Полина Рей - Чужая жена

– Если спрашиваю – значит, важно.

– Музыку люблю. Классику. А ты?

– Классику точно нет. Только если классику рока.

– Я так и знала! – говорю с нескрываемым торжеством.

Наиль улыбается и теперь в этом есть то тепло, которое обычно чувствуется при общении между людьми, испытывающими друг к другу симпатию.

– Например… Scorpions или Queen?

– Больше второе, чем первое.

– Точно угадала.

– А готовить ты где научилась? Кулинарные курсы?

– Неа. Бабуля научила.

– А я думал, какие-нибудь крутые. В Париже, например. Или Италии.

Сейчас мне кажется, что в этом есть что-то неправильное. Как будто Наиль пытается меня упрекнуть в чём-то или даже обвинить.

– Почему ты так решил? – удивляюсь я, глядя на него внимательно.

Нет, по выражению лица Наиля ничего особенного так и не скажешь. Он сидит в расслабленной позе, смотрит за тем, что я делаю, и всё это убеждает меня в том, что мы просто болтаем.

– Ну ты явно богатая девочка.

– И что? У богатых девочек не может быть бабушек, которые их учат готовить?

– Могут быть, конечно, – пожимает он плечами. – Но обычно такие девочки выбирают вместо этого Париж или Италию.

– И часто ты с такими общаешься?

– Вообще не общаюсь.

Наиль поднимается с места, когда с лестницы доносятся шаги возвращающихся девчонок. Чёрт, а я, кажется, вообще напрочь забыла о том, что мы здесь не одни.

– И я рад, что ты не такая, Кира, – бросает он напоследок и выходит из кухни раньше, чем нас успевают обнаружить наедине.

После застолья, которое по большей части состоит из щедрого распития алкоголя, решено идти купаться на озеро. Оно здесь небольшое, но очень красивое. Окружённое лесом со всех сторон, такое прозрачное, что даже не верится, будто в нём кто-то купался до нас.

– П-аа-а-аст-а-а-ара-а-нись! – кричит Серёга и плюхается в воду с помоста бомбочкой. Брызг столько, что долетают даже до меня. Но мне сейчас хочется только одного – запрокинуть голову и расхохотаться. Потому что давно не чувствовала себя настолько счастливой и… свободной. Даже если я давно и глубоко замужем.

– Коваленко! Не стой под стрелой! Айда с нами! – кричит Юлька и ныряет следом за остальными. Наиль уже в воде, в которую прыгнул пару минут назад. Но даже сейчас держится чуть в стороне и смотрит на меня с прищуром и полуулыбкой, витающей на губах.

– Давай, Кир! Волосы боишься намочить? – не унимается Светлицкая. Брызгает в меня щедрую пригоршню, которая достигает цели.

Я оказываюсь в озере под свой восторженный вскрик. Ухожу под воду с головой и мне плевать на испорченную причёску. Первые несколько минут все дурачатся – окатывают друг друга брызгами, ныряют и притапливают один другого. А когда случается то, что пугает настолько, что я начинаю захлёбываться – весь мир исчезает, оставляя мне только дикий страх.

Серёжа наваливается сзади, опирается на плечи и я ухожу под воду. Теряю ориентацию в пространстве, начинаю барахтаться в воде, молотя по ней руками и ногами. Но на меня давят и давят сверху, удаётся только сделать крохотный глоток кислорода, когда каким-то чудом выныриваю на поверхность, чтобы сразу уйти на глубину.

Теперь Серёжа уже не держит, да и все его действия больше похожи на какую-то пьяную шалость, но я уже тону. Ухожу под воду, двигаюсь хаотично, и у меня только одно желание – оказаться вне этой губительной толщи. Схватить ртом воздух, и пусть он разорвёт мне лёгкие к чертям собачьим, лишь бы был… лишь бы можно было вдохнуть.

– Ты о*уел?

Слышу голос Наиля словно через слой ваты. Сильные руки дёргают меня наверх, туда, где есть свет… где есть то, что сейчас важнее всего – кислород. Я делаю рваный вдох, когда Наиль вытаскивает меня наверх. Сама не замечаю, с какой силой вцепляюсь в него. Так, что остаются следы от ногтей на бронзовой коже.

– Нормально всё? – спрашивает Наиль, подтаскивая меня к лестнице помоста.

– Да… норм-мально, – киваю я.

– Кирыч, прости, я не хотел! – доносится до меня голос Серёги. А я только и могу сейчас, что смотреть в глаза Наиля и пытаться прийти в себя. Сейчас во взгляде не только тот безумный тёмный цвет, который так влечёт. В нём столько всего, что я сижу, как загипнотизированная, обхватив себя руками. А Наиль рядом – так близко, что от этого крыша едет. Чувствую прохладной кожей его горячее тело – острый контраст, от которого ведёт.

– Серёг, если ещё раз такое сделаешь – вырублю сразу, – цедит Наиль подплывшему к нам Серёже.

– Да понял я всё! Прости, Кир…

– Всё нормально… я в порядке.

Выходит как-то не очень уверенно, да и откуда этой уверенности взяться, когда я только что тонула, а теперь только и могу, что думать о словах Наиля. Мне сейчас вообще хочется только одного – окунуться в эту его тьму, которую он источает. Принадлежать только ей. И ему. Глупые мысли, я знаю… но это всё, что сейчас меня волнует.

– Идём в дом, – хрипло говорит Наиль и, когда мы поднимаемся на помост, берёт за руку. Таким жестом, как будто он всегда только и делал, что вот так переплетал наши пальцы.

– Ребят, вы всё? Не вернётесь? – интересуется кто-то от воды. В голосе растерянность, ни капли подтрунивания, хотя, понятно, что между нами, когда останемся наедине, может произойти всё, что угодно. И я этого хочу… Чтобы мужчина, который сейчас так близко, в голосе которого в сторону Серёги было столько угрозы и предупреждения, сделал бы что-то, что окончательно разрушило все преграды. Да и не преграды это вовсе. Их нет. Мы оба хотим одного и того же.

Вопросы оставляем без ответа – просто быстро идём в сторону коттеджа по дорожке. Сворачиваем к какой-то постройке в лесу, и я охнуть не успеваю, когда губы Наиля впиваются в мой рот. Спиной чувствую шершавую поверхность стены, губами ловлю дыхание Наиля… Он целует жарко и жадно, трахает мой рот языком. Руки сминают тело, влажное от воды, а когда опускаются к кромке плавок, я сама расставляю ноги, приглашая Наиля продолжать.

– Шире. Расставь шире, – выдыхает он, и я развожу их ещё, как послушная шлюха.

Пальцы Наиля скользят по гладко выбритому лобку, разводят складки в стороны, начинают растирать клитор. Каждое прикосновение – как удар тока. Рождается желание сделать что-то ещё. Например, сжать напряжённые соски, которые так жаждут прикосновений.

– Совсем мокрая, – удовлетворённо говорит Наиль, отрываясь от моих губ. Вбивает в меня два пальца, понуждая инстинктивно свести колени вместе.

– Ох-х-х! – вот и всё, что могу произнести.

– Не больно?

– Нееееет… продолжай.

Удовлетворённая улыбка, которая появляется на губах Наиля, – самое лучшее свидетельство того, что я сдалась ему. Что готова сделать всё, что он скажет.

Он двигается внутри быстро и размашисто. Пальцы то выходят из меня целиком, то погружаются так глубоко, что это и вправду начинает причинять боль. Вплоть до того момента, как большой палец Наиля не начинает методично растирать клитор.