Артур Алехин - Ваша Честь

© Артур Алехин, 2020

ISBN 978-5-4498-0140-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В просторном зале, за столом, сидел судья, пил чай, периодически поглядывая в окно. На улице постоянно вспыхивал шум. Кто-то с кем-то внезапно начинал спорить на повышенных тонах или мимо пробегала группа из нескольких человек преследуя одного-двух бедолаг, впадая в безумство и крича беглецам вдогонку угрозы расправы, требуя немедленно остановиться и добровольно сдаться. Через какое-то время снова возникала тишина. Затем опять вспышка, и так по кругу.

«А ведь раньше такого не было», отмечал судья погружаясь в свои мысли во время чаепития, «на кой черт открыли этот отдел? И зачем я согласился его возглавить?»

Еще несколько месяцев назад он работал в отделе по особо тяжким, запутанным преступлениям: хитрые многоходовки; групповые, хорошо спланированные ограбления; махинации через третьих лиц; да хоть бы даже убийца одиночка, бесподобно заметающий следы. Необходимо было погружаться в мелочи и детали, уметь мыслить за подсудимых, продумывать вопросы стараясь раскусить подсудимых, предполагать ответы на несколько шагов вперед… А потом открыли этот самый «Отдел нравственных и моральных преступлений».

– Ну, ты же у нас лучший судья!, – уговаривал старший, – мы ж с тобой с самого начала вместе работаем. Выручай! Как только наберем сотрудников, пойдешь обратно. А пока, наладь там всё, выстрой систему, присмотрись что к чему. Может потом вообще закроем его, но сейчас надо. Богом прошу, возглавь хоть на один год, – и он возглавил. Вместо обещанного штата профессиональных помощников, получил только одного, так называемого «представителя народа», который, собственно, и приводил к нему осуждаемых. А больше никого так и не появилось.

– Ну нету у нас сейчас достойных людей, что я тебе их, рожу что ли? Но, мы ищем! Как только найдем, сразу отправлю к тебе. Ты пойми, тут же очень тонкое дело: фактическое преступление любому дураку понятно. Вроде, украл или убил, всё ясно – вот преступник, вот жертва. Другое дело преступление нравственное! Здесь важно, чтобы все по уму было, без предвзятости. Кроме тебя пока доверять некому.

– Что, прямо-таки ни одного достойного нет?

– Нету, хоть убей. Кроме тебя нету! Даже я бы не пошел! Ей богу не вру! Дело крайне ответственное, – отвечал старший.

В итоге, вместо опасных, именитых, да и просто хитрых преступников, пришлось разбираться с теми, которые кого-то обматерили на улице, соврали, высказали пошлую неоднозначную мысль, пошутили над умершими… Кого-то только не приводили за последние несколько месяцев. Народ же, с открытием нового отдела, как с цепи сорвался. Все друг на друга начали тычать, объединяться вокруг отдельных личностей, ловить, заманивать, обвинять, «вот, нашли виновного, судите!». А помощник, вместо того, чтобы предварительно разобраться, начал водить всех без разбору. Он же от народа, стало быть разделяет с ними все обвинения.

Судья в очередной раз посмотрел в окно на сходившую с ума толпу, окружившую очередного нарушителя, «глупые, все же передо мной окажитесь, прежде чем уйдете отсюда», подумал он покачивая головой.

Дверь в зал приоткрылась. Показалась голова помощника. Затем осмотревшись по сторонам он вошел полностью. Поприветствовал:

– Доброе утро, «Ваша честь»! Заводить?, – его голос эхом разнесся по всему помещению. Кроме судейского стола и нескольких стульев для подсудимых, в огромном зале больше ничего не было. Судья хмуро кивнул в ответ, понимая, за дверью кто-то стоит. Помощник никогда не приходил с пустыми руками.

– Ну? Кого привел в этот раз?, – спросил судья с искреннем интересом. Его больше волновали не сами личности, в чьих поступках придется разбираться, а причина по которой народ опять кого-то осудил.

– А вот, полюбуйтесь, – помощник сделал приглашающий жест рукой. В помещение вошло четверо мужчин. Все они были разной возрастной категории. Опустив головы вниз, они стыдливо смотрели в пол, иногда поднимая глаза, с опаской поглядывая на судью.

– И что они сделали?

– Изменяли, голубчики, – радостно и коротко ответил помощник, будто поймал за руку вора в момент кражи.

– Чего?, – переспросил судья, не скрывая раздражения, кое постоянно выказывал в адрес своего единственного сотрудника.

– Изменяли…, – неуверенно повторил помощник. Затем, жестом попросил мужчин присесть на приготовленные для них стулья.

– Кому изменяли, стране что ли?

– Нет… женам… девушкам.

Судья обхватил свою голову руками и медленно потер виски кончиками пальцев. Затем медленно сделал глубокий вдох, ровно так же неспешно выдохнул. Движением головы пригласил помощника сесть рядом, где обычно тот и располагался во время заседаний, выступая в роли обвинителя от народа. Затем внимательно осмотрел сидящих перед ним подсудимых: самый юный не скрывая боялся; тот, что по старше, нервничал, но пытался держать себя в руках; другие двое вели себя довольно спокойно, словно им было не в первой участвовать в подобных разбирательствах.

– Вы признаете себя виновными?, – мужчины одновременно посмотрели на судью. Затем переглянулись, изучая реакцию друг друга. Словно поняв единый ответ, синхронно пожалим плечами, – ты, с краю, сядь немного ближе, – скомандовал судья, указывая на самого молодого. Тот послушно выдвинул стул и сел, положив побелевшие от испуга ладони на колени.

– Сколько тебе лет?

– Семнадцать

Судья перевел взгляд на помощника, вопросительно посмотрел. Затем вернулся к подростку.

– Расскажи свою историю сынок. Только так, что бы у меня не оставалось вопросов. Хорошо?

– Да, «Ваша честь»

– Я слушаю

Подросток несколько секунд молчал собираясь с мыслями. Затем поднял голову и неуверенно заговорил.

– Я не понимаю в чем меня обвиняют. Точнее, не вполне с этим согласен. Говорят, я совершил развратный похотливый поступок в 15 лет, когда лишался девственности, – он покраснел, выдержал паузу, – это случилось совсем не так, как мне представлялось и как хотелось. Мои родители, их друзья и знакомые… все взрослые в целом, всегда говорили, что у мальчика должна быть одна девочка, а у девочки один мальчик. Уже в детском саду проводились различные игры пародирующие семью, «дочки матери». Вы знаете эту игру, «Ваша честь»? Мальчик с девочкой берут куклу и играют. Правил никаких нет. Дети эмитируют супружескую пару. Кукла – это их ребенок. Муж уходит утром на работу, возвращается вечером. Жена сидит дома с ребенком, нянчится с малышом и готовит. Я понимаю, нам пытались привить модель идеальной семьи и показать отношение между мужчиной и женщиной. Только, эта демонстрация не совсем честная… точнее, показана не совсем до конца. Потому что, когда мне исполнилось 13 лет, началось половое созревание, стало очевидным отличие игры от реальности. Во мне пробудились те чувства, желания и тяготения, к которым меня не готовили. О которых взрослые ничего не рассказывали. Они не предупреждали, что могут возникнуть подобные ощущения. Как же так может быть? Ощущения есть, но о них молчат. Выходит я остался с ними один на один, и не знал, как себя вести.