А.Волоска - Дневник прожигателя жизни

– Не беспокойся. Еще раз говорю, что я знаю, что делаю.

– Искренне хочется в это верить. Тебе нужно что-нибудь? Ты извини, что с пустыми руками. Перекусить мы тебе и так принесли вчера много всего – и половины, наверное, не съел. А из вещей, даже не знаю, что и нужно.

– Хорошо, что ты спросил. Записывай. – Я улыбнулся во весь рот, намекая, что список не будет коротким.

Отец достал свой телефон и взглядом дал понять, что готов записывать.

– Первое, что нужно, мои учебники, чтобы готовиться к экзаменам, и пару толстых тетрадей, и ручек штуки три. Мой iPod с зарядкой – где-то на столе у меня в комнате валяются. Книги привези: Артура Хейли, Ремарк, Набокова – его американский период не читал еще. Чака Паланика привези – обязательно «Невидимки» не забудь.

– Ты же говорил, что дважды уже читал.

– И в третий раз прочитаю. И Гришема – я у него только «Фирму» прочитать успел. Вроде, это все.

– Всегда приятно осознавать, что у сына неплохой литературный вкус. За некоторыми исключениями. Учитывая, что молодежь сейчас вообще практически ничего не читает. Это все? Может, тебе ноутбук привести? А телефон?

– Ноутбук мне совсем уж ни к чему. А телефон мне зачем?

– Хотя бы, что нам с мамой звонить тебе. Или сам, если что понадобиться, позвонишь.

– Что-нибудь дешевое купите тогда.

– Хорошо. Вечером заеду домой все соберу. Попрошу сейчас маму, чтобы из одежды тебе что-нибудь собрала.

– Спасибо.

– Слушай! – его осенило. – Тапочки, зубная щетка, дезодорант и еще что-нибудь из повседневной необходимости тоже ведь нужно!

– Ну, да. Как-то я не подумал.

– И мы с мамой вчера, когда сюда ехали, даже не подумали об этом. Привезем.

Мы посмотрели еще друг на друга несколько секунд, и он встал.

– Я поеду, мне на работу нужно. А вечером приедем с мамой. Привезу все, что просил.

– Буду ждать.

– Давай, сынок. Поправляйся скорее.

– Пап, – я очень сильно сжал его кисть, – спасибо тебе большое, что не лезешь с нотациями и не задаешь лишних вопросов.

– Ты уже взрослый. Сам про все расскажешь, как посчитаешь нужным.

Он потрепал мне волосы, встал и вышел. Как же сильно он хотел верить, что его сын уже и вправду взрослый и принимает верные решения.

Вечером папа приехал вместе с мамой. В руке у папы была сумка с вещами, которые я у него просил.

Первым делом, после ухода родителей, схватил одну из тетрадок и на обложке толстыми буквами написал «НИКИ».

Из дневника «НИКИ». 4 мая 2010 года.

Я лежу в больнице, в которой очнулся вчера. Меня зовут Ники. Мне 17 лет. Я в хлам избитый.

Бориса, на глазах у его друзей, один мудак и пятеро братков вывезли в багажнике и долго били. Лицо превратили в месиво. Сломали ребра. Даже на лицо нассали. Теперь Бориса больше нет. Он умер вместе с дружбой с людьми, с которыми он бок о бок прожил ни один год.

Но есть я, Ники, который собирается выйти из больницы, сдать экзамены в школе, поступить в институт. Не знаю, как мне жить, стараясь постоянно не попадаться на глаза моим знакомым, но я решил начать все по-новому, и от этого решения не отступлюсь.

Пока еще никак не могу оценить мое впечатление от проживания в больнице. Поначалу единственным развлечением дня было посещение моей палаты медсестрой. Сейчас у меня есть книги, игры в телефоне, и плеер с 64 Гб музыки. Обязательно надо будет попросить папу привести мне колонки для него.

Не могу объективно оценить сейчас свое душевное состояние, но одно могу сказать с уверенностью – у меня нет ни капли сожаления. Не знаю, откуда у меня это, но в какой-то степени испытываю даже немного радости. Будут новые друзья, будет новое окружение, будет новый я. Новый и совсем другой.

Следующие двадцать пять дней я провел, не выпуская из головы вопрос «Как же заключенные проводят в тюрьме по два года, по пять, по десять, по двадцать лет?». Серьезно – изоляция это страшная вещь. После пяти дней стало появляться ощущение, и с каждым днем оно становилось все сильнее и сильнее, что стены начинают сужаться.

Все время мне что-то кололи, давали пить таблетки, какие-то мази втирали – и все это делала почти всегда одна и та же медсестра. Я прозвал ее Мальвина (хотя сходства с подружкой Буратино нет никакого). Настоящего имени ее я не знал, и до конца моего пребывания в больнице так и не узнал, не смотря на все мое желание познакомиться с ней. Она лет на пять старше меня и сногсшибательная – у нее и без меня куча поклонников. А я-то ей к чему? Уверен, ей ежедневно поступает по двадцать предложений сходить на свидание, попить кофе, провести вечер, а, может, и руки и сердца от пациентов-извращенцев, которые, делая ей эти предложения, раздевают ее глазами и представляют, как во всяких немыслимых позах занимаются с ней сексом. И в два раза больше таких же предложений она получает от коллег, знакомых, сокурсников и случайных прохожих на улице. Так что, я лишний – это точно.

На пятый день пребывания, ни у кого ничего не спрашивая, не интересуясь о возможных последствиях поступка, вышел из палаты. Вальяжно прошелся по коридору, рассматривая таблички на палатах и кабинетах. Вызвал лифт, обратив внимание на табличку с цифрой «7» рядом (получается, я на седьмом этаже). Зайдя в кабину лифта, недолго думая, нажал кнопку первого этажа. Внизу будничная дневная суета. Посетители бегают со своими картами и направлениями на лечение, врачи носятся туда и обратно с видом, что каждая секунда замедления может стоить пациенту жизни.

По буклету, взятому мною на рецепции, – у девушек за стойкой был удивленный взгляд, увидев меня, – понял, что нахожусь я в больнице, в которой у моего папы страховка от работы. Я удивлен – сотрудников МИДа (и других сотрудников такого плана серьезных организаций) должны кормить хорошо. Не говорю, что еда не съедобная, но могло быть и лучше. Иногда приносят такое, что от одного вида аппетит пропадает. Наверное, из-за этого родители и привозят каждый день что-то съестное. Как-никак папа не последнюю должность занимает у себя – могли бы ему и посерьезней медицинские учреждения включить в страховой полис.

Перед стендом, где я изучал услуги, предоставляемыми клиникой (как они себя сами называли), убедил себя в одном – медицина это бизнес. И те, кто держат этот бизнес, желают нам не здоровья, а чтобы мы чаще болели, а их подчиненные врачи, видимо имея с этого свою долю, назначают как можно больше обследований, курсов лечений и тому подобного, многое из которого, уверен, этим пациентам и не нужно.

Не знаю, откуда она взялась – как из-под земли выросла, – но я услышал ее божественный голос.

– А ты что тут делаешь?! – грозно произнесла Мальвина.

– Ааа… хм…, – стоило, конечно, сказать «тебя жду», но не смог, – гуляю.