Ольга Дёмина - Тайна барона. Историческая проза

– Я, впрочем, не возражаю, – заметил Юрский. – Но к чему так расшаркиваться. Он знаменит, его картины прекрасно продаются…

– Дурная слава может повредить его репутации, он не хочет прослыть невежей в приличном обществе…

– Вечно вы, граф, всех защищаете! – вспылил Юрский.

– Просто я пытаюсь говорить очевидные вещи… – сказал Сокольский и направился к княгине Карамышевой, которая была его давнишней приятельницей.

Юрский же направился к графу Бутурлину, чтобы засвидетельствовать ему свое почтение. Сенатор Юрский, в этот вечер, направляясь в салон княгини Голицыной, был уверен, что застанет здесь Бутурлина, у него к графу был очень важный разговор. Остановившись рядом с графом, Юрский учтиво выжидал, пока Бутурлин закончит разговор с молодым историком Василием Михайловым, вернувшимся только что из Италии. Дело в том, что у сенатора Юрского возникли проблемы, когда стало известно о некоторых махинациях, которые он совершил на службе. Об этом стало известно государю Александру, император был крайне недоволен службой Юрского, и вот теперь сенатор искал себе покровителя, кто бы замолвил словечко за него перед государем-императором. Граф Бутурлин с вниманием выслушал покаянную просьбу Юрского и сказал, что попробует ему помочь, после разговора с Бутурлиным Юрский с легким сердцем покинул салон мадам Голицыной.

В дверях Юрский столкнулся с молодым графом Петром Орловым. Сенатор не мог пройти спокойно, чтобы не вставить шпильку, он тут же иронично заметил молодому человеку:

– Что же вы опаздываете так, сударь? Вечер уже подходит к концу!

Орлов, не моргнув глазом, соврал, что «у него были очень важные дела», и проследовал в зал. На самом деле Петр Орлов опоздал, потому что ему ужасно не хотелось сегодня идти на скучный (как он считал) вечер в салон мадам Голицыной, он терпеть не мог умные разглагольствования о литературе и об искусстве и прочих науках, длинные разговоры его утомляли. Приятели звали Орлова с собой на хмельную пирушку, но Орлов все же решил появиться в салоне, так сказать, под занавес, чтобы соблюсти приличия и сразу удалиться. Но увидев княжну Елену Карамышеву, граф Петр Орлов тут же пожалел, что сегодня пришел так поздно. Молодой граф был ослеплен ее красотой, можно сказать, он был сражен, он влюбился в Елену как мальчишка. К сожалению, вечер уже подходил к концу, и поговорить с княжной у Петра не получилось, она с матерью уже покидала дом княгини Голицыной. Петр Орлов проводил Елену восторженным взглядом, это сразу же заметила графиня Бельская, она недовольно поджала свои губы, граф лишь мельком взглянул в сторону ее дочери, не удостоив Машеньку своим вниманием.

Когда Бельские возвращались уже домой, в карете графиня дала волю своим чувствам, она высказала свое недовольство поведением Орлова.

– Надо же, какая бестактность со стороны молодого графа Орлова, – сказала старая графиня.

– Не понимаю, маменька… О чем ты говоришь? – спросила Маша.

– Как же! Я говорю о графе Петре Орлове! Мало того, что он опоздал, приехал поздно, так он еще беспардонно пялился на княжну Елену.

– Что с того!

– Но как же, Машенька, как ты не понимаешь? – не унималась графиня Бельская. – Он почти не глянул в твою сторону, а все таращился во все глаза на княжну.

– Елена – красавица… – унылым тоном сказала Маша. – Ясно, что все мужчины будут смотреть с восхищением ей вслед. И гусар ухаживал за ней весь вечер, меня он будто не замечал.

