А. Моралес - Любовь виртуальная и реальная

«Ты знаешь мои духи?!»

«Я много, что знаю о тебе :) Не отвлекайся… Итак, я зарываюсь в твои роскошные волосы и вдыхаю аромат. Не удерживаюсь и целую твою шейку, такую тонкую с пульсирующей синей жилкой…»

«М-ммм… Так приятно. Я прижимаюсь к тебе теснее и обвиваю твой крепкий торс»

«Чувствую нарастающее желание… Но рядом люди. Они не спят…»

«К чёрту людей! Во мне уже закипает вулкан страсти… Не останавливайся!»

«Да, к чёрту всех людей. Возможно, мы все скоро умрём. Чего нам стесняться или бояться? Я запускаю руку под твою курточку, под свитер и касаюсь обнажённого тела. О! Что за кожа! Я просто немею от восторга!»

Маша была счастлива. Она занималась виртуальной любовью, испытывая вполне реальные чувства. Закрыв глаза, она ласкала своё тело, представляя, что это делают сильные и грубоватые руки Романа. Не Игоря Сорокина, женственного мальчика, а именно Романа – крепкого парня, мужчины двадцати восьми лет.

Она уже не могла набирать текст. Дыхание становилось прерывистым, пальчик двигался в трусиках всё быстрее и быстрее. Тело выгибалось навстречу наслаждению, попка двигалась навстречу пальчику, и, наконец, мир, замерев на долю секунды, взорвался яркими брызгами, выбросив девушку из реального мира в страну вечного праздника.

Маша, опустошённая бурным оргазмом, с улыбкой смотрела на монитор, где в несколько красных строчек повторялись одни и те же вопросы: «Ты где? Куда пропала?»

«Я была в космосе…» – тяжело дыша, написала она.

«:) С возвращением… :) Я думал ты ушла и забыла обо мне…»

«Ну что ты, милый… Ты был просто великолепен. Я улетела… Не могу ещё в себя прийти…»

«Знаешь, о чём я мечтаю? :)»

«О чём?»

«Чтобы ЭТО произошло в реальной жизни…»

Маша улыбнулась. Слабость ещё владела её телом, но и она была бы не прочь испытать всё это, но с реальным мужчиной.

«Не забегай так далеко вперёд», – написала она, и подумала, что, к сожалению, реальность так сильно отличается от воображения.

Сейчас с ней был Рома – крепкий, сильный, мужественный. А в реале? Сорокин?

Маша вздохнула.

Увы, реальность уступала её воображению…

«Ты не называешь себя, хотя я догадываюсь кто ты… :) Думаю, что вряд ли у нас получится так же хорошо, как здесь – в нете. Не обижайся только. Хорошо?»

Компьютер, помолчав, выдал строку: «Возможно ты права… Как мне не больно это осознавать, но настаивать не буду. Я долго скрывал свои чувства. И теперь, когда сказал об этом… Пусть не в глаза, но всё же сказал. Мне стало немного легче. Немного… Наверное, когда любишь какую-то кинозвезду легче.»

«Почему???»

«Она далека, недоступна. А ты вот… стоит руку протянуть. Ты не как экспонат музейный, которого трогать руками нельзя, но в то же время и не дотронешься…»

«Вот спасибо – сравнил меня с экспонатом!»

«Извини – это случайно, не осознано получилось. :) Конечно, ты живой человек. Человечик. Причём, очень даже живой. Когда я тебя вижу, просто с ума схожу от любви…»

«Мр-ррррррр… Кошке пррррррияяятно…)))))»

«:) Милый мой котёнок… Как бы я хотел шептать тебе слова любви на ушко…»

«Мяф… Хорошо бы…»

Они ещё какое-то время переписывались, даря друг другу комплименты и нежность, пока вновь не вмешалась мама.

Маша попрощалась с «Дровосеком» и безропотно легла спать.

Спалось ей в ту ночь безмятежно, как в далёком детстве под бочком у мамы…

7

Серые будни потому и называются серыми, что дни похожи друг на друга, как серые мышки. Невзрачные, неяркие. Ну что может быть интересного в жизни, в которой события чередуются дом-работа-дом?

Однако, нравится или нет, а на работу идти надо…

Маша после двухминутного писка будильника и пятиминутного нудения матери всё же встала. Сладко потянувшись, прошлёпала босиком в ванную.

Девушка посмотрелась в зеркало и улыбнулась – видок ещё тот! Волосы взлохмачены, будто кто-то ночью таскал её за космы, глаза мутные в красных прожилках. Ужас.

Маша взяла зубную щётку, выдавила пасту и сунула в рот. Подвигав влево-вправо, она неожиданно представила вместо щётки во рту нечто совсем иное…

Господи, что с ней вчера вытворял Рома!

«Ты берёшь мой…»

Ужас просто!

Маша задвигала щёткой быстрее и почувствовала нарастающее возбуждение. Нет, только не это!

Он оперлась об умывальник и тряхнула головой. С ума сошла девка…

Девушка быстро закончила умывание и занялась макияжем.

– Мам! – крикнула она.

– Что, Маш? – отозвалась из кухни Эльвира Александровна.

– Скажи, если бы тебе один человек признался в любви… – выверенным движением девушка нанесла тушь на правую ресницу. – А ты понятия не имеешь кто это такой… – Вторая ресница тоже готова.

В комнату вошла мать и воззрилась на дочь.

– Я не поняла. Какой ещё незнакомый человек? Говори прямо, что за привычка загадками говорить.

Губки покрылись тонким слоем блеска и улыбнулись зеркальцу.

– Мне один человек признался в любви. А кто он не признается. В Интернете, – пояснила Маша, на удивлённый взгляд матери.

– Не доверяю я этим интернетам, – поморщилась мама. – Маньяк какой-нибудь прячется. А ты уши развесила. Смотри, осторожнее с этими интернетовскими знакомыми. У нас вот рассказывали на работе, что…

– Мам, ну причём тут твоя работа? Это не маньяк. Я чувствую.

Эльвира Александровна неодобрительно покачала головой и вышла, бросив напоследок:

– Иди завтракать.

– Не буду, я уже губы накрасила. А и некогда мне.

– Заработаешь себе язву в молодые годы, потом будешь знать, как нормально не питаться…

– Не заработаю. Всё, мам, побежала!

По дороге на работу улыбка не сходила с лица девушки. Встречные люди улыбались ей или смотрели с недоумением, но она не замечала ни тех, ни других. Смутный образ Ромки стоял перед глазами. Обнажённый торс с выпирающими мышцами, кубики пресса, узкий таз и длинные мускулистые ноги… Вот лицо у него расплывалось. Почему-то никак она не могла прилепить к телу Ромы голову Игоря. Прямо уродство какое-то получалось. Монстр доктора Франкенштейна…

– Здрасть! – крикнула она по привычке.

Сослуживцы улыбнулись и в разнобой поздоровались.

Маша подошла к Игорю и, наклонившись, полушёпотом спросила:

– Как спалось, красавчик?

– Нормально, – ответил пунцовый парень. – А тебе?

– Прекрасно, – улыбнулась Маша и подмигнула. – Ладно, потом поболтаем.

Маша, пола к своему столу, спиной чувствуя пристальный взгляд Сорокина.

Шеф, как всегда был на посту. У сотрудников отдела создавалось такое впечатление, что Кольцов на работе жил. Уходили – он оставался, приходили – он уже сидит.

– Здравствуйте, Геннадий Романович!

– Доброе утро, Маша…

Шеф улыбался! Она готова поклясться, что шеф улыбнулся. Вот это событие стоило бы отметить!