Ольга Валевская - Лето пахнет счастьем и тобой

Почему-то папа всегда умел нас различать. Он с мамой словно вёл негласный бой выделяя каждый сам для себя своего ребёнка. Если мама любила больше Машу, то папа свою любовь отдавал мне. И вся его любовь выражалась в том, что мне он не мог отказать ни в одной просьбе, зато сестру отфутболивал по любому вопросу. И это замечали и мама, и Маша. Поэтому, когда нам нужны были деньги на новые сапоги или что-то из одежды, они всегда просили именно меня позвонить отцу или поехать к нему в гости, потому что мне папа точно не откажет. Наивные! Денег мне папа почти никогда не давал. У него всё уходило на водку. Но и не прогонял.

Алименты отец не платил на нас, а мама была слишком гордой, чтобы его просить.

В школу первые 3 класса, мы ходили с сестрой вдвоём. Пешком. Шли примерно 11 автобусных остановок, неся за плечами тяжеленные портфели с учебниками и таща в руках ещё сумки со сменной обувью. На автобусах нам ездить категорически запрещалось, потому что мама и бабушка боялись, что мы попадём под машину, когда будем переходить дорогу, или сядем не на тот автобус. Сколько себя помню, нам всё время не доверяли и думали, что с нами обязательно что-то должно случиться плохое. Возможно, они просто боялись за нас и внушали свои страхи нам, чтобы и мы верили в то, что везде нас окружает опасность, а возможно они просто добивались тотального послушания и родительского контроля.

Став мамой, я тоже стала бояться за свою дочь, но вместе с тем, я понимаю, что если всё время думать о плохом и словно ждать этого постоянно напоминая своему ребенку: «И не говори потом, что я тебя не предупреждала»! То это плохое непременно произойдет! Надо стараться отбросить свои страхи, наполнить голову светлыми и положительными мыслями, верить в добро и в то, что мир состоит не только из плохих людей, в нём живут много-много добрых ангелов, которые обязательно придут на помощь.

Сказать, что с Машей у нас всегда были странные отношения – это не сказать ничего. По характеру мы с ней очень различаемся. Маша росла бойкой девочкой, в отличие от меня – тихони. В ней была такая уверенность, что ей все должны. И, если она что-то решила для себя, значит так оно и будет, и лучше не спорить, а то – как треснет кулаком по голове – и будете знать, с кем связались. Да и вообще, Маша выбирает позицию по жизни – лучшая защита – это нападение. По крайней мере, со мной. Хотя, по моим наблюдениям, все мы носим маски, которые надеваем с тем или иным человеком в той или иной ситуации. Поэтому об одном и том же человеке разные люди могут судить по-разному. Для кого-то Маша была просто ангелом во плоти, душой компании, сердцеедкой, а для меня – это был любимый …враг. Я всегда мечтала с ней иметь дружеские сестринские отношения и делиться секретами, но, видимо, не в этой жизни… Хотя, возможно, у многих сестёр-братьев напряженные отношения друг с другом, и наш случай не единственный и, возможно, далеко не самый плохой, но для меня такое отношение родного человека к себе настолько мучительное, что порой хочется выть от боли.

Однажды мы шли после школы домой. Осень выдалась тёплая, и на улице стояло бабье лето. Солнце мягко припекало, под ногами шелестели золотистые листья и на душе было так светло и хорошо ровно до того момента, пока Маша опять не решила доказать мне свою точку зрения:

– Всё! Я сейчас знаешь, что сделаю? – угрожающе спросила она… И, выдержав театральную паузу, добавила, сбросив со своих плеч портфель, – На! Неси! И сменку тоже не забудь!

– Сама неси, это же твои вещи.

– Нет, понесёшь ТЫ! – шипела Машка. – И только попробуй не принести мои вещи домой! Мама, зна-а-а-ешь, что тебе сделает? – и, злорадно захохотав, сестра убежала, бросив меня одну на дороге. Рядом валялись её портфель и сумка со сменной обувью.

До дома оставалось идти ещё 6 остановок. Я растерянно стояла посреди улицы и не знала, как поступить: то ли тащить и её портфель тоже, то ли бросить его тут, на дороге, и прийти без него. Второй вариант меня пугал больше всего: если я приду без вещей, я боялась, что мне сильно влетит и от мамы, и от бабушки заодно. Ведь денег в семье у нас было очень мало и бабушка практически круглосуточно работала сначала в ателье, потом шила на дому частные заказы и всё для того, чтобы прокормить нас, а мама работала в магазине и училась, получая высшее образование. А жили мы тогда в коммунальной квартире. Да и оставлять на улице такой красивый портфель мне очень не хотелось. Он был ярко-красного цвета и на крышке были нарисованы Красная Шапочка и Серый Волк. Вздохнув, я взяла портфель за ручку в одну руку, а пакет со сменой обувью в другую руку и потащила домой. Мне было безумно тяжело… Двойная нагрузка для хилого 9-летнего ребенка была просто огромной! Я останавливалась на передышку почти каждые 50 метров. Почему-то мне было очень стыдно от того, что я вынуждена тащить такую тяжесть одна. Мне казалось, что все косо на меня смотрят, и поэтому я решила пройти дворами до дома в надежде, что там-то я точно никого не встречу из людей. Как же я ошибалась! Во дворах на лавочках сидели бабульки, которые замолкали при моём появлении и шушукались за мой спиной, в песочницах играли дети и гуляли мамаши с колясками. До моего дома оставалась всего одна остановка, как я услышала, что за моей спиной кто-то хихикнул:

– Смотри, тащит два портфеля и два пакета на своих-то куриных ножках. Того гляди они сейчас сломаются.

То ли от обиды на Машку, то ли от обиды на эти ужасные для меня слова, а может, сразу по обеим причинам, но я не выдержала и разревелась прямо на улице. Мне стало так себя жалко: я вынуждена была покориться Машкиной воле, тут же я ужаснулась наказанию, которое мама с бабушкой могли мне уготовить, если бы я не принесла её вещи домой; у меня страшно болели руки и пальцы, потому что портфель был очень тяжёлый, а ещё отваливалась спина, потому что я несла и свой портфель тоже и я мечтала только об одном – поскорее доползти до дома и сбросить с себя всю эту тяжесть. Домой я пришла примерно через 1,5 часа после сестры.

– Ольга, где тебя черти так долго носят? – буркнула мне бабушка в коридоре, едва я стащила свой портфель на пол. – Маша уже давно дома, а ты всё гуляешь!

Не успев ей ответить, я увидела выглядывающую из комнаты сестру. Она смотрела на меня с победоносной улыбкой! Я еле сдержалась, чтобы при ней снова не разрыдаться. Это было бы тогда её полной победой.

– Иди, мой руки и садись есть. Опять разогревать придётся!

Я послушно побрела к столу.

Воспитывали нас в строгости часто наказывая ремнём за двойки. Девизом нашей семьи было беспрекословное послушание и повиновение по отношению к матери. Кстати, именно страх перед ней меня спасёт от необдуманных поступков в период, когда я стану переживать первую любовь.