Сали Крайн - Брак по завещанию

– Доктор Вас ждет, пожалуйста, пройдемте со мной, – медсестра указала ей рукой, чтоб она пошла за ней.

Подойдя к двери, Джесси прочла надпись: «Главный врач Патрик Кеннеди». Медсестра постучала, и, услышав взволнованное «Войдите», открыла дверь и, поманив рукой Джессику, прошла в кабинет.

Патрик сидел за столом, читая истории болезни больных. У него было морщинистое кругловатое лицо, на нос вздернуты очки с круглой оправой, а вокруг рта была оставлена типичная для всех врачей бородка.

– Извините, мистер Кеннеди, мисс Джессика Паркер пришла.

Он поднял голову от листка и начал рассматривать девушку. От его взгляда ей стало не по себе.

– Проходите, садитесь, пожалуйста, – он с улыбкой указал ей на стул. Глаза у этого человека были добрые и внушали доверие. – Вы можете идти, – кивнул он медсестре.

Когда за ней закрылась дверь, он повернулся к Джесс и молча посмотрел на нее.

– Мистер Кеннеди… – начала было Джессика, но он ее остановил взмахом руки.

– Просто Патрик, не люблю, когда меня называют на «Вы». Чувствую себя дряхлым старичком.

– Хорошо, Патрик, я бы хотела узнать, так зачем вы меня позвали и как это связано с мамой? – она произносила это спокойно, но на самом деле боялась, хотя сама не знала, чего она страшится.

Патрик снял очки и устало потер руками лицо. Тяжело вздохнув, он взял историю болезни, которую читал, когда Джесси зашла, и серьезно посмотрел на девушку.

– Я даже не знаю, с чего начать… Как сказать… – Патрик избегал смотреть ей в глаза. – Дело в том, что ваша мать… – он сделал паузу: для него всегда было сложно рассказывать близким плохие новости.

– Что с моей матерью? – больше не было слышно, что она спокойна, ее голос дрожал.

– Она… Не хотите выпить воды?

– Патрик, скажите мне, что с моей мамой, или Вы хотите, чтоб от страха у меня случился сердечный приступ? – Джессика уже кричала: она поняла, что с мамой что-то случилось.

Мужчина молчал несколько секунд, потом решительно посмотрел ей в глаза и наконец произнес то, что должен был сказать еще несколько минут назад:

– Элизабет попала в очень тяжелую автокатастрофу, и ее состояние нестабильное.

После его слов Джессика стала белее полотна. Сердце болезненно сжалось.

– К-когда это случилась? – она говорила онемевшими губами, едва выговаривая слова.

– Сегодня утром.

Патрик встал со своего места и сел напротив нее. Ему было тяжело с ней разговаривать, но он, как врач, должен был ввести ее в курс дела.

– Как ее состояние? – она смотрела на него таким взглядом, что он не смог больше все скрывать.

– Ну, что я могу сказать, травма серьезная, и шансов, что она выживет, практически нет. Видите ли, у нее внутреннее кровотечение, и как бы мы ни пытались ей помочь, ничего не получается. Уровень алкоголя в крови повышен, в машине она была не пристегнута, вследствие чего ее выбросило через переднее окно при столкновении машин… – Патрик увидел, что Джессика стала мертвенно-бледной, поэтому еще крепче сжал ее руки. – Мы сделали все от нас зависящее, но шанс очень маленький.

Джессика не выдержала и начала плакать. Патрик приобнял ее и начал утешать, как своего ребенка.

– Поплачь, девочка моя, поплачь. Мне тоже сложно, ведь Элизабет мне не чужая.

– Вы знаете мою мать? – спросила Джессика сквозь слезы, даже не поднимая головы.

– Я ее крестный отец, мы с ее отцом, то есть твоим дедушкой, были лучшими друзьями.

– Почему именно она должна была попасть в аварию?

Девушка еще сильнее прижалась к нему и рыдала, уже не сдерживаясь. Видя ее состояние, мужчина чувствовал, как у него самого сердце обливалась кровью. Он знал об их сложных отношениях с матерью. Элизабет не скрывала от всех, как на самом деле она относится к своей дочери. Все жалели девочку, но никто не мог помочь: Элизабет просто никого не слушала. Но несмотря на такое отношение, эта девочка все равно любит мать. Он улыбнулся и подумал, что в этом она похожа на свою бабушку – такая же добрая и чистая душа. И он не мог понять, как такие родители умудрились вырастить такую дочь, как Элизабет. Наверное, это потому, что они слишком сильно любили ее, баловали и не заметили, что их любовь сделала с ребенком.

– Я… я бы хотела увидеться с ней, – чуть слышно произнесла Джесс со слезами на глазах.

– Да, конечно, я Вас сейчас отведу, но для начала… Вот, высморкайтесь, – протянув ей платок, с грустной улыбкой сказал он. – Она хотела видеть Вас. Пойдемте. И… Улыбайтесь, пожалуйста.

Джесси пыталась остановить слезы, но не могла. Сердце разрывалось от боли. Но надо взять себя в руки. Нельзя, чтобы она увидела ее слезы.

Немного успокоившись, она встала. Теперь девушка более или менее была готова идти к матери и увидеться с ней, возможно, в последний раз. Слезы снова навернулись на глаза, но она вытерла их и пошла за врачом.

Они шли по длинному коридору, запах лекарств так и витал в воздухе. Джесси шла тихо, не издавая ни звука. Коридор был такой длинный, что казался нескончаемым, но тут мистер Кеннеди остановился возле двери. От неожиданности она чуть не врезалась в него.

– Мы пришли, – он указал кивком головы на дверь. – Она не в лучшем состоянии, и, как я говорил прежде, ей осталось жить недолго, может, сегодня, а может завтра, но Элизабет покинет нас. Вы меня понимаете?

Джесси посмотрела на дверь, за которой сейчас лежала ее мать, и тихонько кивнула головой. Если честно, то она боялась видеться с матерью.

«И как, интересно, она сейчас будет относиться ко мне? Какой будет взгляд, все такой же холодный и равнодушный? Все! Хватит думать об этом. Сейчас она больна, и ей нужна твоя помощь! Надо забыть детские обиды, я все-таки уже взрослая девушка». Она встряхнула головой, и волосы волной опустились на плечо. Набрав полной грудью воздух, она открыла дверь и зашла внутрь.

Комната была небольшая, стены покрашены в белый цвет. Элизабет лежала на кровати; рядом стояла тумбочка, на которой высилась ваза с цветами, благоухающими на всю комнату. Шторы были светло-молочного цвета, возле окна стояли стол и пара стульев. В общем, обычная больничная обстановка. Джесси обвела глазами комнату просто потому, что боялась встретиться взглядом с матерью, но надо было уже взглянуть и на нее. Собрав волю в кулак, девушка взглянула на кровать и от неожиданности охнула. Некогда прекрасная Элизабет Паркер теперь была похожа на шестидесятилетнюю старушку. Шикарные волосы были высвечены, возле глаз синяки, лицо изборождено морщинами, на лбу маленький порез – наверное, от стекла. А глаза у нее были пустые. Джессика не могла поверить своим глазам – во что превратилась ее мать?! Но когда Элизабет посмотрела на нее, то глаза ее оживились, и из них вдруг потекли слезы.