Эль Берг - Дом у лесного озера. Мистическая история любви и ненависти

Я сделала резкий вдох и открыла глаза. И тут же закрыла их в ужасе. Меня схватили и прижали к себе, успокаивая. Я билась в истерике. В моем понимании никак не укладывалось, что я только что стала свидетелем своего убийства. Алекс душил меня теми самыми руками, которыми некогда обнимал.

– Тихо, тихо. Все позади. Снова кошмар?

Я вскинула голову и столкнулась с участливым взглядом карих глаз. Не синих. Что за наказание…

– Как Вы здесь оказались?

– Решил прогуляться. Надо сказать, это было зрелище не для слабонервных.

– Что случилось?

– Это я у Вас обязан спросить. Вы метались и кричали таким голосом, будто из потустороннего мира. У меня волосы встали дыбом.

– Лучше Вам не знать.

– Если Вы поделитесь со мной, Вам станет лучше. Поверьте.

– Не станет.

– Не противьтесь же! Вы в ужасном состоянии. Я отнесу Вас в дом.

Я снова оказалась прижатой к его широкой груди. На этот раз я не стала сопротивляться. Кошмар слишком измотал меня. Я вспомнила, что до сих пор не знаю, как зовут моего настойчивого попечителя.

– Неужели в Вас проснулся интерес к моей скромной персоне?

– Должна же я знать, куда и кому пошлю письменную благодарность.

– Вряд ли это оценит моя жена.

От ярости меня затрясло. Этот подлец еще и женат.

– Немедленно отпустите меня!

– Что случилось? Вам не понравилось, что у меня есть жена?

– Мне плевать, кто у Вас есть. Отпустите.

– На Вашем месте я бы помолчал и расслабился.

– Вы гнусный предатель.

– Кого же я предал?

– Волочитесь за мной, как распоследний…

От злости я не нашла слов, чтобы как следует отчитать его, а потом все таки вырваться и пнуть его побольнее.

– Я понял. Ревности Вам не занимать. Я пошутил насчет жены.

Мне следовало продолжить тактику неприступности и стервозности, но вдруг я не выдержала и рассмеялась.

Он остановился и с улыбкой взглянул на меня.

– Я так люблю твой смех.

Почему-то эта фраза смутила меня. Когда это я смеялась при нем от души? Мне стало не по себе. Я была уверена, что уже где-то слышала именно эту фразу по отношению ко мне. Не в первый раз он вдруг переходил на фамильярный тон. Я нахмурилась, припоминая.

– Теперь Вы снова сердитесь. Лучше выпьем по стаканчику.

Я молча наблюдала, как он готовил завтрак. Порой в его жестах проскальзывало нечто знакомое. Это волновало меня. От напряжения у меня разболелась голова.

– Простите, я бы хотела прилечь.

– Конечно. Вам помочь?

– Нет. Вы можете позавтракать здесь. Потом просто закройте дверь плотнее.

– Я приготовил его для Вас.

– Придется отложить совместное распитие чая на другой раз.

Направившись к лестнице, я вспомнила, что так и не узнала его имени. Хотя, какое это имело значение.

Простыни были удивительно свежими и чистыми, хотя я не меняла их с тех пор, как мы были с ним в этом доме последний раз. Пока его запах сохранялся на подушках и покрывале, я не должна была что-то менять.

Я прижалась всем телом к той половине кровати, где обычно он спал. Ужасный сон не оттолкнул меня от него, не заставил забыть его или думать о нем плохо. Я слишком много пережила. Потому мне и снятся такие нелепые сны. Подумать, что он был способен причинить мне вред.

Никогда.

Это невозможно. Слишком неправдоподобно.

Он не кричал на меня, не раздражался по мелочам, не унижал. Напротив, никто не поддерживал меня и не помогал мне так, как он. Таких на земле больше нет.

Я сделала запись в дневнике о случившемся и задумалась.

Первые шесть страниц мне так и не удалось обнаружить. Я перерыла весь дом, начиная чердаком и заканчивая задним двором. Седьмая запись начиналась как раз с того момента, когда я сформулировала свое видение и насчитала ровно сорок девять дней, как мне начал сниться сон о том, как я тону в озере, на самом берегу, под приливом и лилиями.

Причем мне совершенно было непонятно, что было до этого. Я напрягала память, но все усилия были тщетны. Похороны. Провал. Лес. Озеро. Провал.

Вероятно, я и вела дневник для того, чтобы потом вспомнить все, что со мной происходило. Скорее всего, по совету своего лечащего врача. Я не была уверена в том, что у меня есть психотерапевт, но почему-то эта мысль пришла мне в голову.

Двустишие снова закрутилось в моем сознании. От бессилия мне хотелось плакать.

Я вскочила и заметалась по комнате. На столе лежал карандаш. Ничего не соображая, я зажмурилась и начала рисовать на стене. Грифель поскрипывал, я тяжело дышала, но это не останавливало меня.

Сперва я боялась открыть глаза, в предчувствии того, что оказалось изображенным на стене. Наконец я все-таки решилась.

Мне стало досадно. Стена была испещрена закорючками и кривыми линиями. Ничего особенного, что помогло бы мне. Интересно, чем я руководствовалась, когда занялась этой ерундой. Теперь стена была безнадежно испорчена. Придется ее перекрашивать.

Вот сумасшедшая.

Я снова прошлась по комнате. Надо же, какие нелепые желания у меня порой возникают. Двустишие я так и не смогла вспомнить.

Мой взгляд скользнул по измалеванной стене, и тут я замерла. Вблизи я не смогла рассмотреть то, что теперь почти четко вырисовывалось передо мной. Среди закорючек и зигзагов я увидела нечто, похожее на крест. Крест был окружен ореолом и языками пламени.

Я зажмурилась и снова посмотрела на стену. Изображение не исчезло. Приблизившись к рисунку, я осторожно прикоснулась к нему. Обыкновенный крест. Я слишком переволновалась и теперь сама себя разыгрываю.

Знак свыше или всего лишь моя обостренная фантазия, я видела то, что видела. Ни больше. Ни меньше.

Я присела на краешек кровати и постаралась успокоиться. Я слишком натерпелась за последнее время, чтобы моя психика была в норме. Скорее всего, происходящее является очевидным доказательством нервного расстройства. Мне не хочется верить, что дорогой мне человек безвозвратно ушел и потому я продолжаю тешить себя надеждами.

Откровенно бы я не призналась сама себе, что у меня явные проблемы, но мой мозг старается таким образом поддержать меня, чтобы я в прямом смысле не сошла с ума. Все эти сны, надписи, всего лишь плод моего воображения и попытка уйти от реальности. Это все равно, что посмотреть фильм ужасов, а затем пугаться того, чего на самом деле нет и не будет.

Все. Я в полном порядке. Несколько вдохов и выдохов настроили меня на обычный лад, и я готова была к дальнейшим размышлениям.

Раскрашенную стену следовало хотя бы вымыть. Я спустилась вниз, набрала ведро воды и взяла щетку, чтобы как следует стереть рисунок.

Сначала я попробовала очистить маленькую площадь. Мне это удалось. Хотя теперь, под слоем штукатурки обнаружился предыдущий слой, желтоватого цвета. Мне не удалось припомнить, когда эта комната была окрашена подобным цветом. Меня это удивило. Потому что, если только память вновь не подводит меня, мы жили здесь давно. Уж точно больше трех лет. То есть этот дом принадлежал мне лично. В этом я была уверена.