Юлия Ляпина - Нарисую любовь

– Меня зовут Антон Владимирович, Жорж просил зайти, если с ним, что-нибудь случится…

Марта побледнела, в голове закрутились самые странные мысли, но мужчина торопливо добавил:

– У меня для вас пакет.

– Заходите! – она широко распахнула дверь и пошла на кухню.

Ей срочно требовалась вода, а ещё успокоительное и компресс. Юноша внял ее состоянию и сидел тихо, пока Марта расчищала стол, пила лекарство и ставила чайник.

– А теперь еще раз, молодой человек. И подробнее, – попросила Марта, закуривая.

– Я – младший помощник нотариуса, родители дружили с Георгием Андреевичем…с Жоржем. Несколько лет назад он оставил у меня пакет и настоятельно просил передать Вам, если его не станет.

Марта молча протянула руку, а парень сначала подсунул ей листочек с квитанцией и ручку. Черканув подпись, девушка сломала сургучную печать на непривлекательном пакетике из коричневой оберточной бумаги. Внутри была пачка листов вполне официальных, с печатями и штампами, а сверху лежал листочек, вырванный из школьной тетрадки в узкую линейку. Жорж любил писать свои заметки именно на таких.

«Дорогая Марта. Думаю, когда ты получишь это письма, меня здесь уже не будет. Прости меня, девочка. Я видел, что калечу твою жизнь, но не мог остановиться. Думаю, Ирина уже объявила тебе, что ты уволена, и даже не позволила забрать из мастерской твои вещи. Забудь. Женская месть бессмысленна и беспощадна. Мы знаем, за что она мстит, и ее можно понять. Здесь в пакете билет в новую жизнь. Когда я понял, что ты ничего не построишь рядом со мной, я приготовил это. Прощай. Вспоминай иногда вздорного старика, для которого ты стала маяком в дурацком жестоком мире».

Девушка опустила листок на колени и утерла невольно покатившуюся слезу. Юноша молча сидел напротив.

– Объясните мне, что это за бумаги? – попросила Марта, хотя сама уже видела, что оставил ей Жорж.

– Это свидетельства собственности на картины, написанные лично Георгием Андреевичем, билет с открытой датой до Питера, а также дарственная на небольшое помещение в том же городе.

– Личная галерея, как он мечтал, – пробормотала Марта, всматриваясь в план помещения.

– Не совсем. Это, вообще-то, полностью оформленная торговая точка с галереей. Оформлением бумаг занималась наша контора, и, насколько я знаю, там сейчас работает управляющий.

– Благодарю Вас за разъяснения, – она выпрямилась, – больше никаких условий?

– Никаких.

– Что ж, всего доброго!

Курьер сразу простился и ушел, а Марта снова уставилась в окно:

– Ох, Жорж, – проговорила она вслух, – ты слишком хорошо меня знал…

Короткий репортаж о похоронах известного столичного художника она увидела вечером в новостях, закончив наводить в доме порядок. Белоснежные лилии с золотыми лентами стояли в ногах гроба. Рядом изящно трепетала черная вуаль Ирины, выступали «друзья и последователи», бликовали вспышки фотоаппаратов, а Жорж лежал в гробу и ехидно усмехался всей этой суете. Одним глотком допив кофе, Марта потянулась к телефону и набрала номер старой знакомой:

– Але, Инна, поможешь сдать мою квартиру приличным людям? Да, уезжаю. Сама понимаешь. Спасибо!

Через сутки в коридоре уже стояли чемоданы новых жильцов.

Новый шанс Марта восприняла всей израненной душой. Билет ей не пригодился. Ранним утром она села за руль собственной машины и неторопливо выехала на шоссе. Дома, деревья, редкие остановки, она не торопилась, чувствуя, как снова обретает вкус ветра, тепло солнца, ароматы травы и дорожной пыли вместо въевшегося в душу запаха красок.

