Дженет Таннер - Возвращенный рай

Лили содрогнулась. Надо собраться с силами, пойти вниз и сказать ему, что она все поняла. Это была неправда – она ничего не поняла, и пройдет еще очень много времени, пока поймет – если поймет когда-либо вообще. Но такой роскошью, как время, она не располагала. Может оказаться слишком поздно. Ее отец может умереть, думая, что она презирает его, а если это случится, Лили никогда не простит себе.

Над головой раздался рокот легкого самолета. Лили заметила серебристую точку в небесной голубизне, которая сверкнула на солнце, и вдруг стала думать не об отце, а о Ги, вспоминая, что сказал о нем Джорге.

Последовавшие события целиком выбили из ее головы рассуждение Джорге о Ги как о сотруднике Агентства по борьбе с наркотиками. Теперь вдруг все воскресло в ее памяти, и с болью в сердце Лили поняла, что она поверила сказанному. Доказательства были очевидными – и не только те, которые привел Джорге. Лили хорошо запомнила вопросы, которые задавал ей Ги, – об отце, о матери, о самом острове, – и настороженный взгляд, который появлялся в его глазах, когда он спрашивал об этом.

Да, она верила Джорге, будь он проклят, – ей не хотелось, но она верила, – и понимание этого казалось ей еще одним предательством. Ей так сильно понравился Ги, что она поверила ему. Он ей показался незыблемой скалой, к которой можно прислониться в этом мире зыбучих песков. Но это оказалось иллюзией. То, что она считала силой, на поверку оказалось железной рабочей дисциплиной, кажущаяся забота о ней – притворством; а то, что он находит ее привлекательной, только помогает ему лучше справляться с работой. Ги использовал ее, а она, дурочка, клюнула на это.

Как он смеет! – думала она с гневом. И все же не было ничего удивительного, что он поступал так. В последние дни она убедилась, что не все то золото, что блестит, никто не оказался тем человеком, каким она его себе представляла. Почему Ги должен отличаться от других?

Покинув виллу, Джорге Санчес направился прямо в контору и позвонил брату Фабио в Венесуэлу.

– Не уверен, но мне кажется, что у нас тут могут возникнуть неприятности. Ты знаешь нового пилота, которого ты нанял? Думаю, что он может работать на Агентство по борьбе с наркотиками.

– Собачье дерьмо!

– Вот именно. Как тебя угораздило отнестись к этому так безответственно, Фабио? Я предупреждал тебя, что власти вынюхивают что-то вокруг моей конторы в Майами.

– Ты сказал, что откупился от них?! – рявкнул Фабио.

– Да, конечно, думал, что откупился. Это нетрудно. Господь видит, что эти алчные свиньи закроют глаза на все, если ты их подмаслишь. Но иногда ты натыкаешься на барана, которого невозможно подкупить; или на такого, кто спокойно берет твои денежки и обманывает тебя. Фабио, надо подготовиться. Ты давно в этой игре, чтобы не знать об этом. Но ты все еще глуп как олух царя небесного. Ты все еще портишь любое дело, которого касаешься.

Наступила непродолжительная пауза, потом Фабио посоветовал кислым тоном:

– Не сможешь ли ты и его купить?

– Почему, проклятье, я должен делать это? Пришло время преподнести урок и здесь. Им я займусь. Я просто решил предупредить тебя.

– Займешься? Нужен боевик?

– Пока что не решил. В его профессии устроить это не представляет трудностей.

Фабио рассмеялся визгливым ржанием.

– Верно. Ну, что же, начну просматривать похоронные объявления.

– Сделай милость.

Джорге положил трубку на рычаг, провел рукой по появившейся щетине на подбородке, думая о новом пилоте.

Мерзавец! Приехал сюда, чтобы подорвать их операцию, и думает, что это пройдет ему так! И втягивает в свое дело Лили. Если бы не это, Джорге вполне мог бы предложить ему деньги, чтобы он помалкивал. Но теперь…

Джорге неприятно улыбнулся.

А теперь мерзавец получит больше, чем он рассчитывал. И это доставит Джорге огромное удовольствие.

Ги посадил свою машину «Твин Оттер» на взлетно-посадочную полосу международного аэропорта Хьюанорра надежно, но не с таким четким касанием, как всегда, и понял, что не целиком сосредоточился на том, что он делает. Он подрулил к бетонной площадке, закрыл на ключ самолет и направился в здание аэропорта выполнить формальности, недовольный тем, что работа мешает ему как следует обдумать собственные проблемы, которые не выходили из головы. Только покончив с необходимой документацией и взяв чашку кофе, он позволил себе вернуться к этим мыслям, а когда это произошло, почувствовал себя новичком-пилотом, впервые попавшим в густые и очень низкие облака.

Проклятье, что же ему делать?

Когда он прибыл на Мандрепору, у него был четкий и ясный план: убедиться, является ли Отто Брандт действительно Отто фон Райнгардом, вернуть семейное наследство и предать суду военного преступника. Но по мере приближения к цели его приоритеты изменились. И причиной тому стала Лили.

Он сразу же, как только увидел ее, понял, что из-за нее у него возникнет масса проблем, но подумал, что сумеет сладить с ними. Она может быть красивой, с приятным характером, милым человеком в компании, но она – дочь Отто, и поэтому на нее распространяется, в известной мере, содеянное им, так же как гены родителей переходят к детям. Ей не повезло, но что поделаешь! Он не может позволить, чтобы сочувствие к невинному человеку помешало правосудию, которого он хотел добиться.

Но накануне вечером он держал ее в объятиях, и это все изменило. Холодное желание мести сменилось таким страстным чувством, что никакой решимостью этого не побороть. Он возжелал близости с ней сильнее, чем когда-либо раньше желал близости с женщиной, но этим дело не ограничилось. Когда он увидел Джорге Санчеса, который стоял, положив руку ей на плечо, ему захотелось врезать Джорге, крепко садануть прямо по его красивой распутной физиономии. Когда он понял, как сильно расстроилась Лили, то первым порывом было – прибить нахала. Но Ги мгновенно сообразил, что если поступит так, то причинит Лили большую боль, чем то, что натворил надменный латиноамериканский подонок.

Конечно, я могу заставить ее испытать все это, думал он, допоздна засидевшись со стаканом своего любимого виски, поглядывая на часы – «восемь часов между бутылкой и посадкой на место пилота» – стало непререкаемым правилом для летчиков. Но что это даст хорошего? Отто вряд ли доживет до суда, а все эти семейные вещи – просто неодушевленные предметы. Какую бы они ни имели цену, они не шли ни в какое сравнение с чувствами живого человеческого существа, особенно Лили, теперь так много значившей для него. Но нелегко отказаться от чего-то такого, что превратилось в навязчивую идею. И если он даже откажется, что тогда? Должен ли он остаться на Мандрепоре, продолжать выполнять работу, на которую подрядился по таким особенным соображениям, и ждать, как пойдут дела с Лили? Этого он хотел бы всей душой, но не был уверен, что дело закончится благополучно. Разве могут у них быть доверительные и любовные отношения, когда их разделяет столько тайн, секретов, которые погубят любовь, если Лили узнает о них? Он не мог заставить себя рассказать ей о них, но и не знал, сможет ли стать для нее близким человеком, не сделав этого. Настоящая и неразрешимая дилемма. Ги терзался и не находил выхода.