Марк Довлатов - Сад любви. Секс-рассказы

С того раза прошло уже года три. Белка перебралась жить к нему, он затеял бизнес на пару с другом, заработал денег, купил соседнюю квартиру, соединил ее со своей – стал совсем другим человеком. Но его часто почти бессознательно мучил один вопрос: что было бы, не пригласи он ее тогда домой. Он чувствовал, что жизнь его изменилась именно благодаря ей, что появился смысл и стимул, что он уже умеет и может многое; он стал совсем другим с людьми, ладил с клиентами, улаживал конфликты, хлопал по попке девчонок в своем офисе, шутил в компании – ему стало легко и интересно жить.

Заработанные деньги он тратил не жалея: они объездили полмира, он любил покупать Белке украшения, в квартире стояла новая мебель, шкаф в спальне ломился от платьев. Но больше всего в их барочной спальне ему нравилась кровать: с балдахином, гнутыми золочеными ножками и пурпурным покрывалом – там они вытворяли такое, что никакая порнуха его юности и представить себе не могла.

А и на старом диване раньше тоже хорошо бывало. Посмотрим кино, Белка проведет ступней по твоей голени… А ты… Помнишь, как это было первый раз? Вы смотрели надцатую серию «Секс в большом городе», там эти выспренные американские выебошки говорили об оральном сексе, рассказывали друг другу, как они глотали сперму, а она трогала тебя тихонько за член, а потом, когда фильм кончился, стащила плед, взяла в рот и стала сосать, гладя тебе в глаза. Это было совсем не первый раз – она и раньше сосала, но, почувствовав приближающееся извержение вулкана, вынимала член, и ты кончал ей на грудь или на шею, иногда даже и на лицо. Ты никогда не удерживал ее голову, не заставлял, но в этот раз что-то было по-другому, что-то ты прочитал в ее глазах такое, что понял: сейчас это случится. И ты почувствовал себя богом, в тебе поднялась насыщенная озоном радость, ноги твои превратились в столпы Колосса Родосского, членом можно было вышибать ворота осажденной Трои, за которыми все Елены Прекрасные мира стояли на коленях с желанием в глазах. И прогремел гром, и земля содрогнулась, и потоки лавы Везувия изверглись. Ты кончил ей в рот и видел, как ходит ходуном ее горло, а она сжимает твой член изо всех сил, и не отрывает губ, и вы смотрели друг другу в глаза, и в них была любовь. А потом ты посадил ее к себе на колени, она спрятала голову у тебя на груди, ты качал ее, как маленькую, и гладил ее плечи, и целовал в макушку. И ты провел ладонью по ее ляжкам, и выше, трусики были совсем мокрыми, и она убрала твою руку. И ты отнес ее в ванную, и поливал водой, и целовал ее мокрую розовую кожу, и растирал ее махровым полотенцем, и она вздрагивала, когда ты прикасался к ее соскам. А потом вы лежали на диване молча, и ты целовал ее позвонки между лопаток, накручивал рыжие волосы на палец и думал, что тебе нечего больше хотеть и что ты самый счастливый человек на земле. А она повернулась к тебе и спросила: «А ты теперь будешь меня любить?», а ты сказал: «Я буду любить тебя всегда».

«За это?»

«За то, что ты такая, какая есть».

«А какая я, Мишка? Развратная?»

«Ты маленькая девочка, вкусившая плод с Древа Познания и ставшая Евой».

«Ты думаешь?»

«Я уверен».

«Так Ева тоже так делала?»

«Конечно».

«Ты точно знаешь?»

«Абсолютно».

«Фух, аж полегчало. Давай спать?»

«Давай, моя хорошая».

Она уже давно спала, а он сидел на кухне, пускал кольца дыма в потолок и думал, что никогда ее не бросит, если она захочет быть с ним, что бы ни случилось и какой бы она ни стала, что ни одна другая женщина не узнает вкус его спермы, что они проживут всю жизнь вместе и умрут в один день.

А сейчас? Когда она это делает. Ты то же самое чувствуешь? Нууу… Первый раз всегда первый раз. Но и сейчас. Каждый раз это не только пик наслаждения, но и высочайший символ любви. Полное слияние. Духовный апофеоз. Ну ты, Майкл, и воспарил, блин. Щас стихи еще начнешь писать. Гекзаметром. Давай-ка в магазин съездим. Скоро уже и обед.

Его верный Х5 завелся с пол-оборота и за пять минут домчал его до супермаркета. Так, чем же мы сегодня будем питаться. Пива надо взять упаковку, чипсов разных да сосисок немецких… Батон и масло, горчица и кетчуп – что еще надо для полного счастья. А надо еще девочке нашей сладкого купить. И сока. Что тут у нас есть? «Нутелла», сливки в баллоне, шоколад с миндалем. Или с вишней? А обе и возьмем. И фруктов надо. Все? Колы. Вроде все.

Дома он разгрузил пакеты, распихал продукты и закурил. Раздались первые аккорды Раммштайновской «Америки», Тимка, он схватил телефон.

– Привет, брат.

– Привет.

– Чё делаешь.

– Пиво пью.

– А чё так рано-то.

– А Дашка убежала.

– Чего это? Поцапались?

– Не. Просто. Обиделась.

– На тебя?

– На папу римского, блин.

– А чё ты там такого опять утворил.

– Да понимаешь… Все так хорошо утром было…

– В постели?

– Ну да.

– И что потом?

– Она так классно сосала…

– Первый раз, что ли?

– Та не.

– Так что ж.

– А мне так захотелось… до смерти прямо… и я не удержался и… А она надулась. И убежала.

– Нууу… Вернется.

– Да вернется. Я не о том.

– А о чем.

– Ну почему другие девчонки запросто это делают. А она не хочет.

– Может, стесняется. А может, у нее в голове шаблон из бабских рассказов засел, что мужику только это и надо, а потом он тебя сразу бросит.

– Слушай, а Белка…

– Тимка. Чужой опыт тут не поможет. Только испортить все может.

– А что же делать.

– Нууу… Ты можешь попытаться поговорить с ней. Вытащить из нее, что в ней там засело. Что-то там обязательно есть. Ты же ей так делаешь?

– Ну да.

– Вот. Камасутру ей покажи… то-сё… И потом… она должна чувствовать, что ты ее любишь.

– Так я ее и люблю.

– Она должна сама захотеть сделать это. Тебе. Подарок. Понимаешь? И она тебе должна верить. Что ты ее не предашь.

– Да я, блин..! Да я для нее что хочешь!

– Ну вот ты сейчас что делаешь.

– Пиво пью.

– То-то и оно.

– А чё ж мне делать. Если она убежала.

– Вот ты чурбан. Ты пойди ей цветы купи. И торт. И скажи, что сегодня у вас праздник.

– Какой праздник. Восьмомарта прошло уже.

– Праздник любви. Женщина любит ушами. Пусть она почувствует это.

– Ты думаешь?

– Я думаю.

– И тогда она…

– Ну может и не сразу. Она должна привыкнуть. Это как зеркало: если ты ему рожи корчишь, оно тебе улыбаться в ответ не станет.

– И ты думаешь, что она может сама захотеть?!

– Может, Тимка. Все зависит от тебя.

– Черт, я как-то думал, что это зависит от нее…

– Неправильно ты думал.

– Слушай, цветы там… это я щас. А, может, еще что надо?

– Ну заедь в «Малахитовую шкатулку» и купи ей что-нибудь.

– Так у нее ж не день рожденья.