Лидия Будрик - Вредина

Нина положила трубку на стол, резко повернулась и спешно вышла из диспетчерской.

Сапсонова замерла, не зная, что предпринять дальше. Она верила и надеялась, что мужчина станет защищать себя и жену, поймёт её, поддержит, ведь так бывает в нормальных и счастливых семьях. И возможно, где-то даже обрадуется, что у него такая надежная и верная супруга, которая услышала про его проблему и сразу встала грудью на его защиту. Но никак не предполагала она такого вот конца.

– Ты зачем это сделала? – спросил ее Олег, и его слова эхом разлетелись по диспетчерской.

– Извините, я не думала, что так выйдет…

– А о чём ты вообще думала? – закричал на нее водитель. – Довольна?!

– Нет… – дрожащим голосом ответила Марина. – Так нечестно! – выкрикнула она с обидой. – Вы все на меня и ещё жён подключили! А я одна! – а сама не удержалась и заплакала.

– Я её не подключал, – уже тише отозвался Воротнин, понимая, что его обидчица сидит там и плачет.

Он не мог знать всего, что наговорила ей Нина. Ведь дамские разборки иногда бывают пострашнее мужских драк. Тут надо знать наверняка, что было между женщинами там – на эстакаде. И раз Сапсонова плачет, значит, Нина тоже наговорила ей много чего обидного. И впервые за все это время, ему стало не по себе за все те грубые слова, которыми он высказывался в ее адрес.

– Тогда зачем она ко мне приходила? – вновь выкрикнула Марина и громко всхлипнула. – Что вы все от меня хотите?

– Всё, проехали… – ответил Олег и отключил мобильник, а по диспетчерской полетели короткие громкие гудки.

Марина перестала плакать и, затаив дыхание, думала, что теперь будет. Она отключила телефон, уронила голову себе на руки и решила, что пора всё это прекращать. Посидела так немного, потом подняла голову и посмотрела на себя в зеркало. Аккуратно вытерла слезы с глаз, тут же встала, взяла свою сумочку и поспешила на выход. Там спешно закрыла за собой дверь на ключ и уже спускалась вниз по ступенькам. У входа столкнулась с очередным водителем, который приехал под загрузку.

Тот видя, что она уходит, возмущенно спросил:

– А кто раствор отпускать будет?

– На сегодня раствора больше не будет, – сухо ответила девушка и шагнула мимо него.

Мужчина заметил слезы на ее глазах, сразу понял, что у диспетчера что-то случилось, но не удержался и вновь выкрикнул:

– И что, опять целый день простой?!

Но Сапсонова уже не слышала его, а уверенной и быстрой походкой, цокая своими шпильками по асфальтированному тротуару, спешно шла в сторону офиса.

Свиридов был на месте, он сидел в своем кабинете и разговаривал с кем-то по телефону.

Не обращая внимания на возражения секретарши, Марина резко рванула дверь на себя и уверенно шагнула в кабинет. Она сразу прошла к столу и с понурым видом предстала перед начальником.

Тот вскинул удивленно свои густые брови и, видя негативный настрой сотрудницы, ответил в трубку:

– Я потом перезвоню. Тут ко мне пришли по важному делу, – и положил мобильник на стол. – Что случилось? – спросил он, глядя на нее.

Марина шагнула ближе, медленно присела на стул, ломая и теребя в руках ремешок своей сумочки, а сама с трудом справлялась с нахлынувшими эмоциями и была готова разреветься на весь кабинет.

– Я не могу там больше работать… – дрожащим голосом ответила она.

– Почему? – смотрел на нее Геннадий Михайлович.

– Если сейчас же не заберете меня оттуда, то я пишу на увольнение…

– Что случилось, ты можешь мне рассказать?

– Нет, – мотнула головой девушка, и по ее щекам градом покатились слезы.

– Опять Воротнин? – догадался он сразу.

– Нет, – соврала она и всхлипнула.

– А кто?

Марина промолчала и только тихонько всхлипывала, перебирая кожаный ремешок от сумки.

Свиридов понимающе вздохнул, немного подумал, потом пододвинул к себе телефонный аппарат и быстро набрал номер отдела кадров. Он дождался, когда ему ответят, и громко спросил:

– Галина Семеновна, у нас там никто не пришел устраиваться на работу?

– Пришла женщина. Хочет устроиться, но образования нет. Просится к строителям. Что делать будем?

– Бери ее на растворный узел. А если она так хочет работать на стройке, то мы ее потом переведем, а ей найдем замену.

– Хорошо.

– И, если можно, пусть она сейчас же приступает к своим обязанностям. Поставим ей сегодня полный рабочий день.

– Я вас поняла. Она к вам сейчас зайдет.

Геннадий Михайлович положил трубку и стал внимательно и с жалостью рассматривать свою сотрудницу. Он уже догадывался из-за чего именно она оттуда сбежала, или точнее – из-за кого. Но он потом с ним разберется, а сейчас, глядя в эти красивые заплаканные глаза, не знал, что сказать.

В кабинет постучались, и начальник громко ответил:

– Войдите.

Дверь приоткрылась и к ним вошла женщина средних лет, приятной внешности и красиво одетая. Она вежливо поздоровалась, посмотрела на начальника СМУ, а потом украдкой на Марину.

– Присаживайтесь, – указал ей на стул Свиридов.

Щукина уверенно прошла к столу и аккуратно присела на свободный стул.

– Вы пришли устраиваться на работу?

– Да, – кивнула она головой.

– Нам сейчас позарез нужен человек на растворном узле. Вы не хотите там поработать?

– Но я не умею, – возразила Евгения, пожимая плечами. – Если меня кто-то научит…

– Вот Мариночка и научит, – указал он глазами на Сапсонову. – Сходи, пожалуйста, – попросил он вежливо, – сдай все и объясни, что и к чему.

– Хорошо, – согласилась она и, вытирая слезы, встала со стула.

– Только одно условие, – строго предупредил Геннадий Михайлович, рассматривая новую сотрудницу, – поймаю на воровстве, сразу уволю!

– А мне и не надо воровать! – пожала в недоумении женщина плечами. – Да… и не умею я!

– Зато водители у нас умеют. А за ними смотри и смотри.

– Обещаю, что не подведу вас, – приятным мелодичным голосом заверила его Щукина.

– Вот и ладненько! – радостно отозвался начальник. – Тогда идите и принимайте. Да, – напомнил он, – и зайдите в отел кадров, напишите заявление.

– Спасибо, – обрадовалась Евгения и не скрывала своей радости по поводу такого быстрого приема её на работу.

Они вышли, Щукина по пути зашла в отел кадров, а Марина заглянула к себе в кабинет, но никого там не увидела. Она прислушалась к голосам, что доносились с соседнего отдела напротив, и поняла, что все собрались там. Но идти сейчас туда не решилась, не то было настроение.

Вскоре сотрудницы вышли на улицу и пошли в сторону растворного узла. Женя пыталась, что-то спрашивать, Сапсонова скупо ей отвечала, а сама шагала вперед и желала одного – впредь никогда не встречаться с Воротниным и его женой. На душе было гадко и отвратительно. Получалось, что она свела мужа и жену, и теперь они из-за нее крупно поссорятся. Здесь можно было, конечно, и оправдаться, сказав, что не она все это затеяла. Но в том-то и дело, что она. И Марина это понимала и осознавала. Скажи она Олегу, что рядом с ней сидит его супруга, не наговорил бы он в ее адрес столько обидных и грубых слов. А если наговорил? Но тогда все было бы честно. И не мучили ее сейчас угрызения совести, и не терзала она свою и без того уже истерзанную душонку.