Ольга Бабошкина - Благословленная на рифму. Территория Творчества представляет…

Расступились сосны очень осторожно,
Путник понял, что без Бога невозможно.
Вот и домик появился средь ветвей.
Он был маленький такой и без затей.

Бог изгнанника до места проводил.
Двери домика вмиг соснами закрыл.
Палача завёл в болото и тот сгинул,
Вместо путника он бренный мир покинул.

Изгнанник жил один в глухом лесу.
Он Господу служил лишь одному.
Пред Богом он вину всю искупил.
И Он его от всей души простил…

Из тучек сыплет белый – белый снег.
На лес он будто совершил набег.
Кружат снежинки тихо в вышине.
Они приют найдут свой на земле.

Снежинок стройный – стройный хоровод.
Покинул снова серый небосвод.
Он вьётся очень медленно кружась,
И на деревья с высоты ложась.

Налетел вдруг ураганный ветер.
За метель и вьюгу он в ответе.
Вот деревья с силой наклонил,
Показалось, что он победил.

Воет и печалиться метель.
Мчится быстро вьюга – карусель.
Едут сани по ковру из снега.
И буран не замедляет бега.

А в санях в тулупе мужичок.
Нос шарфом закутал – дурачок.
Думал он, что не застанет вьюга.
Дома ждёт его давно подруга.

Ветер стал куражится над ним.
И послал он стужу вслед за ним.
И не смог тот вожжи удержать.
Продолжала лошадь всё скакать.

Снег теперь уж залепил глаза,
Под хвостом у лошади шлея.
Ветер сани и перевернул,
Мужичок в сугроб тогда нырнул.

Падал снова белый – белый снег,
А мужик достал свой оберег.
Крест нательный ведь всегда с собой.
Слава Богу, он ещё живой.
***
Вот устала хулиганить вьюга.
Дождалась и мужика подруга.
Успокоился и зимний лес.
Снова полный сказочных чудес.

Снег кружился и падал на землю,
В свете ярких ночных фонарей.
Я стою… этой музыке внемлю,
И пою, чтобы было теплей.

Мне сегодня не так одиноко.
Милый мой прискакал на коне,
И смотрели в глаза мы глубо'ко,
Говоря о любви в тишине.

Поглядела тогда я на небо,
Мне снежинки летели в лицо.
Я как в сказке… то быль или небыль?
Как же радостно, как хорошо!

Воздух чистый настолько, что больно,
Полной грудью свободно дышать.
Снег холодный и может довольно,
Он не слышит и сыпет опять.

И сейчас я пою небу песню,
О любви моей первой, большой.
Что же будет потом, интересно,
В жизни нашей ещё молодой.

Снег кружится и вьётся повсюду,
Хоть снежинки пригоршней лови.
Никогда я теперь не забуду,
Танец этой прекрасной любви…

Мой друг, электрик – дядя Федя,
Чинил на днях проводку в доме.
Открыл щиток, вспугнул соседей,
И вот амбал стоял в проёме.

«Ну ты, святая простота.
Опять ведь что-то перепутал.
Вот эта кнопочка не та,
А ну давай нам свет, Иуда.»

А бедный Федя так чихнул,
Что полетела паутина.
Он к стенке быстренько прильнул,
И закричал, «спасай, Марина.»

А что мне делать? Выхожу…
Несу я Фёдору пустырник.
«Вот выпей, дядя, я прошу».
А тут опять амбал настырный.

«Да будет свет сегодня… нет?
Я пропустил уже все вести.
Забрал амбал свой табурет,
И полетел, как буревестник…

Валя очень любила джаз.
Веселила игрой на балконе.
Выставляла свой контрабас.
И была вся, как – будто в музоне.
Ваня с Петей любили Валю.
По утрам ровно в восемь часов.
Под балконом Валю встречали,
И стояли там до «петухов».
И не ели, не пили, не спали,
Робко Вале смотрели в глаза.
Вспоминали мгновенья… гадали…
Нежный взгляд им подарит, когда?
Но, а Валя на них не смотрела.
Не нужны совсем были они.
Вот голубкой взяла б, улетела
В дом напротив… светились огни…
Жил там парень по имени Слава,
И его полюбила она,
Но и Слава был лишь для забавы.
Это скоро она поняла.
А поклонников всех отвергала.
Ведь любила себя лишь одну.
Но чего-то ещё не хватало,
Так хотелось ей в душу – весну…

А характер не сахар у Вали.
И девчонка упрямой была.
Ей недавно соседи сказали,
Валя ты ведь, однако, ханжа.
Ваня с Петей болели любовью.
Всё стояли… свело животы.
Перед Валей клялись они кровью.
Валя пробормотала «коты.»
Валентиной вверх поднят смычок.
Провела им по струнам немножко.
Вот и Славик в окошке, дружок.
Ой, а кто там ещё? Ух, Серёжка!
Сердце быстро забилось в груди.
Валя снова играла джаз.
Ох, сердечко, потише стучи.
Выставляла себя напоказ.
Вот и тронула сердце весна!
И влюбилась вдруг Валя безумно.
Насладиться б любовью сполна,
Ну а действовать нужно разумно.
Валя тут убрала контрабас.
Зачехлила и вышла с балкона.
Валя очень любила джаз,
Но Серёжку любила особо.
Вот обулась, накинула плащ,
И пошла тихо так в дом напротив.
Осторожно за ручку взялась,
Дверь открылась и голос «зайдёте?»
Посмотрели друг другу в глаза.
Ой, Валюшка, родная, я встретил.
Надоела чужая страна,
Я давно уж тебя заприметил.
Вот и к Славке ходил я всегда,
Лишь тебя, чтоб минутку увидеть.
Дорогая прошу, будь моя,
Постараюсь тебя не обидеть.
И опять посмотрели в глаза,
Будто были одни на планете.
В душах снова запела весна,
И счастливые были, как дети.

Начало… я как-то рассуждала,
Смотря на голубые небеса.
И эту фразу вслух, я невзначай сказала.
Вот оглянулась и увидела глаза,
И я их потихоньку изучала…

Я ближе подошла… мне оказалось мало…
Глаза таинственно смотрели на меня.
Зелёно – голубые, словно бирюза… я закричала
Начало…

Благоговею. Я пред неистовой стихией.
Смотрю во все глаза, от силы той немею.
И наполняюсь лёгкой эйфорией,
Благоговею.

Свирепый ветер тут подкинул мне идею,
Как изменить судьбы перипетии.
О ветер, восхищаюсь силою твою,
И пред тобой, благоговею!

И буря снежная и ветер, к мольбам людским теперь глухие.
Я к вечеру домой успею.
Стою, шепчу слова простые,
Благоговею…

Не знаю почему так плохо.
Болит внутри и тяжек каждый вздох.
Мне постоянно очень одиноко,
Во всём я чувствую подвох.
Не знаю

Найти б какой-то внутренний резерв,
И улыбнуться искренне себе я помогаю,
Чтобы не оголить открытый нерв.
Мне кажется сейчас я умираю…
Не знаю

Найду ли выход, я как в клетке зверь.
Опять я в мыслях умираю,
А мою душу ест безбожно червь.
Спасу себя иль нет?..
Не знаю…