Марина Шаповалова - Игра в идеалы. Том I

Врать я всегда умела, и довольно хорошо, это мой талант с детства. Кстати об учебе: в приюте нас обучали, и мне это довольно легко давалось. Но теперь-то я сбежала, и надо найти какую-нибудь школу.

– Вы видели эту несчастную семью? – кебмен был очень удивлен. – Расскажите!

– Да рассказывать особо нечего. Просто видела пару раз, и все. Выглядели мрачно, вполне мрачно. Похоже, в жизни им досталось. Вы… ну… вы с-случайно не знаете, как их зовут?

– Я надеялся спросить у вас. Но получается, этого никто не знает.

Я вздохнула с облегчением.

– Кстати, как вас зовут?

– Дамана… Дамана Брустер, – как я рада была произнести это вслух, на свободе.

– А я Карл. Приятно познакомиться!

– Да, мне тоже!

Мы немного помолчали. Потом кебмен все же решил продолжить разговор:

– М-м… Так вы сюда приехали без родителей?

– Да. Они хотели проверить, смогу ли я выжить сама, одна, без помощи и опеки.

Ну и нелепый я придумала ответ!

– Что же это за родители такие?

– Просто они ставят передо мной цели. Да, я сама так хотела. Хотела проверить, на что способна!

– Это интересно… – улыбнулся Карл.

Странно: когда я в первый раз увидела кебмена, мне показалось, что он похож на бревно. Такой же прямой (потому что держал осанку) и бесчувственный, словно его загипнотизировали. А сейчас Карл открылся с другой стороны. Он, похоже, веселый и разговорчивый. К тому же молод и, не скрою, красив. Правда, я на это не очень обращала внимания. Сейчас мне не до флирта.

Я поглядывала на Карла и думала: неужели на свете еще остались хорошие люди? Нет, не может быть: это притворство. Хороших людей не было, нет и никогда не будет. В детстве я думала, что мир – это рай, в котором все живут мирно и дружно, но от меня скрывали зло, коварство и расчет. Ничего не бывает просто так: все за отдельную плату. И такая система работает везде: в так называемой любви, в семье, на работе, между соседями…

Мы сидели молча, потом он сказал:

– Приехали.

Выйдя из кеба, я спросила:

– Сколько я вам должна?

– Нисколько.

– Как это понять?

– Я подвез приятного собеседника: это прекрасная плата. К тому же… Вы такая воспитанная молодая леди…

Его обаяние не оставило меня равнодушной: я улыбнулась. И еще – впервые в жизни смутилась. Карл смотрел на меня так, как никто никогда не смотрел, с заботой и симпатией. Он ответил мне улыбкой. Чтобы не рассмеяться, я опустила глаза. Снова подняла:

– Очень мило с вашей стороны! Спасибо!..

– Не стоит, – он немного покраснел. – Я тут часто езжу, так что буду рад вас снова подвезти.

На это я ответила улыбкой. Карл поклонился, сел на козлы и уехал. Конечно, я могла расплатиться, но денег было в обрез. Пару минут я смотрела вслед кебу, потом направилась в постоялый двор. Трехэтажное серо-бежевое здание не походило на соседние дома, впечатляло, но не восхищало, по крайней мере меня. Оно было крупным, но скромным.

Войдя внутрь и миновав холл, я сразу же заметила хозяйку. Толстая женщина лет сорока сидела за стойкой и спала, похрапывая. Я подошла ближе, стуча каблуками по деревянному полу. Хозяйка не просыпалась.

– Извините?..

Храп только усилился.

– Извините! – повторила я громче.

Ответа опять не последовало. Только тут я заметила звонок и стукнула по нему три раза. Женщина проснулась.

– А… да… Что… – сказала хозяйка сонным голосом, зевая. Увидев меня, она оживилась. – Ох, клиент. Хотите снять номер?

– Было бы неплохо, – проговорила я.

– Сколько комнат?

– Одну, желательно с ванной.

– Милочка, у нас все номера с ванной. Хоть и маленькой.

– Все равно, лишь бы хватило денег.

– Найдем номер подешевле. С ванной и спальней.

– Замечательно!

– Вы к нам надолго?

Я усмехнулась и произнесла:

– Надеюсь…

Мы договорились о сделке, цена действительно была невелика. Конечно, на всю жизнь не хватит, но на полгода – вполне. И это с учетом расходов на еду.

Мне показали мою комнату №33 на третьем этаже. Обстановка скромная: маленький круглый столик на одного-двух человек, кресло, шкаф, комод с зеркалом и кровать. Не так уж и плохо!

– Вот, пожалуйста, проходите, – проговорила хозяйка, открывая передо мной дверь в спальню. – Комната просто чудо! – добавила она с восхищением.

– Да, действительно.

Я бы, правда, осталась бы здесь надолго… Но, к сожалению, меня скоро начнут искать и мне надо запутать следы.

– Меня зовут миссис Норрис. Если возникнут вопросы, обращайтесь ко мне, мисс… – она вопросительно посмотрела на меня.

– Дамана Брустер.

– Замечательно, мисс Брустер, – сказала миссис Норрис с мягкой улыбкой. – Вам что-нибудь нужно?

– Хотелось бы найти мыло, полотенце…

– О да, конечно. Прямо через дорогу есть лавка. Там же, рядом, книжный магазин. Кстати, бесплатная библиотека есть и у нас, на первом этаже.

Я всегда любила читать, читала все, что попадется в руки, потому библиотека меня очень порадовала.

Миссис Норрис отдала ключи и ушла. Она была на зависть подвижной для своих сорока лет и совсем не походила на трактирщицу. Очень открытая, приятная, и главное – ухоженная… Алкоголем, как и борделем, здесь и не пахло.

Я разложила пожитки в тумбочку и комод, спрятала деньги под матрас. После решила пойти купить мыла. На первом этаже миссис Норрис за стойкой читала газету. Я подошла ближе, но женщина из-за большой газеты меня не увидела.

– Кхе-кхе, миссис Норрис… – произнесла я.

– Ох, да, милочка. Я не слышала, как ты спустилась. Что произошло?

– Ничего. Я собираюсь сходить на улицу. Ключи сдавать?

– О, совсем не обязательно!

– Спасибо.

– Удачно прогуляться.

В ответ я кивнула, резко развернулась и вышла из парадной двери.

Погода резко изменилась. Если утром стоял туман, то сейчас он пропал, выглянуло солнце, все как будто расцвело. Появилось больше народу. Кто шел на работу, хотя на дворе стояла суббота, кто просто прогуливался, детишки бегали по лужам.

Судя по всему, было уже около двух часов дня. Одни люди ходили грустные, недоброжелательные, со злыми глазами. Другие – с искусственной, нарисованной улыбкой, и никто из взрослых не улыбнулся откровенно. Это слегка испортило мое настроение. Но дети были не такие. Они бегали, прыгали, веселились и смеялись. Я стала улыбаться, но потом вспомнила, как играла с мамой и папой на лужайке на заднем дворе нашего дома. И тогда улыбка сменилась тоской, тоска – угнетенностью, угнетенность – ненавистью, ненависть – злобой. Злобой такой же, как сегодня утром в квартире. Быстро придя в себя (на меня налетел маленький мальчик, извинился и побежал дальше), я вспомнила, что нужно купить мыло.

Перебежав через дорогу, я медленно, не спеша, направилась к лавке. Открыла дверь. Зазвенел колокольчик. Внутри никого не было. Из-за прилавка выскочил тощий старичок лет шестидесяти.