Юлия Ляпина - Нарисую любовь

Реальность обрушилась визгливым голосом Ирины. Проклятия, мат, угрозы… Посмотрев на телефон, как на гремучую змею Марта сбросила вызов, положила телефон под подушку и отправилась в душ. Пусть вода смоет все. Она достаточно работала с бумагами, чтобы понять: Жорж не стал писать завещание на галерею и портреты, он просто подарил их ей, причем давно, а дела вел через управляющего. Это означало только одно: оспорить нынешнюю собственность помощницы собственного мужа, как наследство, Ирина не сможет. Впрочем, наверняка попытается, но у Марты есть прекрасная возможность показать зубы.

Освежившись, девушка не спеша подсушила волосы, сделала укладку, собрала немногочисленные вещи и простилась с доброй хозяйкой гостиницы. К этому времени на телефоне билось предупреждение о восьми пропущенных вызовах и дюжине непрочитанных сообщений, но переведенный в беззвучный режим смартфон почти не беспокоил. Зато город звал. Манил скорее бросить чемоданы в квартиру и отправиться на Моховую, к очаровательным зеленым «маркизам».

В магазине было хорошо, привычный запах краски, игривый звон колокольчика, божественный аромат кофе. На сей раз за прилавком стоял другой мужчина – постарше, посолиднее, и он узнал Марту с первого взгляда:

– Добрый день. Полагаю, Вы – Марта? – спросил он, протягивая ей кружку с кофе.

– Верно, – Марта прикрыла глаза и сделала осторожный глоток.

– Иосиф Яковлевич, – легкий поклон, затем тяжелый вздох и недоумение в голосе: мне сегодня звонили. Некий молодой человек представился наследником господина Жоржа, требовал предоставить отчетность по магазину.

– Я не звонила, – спокойно сказала Марта и посмотрела в глаза управляющему, – отчетность можно предоставить только налоговой проверке и аудиту, который я назначу, как только Вы убедитесь в моих правах на эту собственность.

Тяжелая папка легла на прилавок, замочек вжикнул, и Марта снова занялась кофе. В папке были нотариально заверенные копии. Оригиналы мирно почивали в сейфовой ячейке банка вместе с частью наличности, которую Марта сняла со своего нового счета.

– Минутку! – бодрый мужчина вынул из кармана футляр, протер и надел очки, а потом взялся за бумаги.

Повинуясь привычке, Марта сложила в папку не только дарственную на галерею и отдельную бумагу на каждый свой портрет, но и диплом искусствоведа, отзывы с выставок и каталоги и сертификаты. Все было изучено самым внимательным образом, пока новая хозяйка бродила среди полок, с интересом рассматривая товары.

– И что же Вы планируете делать с магазином? – наконец спросил Иосиф Яковлевич, снимая очки.

– Ничего, – пожала плечами Марта, – проведу аудит, проверю поставщиков и доходность, попробую привлечь внимание к галерее, возможно, предложу владельцам картин Жоржа устроить маленький вернисаж в память о нем. Но это все не сейчас, – она склонила голову на бок, – я работала без отдыха пятнадцать лет и теперь просто хочу понять, кто же из меня получился.

– Значит, старый Иосиф пока будет нужен, – задумчиво произнес мужчина.

– Несомненно, – Марта криво улыбнулась, чувствуя, как отступает бравада, и снова накатывает липкий страх.

– Я рад. Вам удалось почти невозможное – превратить Жоржа в художника имя которого знают, так что эти портреты лишь малая часть того, что он мог Вам дать.

– Мне достаточно, – пожала плечами Марта, и протянула мужчине пустую чашку: – можно еще кофе? Что-то меня знобит.

После второй чашки управляющий сообщил, что в магазине есть отдельная папка, куда складывают предложения по продаже портретов.

– Господин Жорж не хотел продавать серию, – спокойно информировал управляющий, – но вдруг Вас что-то заинтересует.

Марта взяла папку и углубилась в нее, склонившись почти под высокую стойку. Звякнул колокольчик, в помещение ворвался звук дождя и послышался стук подкованных ботинок:

– Йосиф Иаковлевич, – мягкий акцент выдавал приезжего, – Вы подумали над моим предложением?

– Дариан Борисович, – управляющий был так же любезен, – я сообщил о Вашем желании владельцу картин, но ответа пока не получил.

– Очень жаль, – ботинки застучали в направлении галереи, и Марта подняла глаза, рассматривая незнакомца.

Увидела светлые джинсы, светлую рубашку с короткими рукавами, седые волосы и общую сухощавость фигуры.

– Кто это? – спросила у Иосифа Яковлевича.

– Один из тех, чье предложение лежит в этой папке, – кивнул управляющий. – Не самое роскошное, но господин Эрус желает приобрести ваши портреты для галереи реалистичного искусства в Лондоне.

– Жорж знал? – чуть резко спросила девушка.

– Конечно, в папке лежат те предложения, ответы на которые уже получены, – напомнил Иосиф.

Девушка потерла висок: привычка хвататься за любое предложение, рассматривать, насколько оно выгодно для Жоржа и, наконец, выносить на его суд. Но теперь это ее собственность и нужно думать о выгоде лишь для себя. Как…непривычно! Пока Марта раздумывала, не пойти ли ей пообщаться с господином Эрусом, в магазин зашли туристы, управляющий отвлекся, и, когда она подняла голову, светлая рубашка мелькнула уже в дверях. Что ж, может, оно и к лучшему.

Бумаги заняли половину дня, и все это время ее телефон был выключен, потом управляющий пригласил ее пообедать в маленькую чайную к своему знакомому. Чай, плюшки, разговор о перспективах магазина привели Марту в благожелательное состояние духа, и она решила погулять по городу, предварительно, конечно, включив телефон, чтобы не заблудиться. Бедный гаджет бился в истерике почти десять минут, выдавая сигналы о пропущенных звонках, смс и сообщениях в мессенджерах.

Быстрый просмотр подтвердил только то, что Марта и так знала: Ирина пошла в атаку. Пришлось звонить старым знакомым, специалистам по имущественному праву, договариваться о предоставлении услуг и спешно искать нотариуса, чтобы отправить в Ярославль доверенность и заверенные копии документов.

Вся эта суета заняла остаток дня, и в метро Марта спускалась уже усталая и раздраженная – желанной прогулки не получилось, и в целом день оказался такой же изматывающий и нервный, как при Жорже, вот только теперь эта обыденность ее не радовала. Хотелось праздника. Радости. Другой – не той, что она видела среди холстов, любуясь тем, как бледный сухощавый мужчина парой взмахов кисти превращает невнятное пятно в цветок.

Прикрыв глаза, девушка слушала, как объявляются станции, и вдруг ощутила на себе чей-то взгляд. Над ней стоял мужчина лет сорока, подтянутый, поджарый, седой. Светлая рубашка, голубые джинсы, пиджак…В голове щелкнуло: господин Эрус! Вторая мысль: он ее узнал! И третья: они не представлены, а значит, можно снова закрыть глаза и сделать вид, что не заметила его пристального взгляда.