Дик Ху - Теорема пожухшей апрельской листвы. Из цикла «Четыре мгновения Бога»

В ответ на очередное нытьё членов экипажа в стиле «остановите землю, я сойду» он натурально тормозил «Гнилозуб» и выбрасывал слабовольных в открытый космос. За мной, Пинелисом, Де-Коем и Агентом Смитом он всегда возвращался.

Суть моей работы состояла в организации платных медицинских услуг (ПМУ) диктаторским, бигменскими прочим деспотическим контингентам, рассеянным по многочисленным мирам Сверхскопления Рыб-Персея. Выходило так, что чем тоталитарнее режим, тем хуже на планете с медициной. При этом автарх всенепременно желает жить дольше отпущенного судьбой срока, а в клиниках Благородных миров его почему-то не привечают.

Не знаю, как в отношении существ благородных, но что касается лютых бандитов и простых подонков, с которыми мне в основном приходилось иметь дело, искусственный интеллект (AI) так и не смог обыграть обычных врачей в лечебном деле. В частности, он не понимал, почему удар по голове пустой бутылкой пропиленгликоля всегда более травматичен, чем удар бутылкой полной. Не вразумел, почему простата, орган крайне малозначимый (и, вопреки чаяниям многих мужчин, никак не связанный с эректильной функцией), по достижении «земных» 50—60 лет попадал «в центр личности» поголовно всех тиранов, и забота об этой желёзке приобретала государственную важность. «Пациентоориентированный» AI ввергали в ступор нередко приходящие от моих пациентов запросы типа «хочу мгновенно помереть от инсульта, а не мучится годами от рака».

Мне больно сознавать, что качество лечения почти всегда было субоптимальным. Вместе с тем, откровенно говоря, проблемы со «здоровьем» вождей обычно лежали вовне их организма, и чаще всего они были вызваны пользовавшими их медиками.

Подчас достаточно было просто отстранить местных врачей от дела – и тираны обретали силы и свежесть в членах тела. И с новой энергией они принимались уничтожать какую-то докучавшую социальную группу, обычно либеральной направленности.

Врачи из числа представителей Благородных рас далеко не всегда могли помочь тиранам.

Во-первых, вождям, признанным военными преступниками, путь в современные госпитали был заказан.

Во-вторых, «благородные» врачи лишь на словах ставили интересы своего пациента на первое место, а на самом деле более всего пеклись в целом за популяцию недоразвитой планеты. Подчас им не очень хотелось эффективно лечить тирана, ведь в случае успеха он непременно развернет новые репрессии (что характерно, нередко обструкции начинались с показательной казни наших местных коллег).

Врачи из высокоразвитых миров обычно предлагали построить в захолустье современный госпиталь или в общем наладить систему здравоохранения, чтобы обеспечить высокое качество лечения народонаселения. Эти гуманные соображения шли вразрез с планами тиранов, которых беспокоило только их личное здоровье. Высокая естественная смертность народонаселения и очень плохое состояние здоровья престарелых членов местных политбюро отлично подпитывали режим репрессий.

Не обремененные такого рода этическими грузами, мы всегда были готовы заняться лечением конкретного пациента, полностью в его личных интересах. Вот почему на наши услуги – весьма и весьма недешёвые – всегда был спрос.

Эрегана Дрейка я постоянно представлял диктаторам как главного врача (хотя у него не то что медицинского, никакого образования не было). Надо сказать, что обязанности главного врача он выполнял на «отлично»: доставал нужное оборудование, решал все вопросы с оплатой, прикрывал в случае медицинских ошибок, но чаще ввиду неожиданных успехов. Прикрывал в самом буквальном смысле: с применением тяжёлого вооружения обеспечивал пути нашего отступления из госпиталей и последующую экстренную эвакуацию с очередной мелкой тоталитарной планетки. Для пирата, в своё время взявшего тюрьму на Дзете, это было весьма безопасным развлечением. Но самое главное, Дрейк никогда не мешал работать.

Конечно, организация медицинской помощи была далеко не основной статьёй доходов Дрейка, но об остальных способах получения G-порошка я предпочту умолчать. Эреган Дрейк строго держал данное мне слово не привлекать меня к участию в пытках. Я не сталкивался глазами с узниками и рабами и совершенно ничего не знал об их существовании на «Гнилозубе».

Спасибо, Капитан Дрейк, за то, что делил со мной варзометр 5 5 Не скрою, что о некоторых часто используемых девайсах в силу своей ограниченности я имел представление весьма смутное. Этот прибор, за показаниями которого Капитан Дрейк призывал неусыпно следить, представлял для меня загадку. Он как-то «ощущал» нелокальные корреляции и использовался для того, чтобы играть в Игру Белла, для сверхдальней связи, совершенно ненадёжной, а также вроде как предупреждал о каких-то опасностях. Квантовая запутанность моего Dasein и Dasein Дрейка (с его слов, поддерживающаяся в течение нескольких месяцев) с какими-то из элементов корабельного варзометра имела для Капитана особую ценность. В связи с этим и по его прямому указанию я упоминаю этот факт в настоящей благодарности. , за далёкие миры с ясными небесами, за свободу открытого космоса. А ещё за твои иридиевые тирраниарские яйца, благодаря которым тебе было «не ссыкотно» делать то, что подсаживало на шпиндель самых бравых капитанов.

Землянки грубы;

и вульгарны – обратите внимание на любой плакат, на котором изображена женщина – она выглядит так, будто предлагает себя (обычно – неумело). Им можно посочувствовать: в течение тысячелетней истории Земли женщины были изгоями, социальными уродами – как таджики на стройке.

Феминистически настроенные дамы ещё хуже – в своей борьбе они используют самые мерзкие мужские стратегии поведения. Умным мужчинам противно с ними общаться во многом из-за того, что они применяют такие паттерны реагирования, которые мы давно переросли: жесть в общении, жёсткость, доскональное следование правилам в организации бизнес-процессов и так далее.

Особую ненависть вызывает идея гендерного квотирования: искусственное наполнение представительных органов недоразвитыми в социокультурном плане существами с неотточенным интеллектом, не видящими развитие ситуации даже на шаг вперёд, закручивает спираль популистского пике. Таджики справились бы с решением стратегических вопросов не хуже этих женщин, умных и образованных среди них не меньше. Почему же таджиков не квотируют, а женщин – квотируют? Почему не квотируют инвалидов, геев, зоофилов, вег е нов, трансвеститов?

Вымораживает подчёркнутое нежелание получать помощь из-за того, что они – женщины, особенно если красивые и не дают нам вдоволь любоваться своей красотой. И оторопь берёт от одной мысли о квантовом блокчейне, объединившем женщин всех миров в борьбе с мужчинами.