– Вот видишь, доченька, вот о чем я говорю…

– Но что поделаешь, маман, не всем же быть красавицам, как Елена Карамышева. Она, наверное, и замуж скоро выйдет и счастлива будет в браке, а я… что я?.. просто не хочется остаться в старых девах, – со вздохом сказала Маша Бельская. Она, конечно, завидовала Елене, но признаваться в этом не хотела даже своей матери. Но старая графиня поняла свою дочь, она решила ее поддержать:

– Не отчаивайся, Машенька. И для тебя сыщется жених. А что Елена красавица, так с лица воды не пить! Неизвестно, у кого как жизнь сложится, может, ты будешь в тысячу раз счастливее Елены.

– Ой ли, маменька?

– Ну, конечно, мой ангел! Ты у меня такая умница, такая хозяйственная, заботливая, да любой мужчина будет рад иметь такую жену.

– Вы думаете, маменька? – спросила Маша с надеждой в голосе, девушка воспрянула духом.

– Ну, конечно, милая!

– А как же граф Петр Орлов? Он мне понравился, у него такие тонкие черты лица и серые глаза, он очень красивый, умеет себя подать…

– Что толку в том?! Машенька, ты лучше обрати внимание на более достойную кандидатуру.

– На кого же?

– На Василия Михайлова, молодого ученого, с которым беседовал граф Бутурлин. Михайлов только что вернулся из-за границы, он получил блестящее образование, получил уже чин титулярного советника, его ждет блестящее будущее, он усерден и не будет отлынивать от службы, как граф Орлов. За таким человеком, Машенька, ты будешь как за каменной стеной.

– Михайлов совсем не хорош собой… Он не высокого роста, подслеповат, он носит очки…

– Ну и что?! Внешность для мужчины не главное…

– А как же граф Орлов?

– Забудь о нем! Он щеголь, франт, он тебе не пара. Орлов не сделает тебя счастливой, даже, если вдруг случилось бы чудо, и вы поженились…

– Откуда вы знаете, маменька? – спросила Маша.

– Доченька, я старше и умней тебя, я лучше разбираюсь в людях! – настаивала на своем старая графиня. Она была вдохновлена своим открытием, что почти нашла выгодную партию для дочери. Графиня Екатерина Алексеевна Бельская уже обдумывала план, как обустроить это дело, с кем лучше переговорить, и как поболее все разузнать о Михайлове, возможно, в скором времени могущим стать ее зятем. Эта тема полностью поглотила ее внимание, в своих мечтах Бельская уже представляла, как ее любимая дочь Машенька идет под венец под руку с Василием Михайловым, собравшиеся в церкви гости радостно приветствуют молодых, а стоящие в сторонке княгиня Карамышева с дочерью Еленой завистливо смотрят на счастливую невесту, от представляемой картины на глаза Екатерины Алексеевны наворачивались слезы умиления.

Покинув салон мадам Голицыной, граф Петр Орлов направился на шумную вечеринку, которую устраивали его друзья Александр Ветров и Григорий Лаврушин. Веселье было в самом разгаре, когда он заявился, здесь было полно его знакомых, вино лилось рекой, было шумно и весело, дым стоял коромыслом. Здесь в компании друзей за бокалом вина Орлов чувствовал себя в своей тарелке, здесь не надо было корчить из себя важного господина, вести ненужные разговоры, в общем, весь тот бред, который обычно слышался в литературном салоне, главное было вовремя произнести удачный тост и осушить бокал. Здесь было все просто и понятно, не скучно, а весело и непринужденно. Говорили все больше про женщин, рассказывали анекдоты, друзья хвастались своими похождениями на амурном фронте. Лаврушин пел задушевные романсы, аккомпанируя себе на гитаре, некоторые подпевали ему, явно фальшивя, но никто этого не замечал, главное было настроение – веселое беззаботное, какое бывает лишь в молодые годы. Петр Орлов был душой компании, он был щедрым, общительным, умел и хотел нравиться людям, вел себя он раскрепощенно, чело его ничем не омрачалось, счастливое детство и беззаботная юность не наложили еще отпечатка грусти на его душу, жизнь воспринималась им как некий дар. В его движениях, в походке, манере держаться чувствовалась легкость, не омраченная горестями переживаний от тяжелых жизненных испытаний, которые так омрачают душу человека и делают порой даже жизнерадостного от природы человека злым и меланхоличным.