Анри Старфол - Чернильная девушка

– Что ты пишешь?

– Записываю чувства и образы от сегодняшнего вечера.

– Это для новой книги, да?

Денис молчал, пока ручка, строчка за строчкой, опускалась вниз по линованной бумаге записной книжки. Подняв глаза на Таню, он увидел, что ее милое, румяное от прогулки и вина лицо, расплылось в смущенной, детской улыбке.

– Я лезу не в свое дело, да?

– Нет, просто боялся упустить мысль.

– Так это для книги?

– Я пока не знаю. Возможно.

– Почему я?

– Что, прости?

– Почему ты пригласил меня?

– Ты мне понравилась.

Таня опустила глаза и стала ворошить вилкой листья салата в тарелке. Денис, рассматривая черты лица своей спутницы, убрал записную книжку в карман. Девушка отпила из бокала, смотря мимо мужчины.

– Я тебя чем-то обидел?

– Нет, все чудесно, – Таня задумалась, подбирая слова. – Просто, мне не дает покоя одна мысль.

– Какая?

– Я боюсь ее озвучить.

– Почему?

– Просто боюсь, и все.

– Не бойся.

Денис нежно взял ее за руку. Таня робко улыбнулась и поправила изящную рыжую прядь. Когда она посмотрела на Дениса, в ее карих глазах заблестели маленькие, печальные искорки.

– Ты меня пригласил, потому что я намекала тебе на близость?

– Нет…

– Ты ответил не сразу.

Искорки увеличились, постепенно перерастая в слезинки, и девушка убрала свои руки со стола. Отпив сок из стакана, Денис достал свою записную книжку и стал читать вслух:

«До этой минуты я не понимал, насколько ценным может быть одно единственное мгновение. Суровые испытания, выпавшие на мою долю, и опасный, извилистый путь, ждущий впереди, померкли, когда я увидел ее. Все скрылось, сжавшись до единого мгновения. Даже прожитый миг близкой смерти, застывшей на расстоянии клинка, потерял всякий смысл. Вот оно – счастье. Не в одержанных победах, не в деньгах, и не в выпитом вине. Счастье в цыганке, чьи глаза подобно этой тихой лесной чаще манят меня, заманивают, чтобы погубить. Свернув с дороги, я стегаю коня, следуя за сладостным смехом незнакомой мне женщины. Я пробираюсь через пушистый снег, чтобы настигнуть это ускользающее мгновение. Еще раз увидеть каскад каштановых волос, медовый оттенок кожи и чарующую улыбку. Она оборачивается в седле и кокетливо дразнит меня, пока ее черный, как смоль конь, разбивает сугробы. Я кричу ей: «Постой!», но в ответ – лишь получаю надменный, звонкий смех, звучащий, как пение прекрасной и свободолюбивой птицы».

Денис захлопнул записную книжку и положил ее на стол. Его спутница молча сидела, смотря на гладкую поверхность книжки, как на дверь скрывающую что-то волнующее.

– Очень красиво.

– Ты меня на это вдохновила.

Таня встала и, обойдя стол, села к Денису на колени. Она обняла писателя за шею руками и прижалась щекой к его голове. Мужчина вдохнул запах волос девушки и обвил руками ее талию. Неожиданно, она прильнула к писателю губами, и он, чуть помедлив, ответил на ее спонтанный жест. Чувствуя горячее дыхание девушки, мужчина медленно гладил ее по спине, пока сидящие напротив люди, оставив свои блюда, с интересом за ними наблюдали.

Когда Денис закрыл на ключ входную дверь дома, Таня за его спиной уже сняла с себя блузку, и предмет одежды упал лоснящимся, зеленым каскадом на пол прихожей. Вскоре, в полумраке дома, девушка осталась стоять перед писателем в одном нижнем белье. Она дразнила Дениса, медленно водя руками по своей груди. Подхватив Таню на руки, писатель отнес девушку к дивану у камина.

Денис проснулся от нежного поглаживания по щеке. Таня, до этого изучающая черты его лица, подарила проснувшемуся мужчине поцелуй, поднялась с кровати и, покачивая голыми бедрами, выпорхнула из комнаты. Писатель проводил ее взглядом, воровато достал из прикроватной тумбочки приготовленную с прошлого вечера тетрадь и принялся писать в ней карандашом. Мужчина заполнил витиеватым почерком четыре страницы тетради и убрал ее обратно в тумбочку. После вылез из-под одеяла и пошел на шум льющейся воды, схватил мокрую девушку за грудь и прижал к настенной синей плитке.

– Какие мы ненасытные, Денис Андреевич!

– Зови меня Денис.

– Меня заводит, когда я называю тебя по имени-отчеству…

Позже, они сели за кухонный стол и под играющее радио стали пить кофе с пиццей, привезенной службой доставки. Денис в халате, а Таня – в его майке. Писатель раскурил самокрутку и, затянувшись, предложил ее девушке. Таня выпустила из пухлых губ струю белого дыма и забарабанила пальцем по экрану своего смартфона.

– Сколько тебе лет, красавица?

– Обычно, этот вопрос задают до секса.

– Так сколько?

– Мне двадцать один год.

– Оставайся у меня жить.

– Ты это сейчас серьезно?

– Более чем. Сегодня заберем твои вещи, и заселяйся в любую свободную комнату в доме.

– А что я скажу своей тете?

– Скажи, что твои личные отношения переходят на новый этап.

– Неужели я настолько хороша в постели, Денис Андреевич?

– Прошедшая ночь показала, что у вас много талантов, Татьяна.

Девушка сделала еще одну затяжку и звонко рассмеялась.

– Ты меня специально перед этим вопросом одурманил?

– Не понимаю, о чем ты.

Девушка снова рассмеялась, покачивая головой. Она вскочила из-за стола и стала танцевать под звучащую из радиоприемника музыку. Через минуту резкие, озорные движения ее грациозного тела стали плавными и соблазняющими. Медленно извиваясь, Таня сбросила с себя майку и кинула ее Денису на голову.

– Я подумаю над вашим предложением, Денис Андреевич…

В этот же вечер Денис закрылся у себя в кабинете, и пока Таня раскладывала в спальне свои вещи, включил рацию ровно в 12.00. Средство связи затрещало, и через какое-то время из его динамика раздался знакомый, неестественно звучащий голос.

– Тшш. Дениска! Ты меня расстроил! Я так хотел поговорить с тобой вчера, узнать, долго ли ты убирался после того как протекли твои вонючие книжонки. Прием!

– Я найду тебя и задушу голыми руками…

– Тшш. Ты снова не говоришь: «Прием». Так не пойдет. Прием!

– А знаешь, ты трудился напрасно, – Денис понизил голос. – Я соблазнил отличную девочку и буду ее использовать в своих целях. Без всяких угрызений совести. И твои выходки мне не помешают!

– О, Дениска. То были цветочки. Ягодки у нас еще впереди. Прием!

– Да делай что хочешь, неудачник. Трать и дальше свое время на всякую ерунду. А я плюю на тебя. Хоть лбом расшибись, но ты не дождешься того, чего так неумело добиваешься. Я буду жить в свое удовольствие. И знаешь, что? Я пишу самый черный роман, на который только способен. Я пойду на все, чтобы он увидел свет! И когда он будет готов, я вышлю тебе экземпляр с нарисованным средним пальцем на форзаце! Это будет мой тебе автограф, конченый ты ублюдок!