебя знаем, помни это.

Адам молча пожал плечами и сделал глоток эля.

– Первая причина! – объявил Брентворт. – Ее наследство на самом деле гораздо богаче, чем мы думаем, и она преумножит твое собственное.

Адам по-прежнему молчал, а Брентворт продолжил:

– Вторая причина – девушка по-своему красива. И это ее своеобразие привлекает тебя больше, чем, например, меня.

– Страттон, он прав? – спросил Лэнгфорд. – Что ж, у нее действительно очень красивые глаза. А вот рот слишком велик. И полагаю, кое-кто из мужчин счел бы ее… – Он замолчал.