Обед и послеполуденную жару она провела в небольшой гостинице, устроенной прямо в торце какого-то огромного здания. Администратор любезно подсказала ей, что перекусить можно в кафе, а чай и кофе есть в номерах. Подумав, она сняла номер, чтобы принять душ и немного отдохнуть, но едва прилегла, как незаметно для себя уснула. Проснулась девушка на удивление расслабленная и долго лежала поверх покрывала, прислушиваясь к легкому шуму машин за окнами. Чувство это было удивительное и практически позабытое – никуда не надо спешить, никто не ждет ее появления, можно, лениво потягиваясь, выбраться из постели, пойти в узкий гостиничный душ, постоять под струями теплой воды, смывая сонную негу.

Открыв чемодан в поисках свежей одежды, Марта вдруг решительно отодвинула привычные брюки и топ. Платье! Хотелось надеть платье! Среди обычного дорожного комплекта нашелся белый в ярких синих брызгах сарафан. Сердце чуть-чуть кольнуло. Сарафан купил Жорж. Вручил перед поездкой на Мальту, потребовал сфотографироваться в нем на фоне каких-нибудь живописных развалин, и, помнится, она действительно прислала ему снимок… Да это тоже было.

Ежегодно строптивый и желчный художник отправлял свою помощницу к теплым берегам. Когда на неделю, когда на две. Ее задачей было вдохнуть тепла и света и привезти это состояние Жоржу вместе с новыми знакомствами, впечатлениями, смешными сувенирами и тропическими ароматами. Провожая Марту коротким кивком головы, Жорж обычно желал:

– Найди себе мачо, красотка!

А она весело смеялась в ответ. Ее отпуска проходили в тишине и одиночестве, часто она засыпала в самолете, а просыпалась уже в отеле, проходя регистрацию. Местными мужчинами она брезговала, а суетливые соотечественники раздражали, так что за все долгие пятнадцать лет «службы» она позволила себе увлечься раз или два, да и то потом жалела.

Отгоняя воспоминания, Марта скользнула в сарафан, всей кожей ощущая шероховатую приятность хорошего хлопка. Шляпка на голову, темные очки, Жорж не любил жару, а ушел в разгар июля, когда в Ярославле плавится асфальт, и даже бомжи носят темные очки, напоминая слегка потрепанных терминаторов.

Девушка за стойкой улыбнулась симпатичной гостье и подсказала, что еще можно перекусить. Марта сдала ключи, попросила отнести чемодан в машину, а сама зашла в маленькое гостиничное кафе. Сок из пакета, холодная яичница, растворимый кофе, все это не сумело испортить Марте настроение, тем более, что по какому-то капризу природы ей подали совершенно восхитительное запеченное яблоко с мороженым и она ела его медленно, растягивая удовольствие и глядя в окно на чуть припыленную зелень.

Дальнейший путь прошел без приключений. Ближе к вечеру она остановилась у магазина, купила воды, печенье и сыр, а к закату, уже въезжала в город Петра, прикидывая, где бы остановиться на ночь, прежде чем явиться в магазин.

Центр кипел и шумел, по Невскому двигались нескончаемые потоки туристов, слышалась разноязыкая речь, проносились мотоциклисты, лавируя между медленно едущими машинами.

Прежде Марте случалось мотаться в Питер по делам и даже организовывать тут выставку работ Жоржа. Праздничный банкет устроили на теплоходе, ее тогда продуло, и остаток той недели помнился смутно, сквозь пелену температуры. Поразмыслив, девушка решительно повернула руль: ей нужно переночевать одну ночь, возможно, – две, а потом она снимет квартиру поближе к магазину и будет думать, чем хочет заняться дальше. А потому, – плевать на расходы и перспективы, она ставит машину на платную стоянку в центре, а потом едет в домашнюю гостиницу, расположенную неподалеку от арки Главного Штаба и всю ночь слушает шум Невы!