Ирина Пугачева - Перезагрузка

Оливия всхлипнула и вытерла слезы. А ведь он прав. Убив его, она убьет себя. Господи, что он с ней делает?

– Никогда не будь так уверен в себе, Митчелл, – сквозь зубы со злостью сказала она и, собрав всю волю в кулак, добавила: -До завтра, Лауренц. Завтра станет твоим последним днем.

Сказав эти слова, девушка пустилась бежать, но Лари и не думал догонять её. Он ударил кулаком в бетонную стену и зарычал, словно зверь: «Ненавижу! Ненавижу ее!».

Парень скатился вниз по стене и закрыл лицо руками. И почему всё так? Всего несколько минут назад всё было по-другому. А этот поцелуй! Боже, этот поцелуй! Лауренц никогда такого не чувствовал. Но видимо, это война. Не на жизнь, а насмерть. Да и кому вообще в голову пришло заказать на него киллера? Кому он помешал?

***

Оливия бежала без оглядки, а слёзы ручьем текли по её щекам. «За что?» – только этот вопрос и засел у неё в голове. «Он, наверное, думает я бесчувственная, а ведь всё совсем иначе! Меня тянет к нему, но я не хочу привыкать к этому странному чувству, что испытываю, едва увидев его. Если привыкну, будет только хуже. Но что же мне делать? Я не смогу убить его! А если уйду от Кларка – убьют меня. Но хочу ли я жить вот так, как живу сейчас? Нет! Нет! И еще тысячу раз НЕТ!»

Пошел сильный дождь, и теперь Оливия остановилась на повороте, чтобы отдышаться. Мимо пронеслась машина и обрызгала водой, уже до нитки промокшую девушку.

– Прекрасно! – брезгливо фыркнула девушка и, отряхнувшись, пошла домой. Дом. А где он, этот самый дом? Его нет. Его не стало с тех пор, как погибли родители. «Как же мне вас не хватает», – подумала Оливия, взглянув на небо.

Вернувшись домой, она громко крикнула:

– Кларк! Я дома!

Но ей не отозвались.

Пожав плечами, девушка побежала наверх, в свою комнату. Сняв мокрые вещи и засунув их в машинку, она приняла горячий душ и побрела в свою комнату. На письменном столе, она увидела конверт, и любопытство снова взяло верх.

Конверт не был подписан, он был чистым и, можно было бы подумать, пустым. Однако, внутри лежало письмо. Распечатав его, Оливия достала вдвое сложенный лист и принялась читать. Почерк был прямой и мелкий, девушка сразу узнала его.

«Оливия. Я уехал по делам, думаю на пару дней. Если ты помнишь, ты не выполнила заказ. Раньше такого не случалось. Я подумал и решил, что лучше бы тебе отправиться на это задание вместе с Фрэнком. Сегодня вечером, он придет к тебе домой, и вы всё обсудите. Если вы и вместе провалите задание, мне придётся уволить вас обоих. Если вы подведете меня, за себя не ручаюсь. Надеюсь, ты всё поняла, Олив. Удачи. Кларк».

Оливия смяла бумагу и кинула на пол. Как же её всё это достало!

Упав на кровать, девушка свернулась клубочком, даже не накрыв себя одеялом. Обняв подушку, Оливия и не заметила, как уснула. Звук тикающих часов в комнате убаюкал её, и сон нахлынул, будто пятиметровая волна.

***

Отряхнувшись, Лауренц встал с асфальта и поправил рубашку. До чего же он мерзко сейчас себя чувствует!

В компании царила странная тишина. Поднявшись на тринадцатый этаж, Лари увидел Сару, которая старательно что-то печатала в компьютере.

– Сара, где все? – как-то равнодушно бросил он девушке.

– Лауренц! – воскликнула она. -Сейчас идёт совещание. Вы опоздали, вас искали.

– И сильно я опоздал?

– На сорок минут.

Лауренц развернулся в противоположную сторону и направился к лифту.

– Совещание в главном зале, – крикнула ему секретарь.

– Мне не до совещания, Сара, – буркнул он и зашел в лифт.

Лари решил поехать к Джефферсону и всё обсудить. Он единственный, кто сможет ему помочь. Он единственный, кто всегда ему помогал. Набрав его номер, Лари вздохнул с облегчением, услышав протяжные гудки.

– Да? – произнесли на другом конце телефона.

– Джеф, я приеду к тебе?

– Что случилось, Лари? – забеспокоился Джефферсон.

– Это не важно! – повысил голос тот. -Просто давай встретимся.

– Я жду.

Подъехав к площади перед главным зданием редакции, Лауренц затормозил. Дождь всё не унимался, и капли барабанили по стеклу. Нервы, натянутые до предела, готовы были разорваться в ту же секунду. Столько лет с Лари ничего не случалось, ничего не происходило особенного, что могло бы врезаться в память, а тут всего лишь два каких-то дня! Но они навсегда перевернули его жизнь, это нельзя отрицать.

Лари вышел из машины, негромко захлопнув дверцу своего Шевроле и вдохнул свежий воздух. Дождь ничуть не пугал Лауренца. Он относился к этому довольно просто: «Ну, подумаешь, намокну! Не смертельно же!» Парень запрокинул голову к небу и прошептал: «Не волнуйся, папа. Всё будет хорошо».

Успокаивал ли он себя в этот момент или просто свято верил в то, что отец за всем наблюдает? Кто знает… На свежем воздухе куда лучше мыслить. Дождь успокаивал и давал надежду, что смоет всё плохое. И Лари надеялся, он ждал чего-то такого, что подарило бы ему безмерное счастье. Только вот счастье всё не приходило.

«А может быть, Лауренц, ты просто упустил свое счастье» – спросил его внутренний голос.

«Вовсе нет», – проворчал он мысленно. «Если бы я его заметил, уж точно больше никуда не отпускал!»

«Ты разучился слушать свое сердце…»

«Что ты хочешь этим сказать?» – спросил Лари, но внутренний голос промолчал.

Джефферсон откашлялся в кулак, и Лауренц резко повернулся от неожиданности.

– Извини, что помешал твоим размышлениям, но ты, вроде как, хотел поговорить со мной?

Лари протер глаза и устало посмотрел на Джефа.

– Знаешь, брат, я уже ни-че-го не понимаю! – в сердцах воскликнул он.

Джефферсон подошел к Лари и, положив руку на его плечо, спросил:

– Ну, что опять стряслось?

– Она снова от меня убежала! – развел руки в сторону парень. -Может быть проще смириться со смертью, чем гоняться за этой ненормальной? Она всё равно сказала, что убьет меня, так может лучше сдаться? Сдаться какой-то девчонке! Боже мой! Неужели я так слаб духом, а? Может быть мне уехать? Я уже ничего не понимаю, Джеф! Она сводит меня с ума! -Лари закрыл лицо в ладонях и, когда вновь открыл его, грустно посмотрел на брата. -Что мне делать?

Джефферсон спокойно ждал, пока Лари выпустит пар и, как только он закончил, проговорил, тяжело вздохнув.

– Лауренц, сколько уже можно? Реши, наконец, сам для себя, за чем именно ты гонишься? За тем, чтобы раскрыть дело отца, или за этой девушкой? Как ты вообще её нашел?

– Я не знаю, Джеф, не знаю… Как только я нашел зацепку, она тут же появилась в моей жизни, понимаешь? И вот снова: я просто зашел в кафе пообедать, а там она. Как думаешь, кому понадобилось убивать меня?

– О, этого я тебе сказать не могу, Лари. Я ведь не ясновидящий. Но у тебя на руках документы. Так прочитай их. Вдруг узелок развяжется?