STEFAN DARIE - Призрак из прошлого

Спустя считанные минуты она вышла из спальни, вся преображённая. Весь её вид говорил о том, что она безумно влюблена. Она приближалась к Вильмонту лёгкой походкой, слегка покачивая бёдрами. На головокружительных каблуках, прикрытая белым шёлком, полупрозрачным и сверкающим, как изморозь на замёрзшем окне, она была похожа на принцессу из зимней сказки. Вильмонт никогда прежде не видел такого идеального сочетания чистоты и тайны. Пеньюар французского кутюрье самым волнительным образом где надо прикрывал, а где надо – обнажал прекрасное женское тело и смотрелся на Стефании как настоящее королевское облачение. Воздушное белоснежное волшебство изящно оттеняло тонкие загорелые икры и запястья, которые оставались незакрытыми. Собранные на затылке локоны рассыпались пушистым светлым облаком. Когда девушка вошла в полосу света, прозрачная ткань вся заискрилась, добавив образу ещё чуточку волшебства. Она была так нестерпимо прекрасна, что Вильмонта охватила пламенная страсть, он воспылал к ней неистовым, доходящим до исступления желанием. Он не сводил с неё глаз, не в силах ни вздохнуть, ни пошевелиться.

Стефания шествовала навстречу ему с грацией пантеры, готовящейся броситься на свою жертву. Овеяв его волнами прохладного шёлка, она прижалась к нему изо всех сил и страстно поцеловала, прошептав:

– О, милый! Кажется, я немного опьянела…

Они продолжили глубокий обжигающий поцелуй. Но на этот раз это был совсем другой поцелуй – многообещающий, окончательно скреплявший их близость. Затянувшаяся томительная борьба между разумом и инстинктом наконец завершилась в пользу инстинкта.

Он лихорадочно срывал с себя одежду, стараясь быстрее освободиться от ненужных пут. Закружившись в хмельном танго любви, поддавшись эротическому чувству, Вильмонт и Стефания не отдавали себе отчёта в своих действиях. Реальность перестала существовать. Тела отказывались подчиняться разуму, а души от невообразимого желания слились воедино. Волна нестерпимого влечения затопила их одновременно.

– Вильмонт, что… что ты де-ла-ешь? Ты… сошёл… с ума… – дрожащим от возбуждения голосом еле шептала Стефания.

Впереди была целая ночь, но им хотелось заняться любовью сейчас, немедленно. Жадная, не знающая покоя страсть рвалась наружу из оков разума. Вожделение было столь велико, что они отбросили прочь условности и стыдливость, желая как можно скорей почувствовать вкус тела друг друга. Горящие от резких, торопливых движений, покрасневшие от неосторожных покусываний губы широко раскрылись навстречу друг другу. Языки сплелись в неистовой схватке, кровь закипала от сумасшедшей страсти. Сильные руки Вильмонта дрожали, не подчиняясь его попыткам притормозить их стремительный бег. Ему хотелось почувствовать каждую клеточку её тела, он словно струны перебирал пряди волос, похожие на шёлковые ленты.

От того, что грудь Стефании вздымалась, а её тело время от времени сотрясала дрожь, белый пеньюар соскальзывал по телу всё ниже и ниже, пока не упал на пол, обнажив набухшую до предела грудь. Вильмонт осторожно коснулся пальцами воинственно напрягшегося соска и обхватил горячими губами один, потом другой. Грудь, которую он видел до этого, подглядывая за любимой в полуоткрытую дверь и мечтая почувствовать, как она наполнится от его прикосновений, вблизи была ещё прекраснее, ещё слаще. Женская прелесть отзывалась трепетом на его лёгкие покусывания, а соски с тёмными полушариями вокруг них стали похожими на крошечные пуговицы. От его ласк тело Стефании словно пронизывали тысячи острых иголочек, а Вильмонту казалось, что он нашёл забытую пристань, похожую на возвращение в детство. На душе было легко, как в младенчестве.

С каждым вздохом всё острее ощущался сладостный аромат её нестерпимого желания. Нервы зазвенели, как натянутые струны, тело покрылось мурашками, будто по нему проходили электрические заряды. Бесконечными поцелуями влюблённый Вильмонт словно вкушал нектар каждого изгиба, каждого бугорка и впадинки её прекрасного тела вплоть до кончиков тонких пальцев. Она схватилась за его мускулистые плечи и сильно прижалась к нему. Когда его пальцы неожиданно дотронулись до самой запретной границы, по её нежному мягкому животику пробежал огонь невообразимого наслаждения.

Невыносимая слабость в ногах уложила её на подушку, и она была уже не в состоянии сопротивляться. Её нежные зовущие бёдра послушно раздвинулись, как крылья распятой бабочки, подчиняясь природному инстинкту близости. Всё тело Стефании трепетало в ожидании кульминации. Казалось, океан нахлынувших чувств пробуждает внутри неё вулкан, готовый к извержению. В нетерпении она извивалась, глубоко вздыхала и издавала сладострастные стоны, сводившие его с ума. Но он продолжал, крепко держа её в объятиях, ласкать её великолепное, приносящее ему необыкновенный заряд страсти, тело. Стефания, поддавшись искушению, уже изо всех сил хотела ускорить близость с мужчиной, которого так страстно желала, чтобы освободиться от бремени одиночества. Её состояние достигло грани обморока. Наконец дрожащие пальцы Вильмонта c особой осторожностью развязали атласный бантик тонкого изящного белья и дотронулись до крошечной горошины. Подчиняясь его ласкам, достигнув вершины вожделения, её лоно раскрылось от желания, как раскрывается под лучами солнца белый олеандр. Вильмонт со сладостной медлительностью нежно соскользнул в глубокие недра чувственности… Напряжение достигло критической отметки. Она исступлённо отдалась быстрым лихорадочным движениям, постепенно наращивая темп…

– Виль-монт… мне ка-жется… я у-ми-ра-ю… – словно шелест ветерка долетел до Вильмонта её легкий шёпот. Внезапно её дыхание оборвалось. Она закрыла глаза… Ещё несколько мгновений – и её затопили волны ошеломляющего блаженства. Тишину разорвал громкий протяжный стон, но Вильмонт тут же заглушил её восторженный возглас своими губами. Из глубинных недр источника любви и забвения будто сошла лавина, весенний паводок или вулканическая лава, словно бы вытек пряный нектар из майского цветка.

Аромат духов и пота смешались в одно облако сладострастия и наслаждения. Стефания достигла головокружительного конвульсивного пика. Истома сладострастия разлилась по её лицу. Погрузившись в бездну блаженного экстаза и сбросив пелену изматывавшей её лихорадки желания, она чувствовала себя лёгкой, как перышко, абсолютно невесомой. Она отдала всю себя без остатка своему единственному мужчине, истязателю её вожделенной плоти. Даже в самых сокровенных фантазиях Стефания не могла вообразить себе, что близость с желанным мужчиной может доставить столько наслаждения. Ей казалось, что она вышла из волшебной ночи и колдовской силой оказалась в райской сказке, а мир вокруг взорвался, и звёзды просыпались на землю. Всё вокруг отдалилось, отступило куда-то в мир другой реальности, к которому она никогда до этого не имела никакого отношения.