Алекс Д - Второй шанс

– Она ее дочь. И согласись, ты не зря устроил обучение за границей, ты готовил Кристину, хотел отдать ей все, – ледяным тоном произнес Дэниэл. В глазах его полыхали искры гнева.

– Какой же ты дурак. Я люблю Кристину, как дочь. И заставил тебя на ней жениться, только потому что ты уложил ее в постель, когда ей едва исполнилось семнадцать. Наивная, неискушенная девочка была легкой добычей, не так ли?

– Не так уж она и наивна. Кристина просто дура. Другая ушла бы.

– Но она не другая, и она любила тебя.

– Я не просил никого любить меня, – сквозь зубы прошипел Дэниэл.

Дэниэл долго смотрел в глаза отца. Он сделал все, чтобы заставить его ненавидеть себя, окончательно разорвать все связи. Дэниэл жаждал облегчения, но его чувства были далеки от освобождения. Месть не принесла радости. И, черт, он вовсе не собирался заходить так далеко. Если бы не наркота, которую принесли его приятели, ничего бы не произошло. Он просто потерял голову. События завертелись, как страшный сон. Дурман владел им и сейчас. Дэниэл не понимал, что говорит и делает. Реальность еще была далека, расплывчатая и туманная. И он не хотел трезветь и возвращаться.

Игорь Журавлев, молчаливо наблюдающий за разговором отца и сына, неловко кашлянул, привлекая к себе внимание. Джон повернулся к доктору и уверенно посмотрел в глаза.

– Игорь, вы не станете никому сообщать об обстоятельствах трагедии. И забудете обо всем, что видели и слышали сегодня, – безапелляционно произнес Джон Норман.

– Но… – с сомнением начал Журавлев, в глазах его мелькнуло разочарование.

– Это все, Игорь. Достаточно с нашей семьи позора. Лучшим наказанием для Дэниэлом станет то, чего он боится больше всего.

Джон снова посмотрел в исполосованное царапками лицо сына.

– У тебя больше нет отца, нет денег. Выживи, если сможешь.

Брови Дэниэла вопросительно взметнулись. Он ожидал совсем другого исхода. Он хотел резонансного скандала, прилюдной экзекуции, публичного полоскания имени Норманов во всех газетах страны. Полнейшее равнодушие било сильнее, чем упреки и удары. И это все?

– Выживу, – пообещал Дэниэл, разворачиваясь. Покидая кабинет главврача, он ни разу не обернулся.

Его шаги были уверенными, хотя все существо бунтовало. Голова раскалывалась от давящей боли и хаотично скачущих мыслей. Куда идти? Что делать? Дэниэл стремительно шел по коридору, не обращая внимания на любопытные взгляды медперсонала и пациентов. Какое ему дело до всех этих людишек? Он никогда не был озабочен тем, что подумают или скажут о нем.

Дэниэл задержался только перед стеклянными дверями реанимации. Там, подключенная к аппарату, облепленная трубками, лежала его жена. Болезненный спазм сжал его желудок, горло обожгло незнакомым чувством.

Дэн помнил ее ребенком, а она только что потеряла своего, нерождённого. Их ребёнка. В голове не укладывалось, он не мог принять такую истину. Он запрограммировал себя на ненависть ко всему, что связано с Викторией. Кристина была ее дочерью. Черт, не была, а есть. Она все еще есть. Все еще здесь. Черные волосы рассыпаны по подушке, вместо лица кровавая маска. Перед глазами возникло внезапное воспоминание. Истекающее кровью, покрытое синяками, сломанное тело на растерзанной кровати, тяжелое дыхание и прикованные железными браслетами руки, хриплый шепот разрывал воспаленный слух:

– Я умираю, Дэниэл. Вызови врача. Пожалуйста, вызови…

Вот и все, что она сказала. Ни слез, ни упреков, только мольба. Он думал, что Крис молила за себя и ошибся. Крис ни жила для себя ни одной минуты своей жизни.

Прижавшись лбом к стеклянным дверям, Дэниэл закрыл глаза, прогоняя жестокое виденье. Он хотел уйти, но не нашел в себе сил даже пошевелиться. Подняв глаза, он снова посмотрел на бесчувственную неподвижную девушку. И совсем другое воспоминание пронзило мозг.

– Я люблю тебя, Дэниэл, – сияющие голубые глаза смотрели на него со слепой доверчивостью. Солнце обжигало глаза. Июльское утро, бассейн, он сидел в шезлонге, она у него на коленях, и ее черные, как смоль, волосы ласкал ветер.

Боже, как давно это было. Но нет. Всего год. Все-таки ему удалось сломить ее веру в него. Не стоило бороться с ним. Малышка Крис проиграла бы в любом случае. Она всегда верила, что за своей жестокостью он прячет боль. И ее уничтожило именно то, что она оказалась слишком близка к истине.

– Живи, – прошептал он одними губами, и резко пошел прочь.

"Я живу в карточном домике,

доме из песка, воздушном замке,

и провожу минуты, ожидая

падения стен, удара молнии…"

Хорхе Каррера Андраде .

Москва. 2007 год.

Кристина отвела взгляд от иллюминатора. Через двадцать минут самолет пойдет на посадку. Зябко поежившись, молодая женщина посмотрела на подругу. Лиза спокойно дремала в своем кресле. Кристина отдала бы все, чтобы одолжить хотя бы капельку ее невозмутимости. Тяжело вздохнув, она снова посмотрела на снежные облака, плывущие внизу. Грудную клетку сдавило и предательский комок застрял в горле. Кристина боялась не справиться с эмоциями и расплакаться, чего не делала очень давно.

Она возвращается домой….

Еще вчера Крис рассмеялась бы в лицо любому, кто сказал, что через несколько часов она сядет в самолет, который вернет ее в Россию. В Москву. Туда, откуда она бежала восемь лет назад, и поклялась никогда не возвращаться.

Если бы можно было не дышать одним воздухом с бывшим мужем, но при этом не умереть.

Она поменяла, страну, гражданство, изменилась сама. Ничего не осталось от прежней Кристины Норман. Норман. Она с отвращением сморщилась, произнося про себя эту фамилию. После развода, она вернула девичью фамилию. Кристина Монахова. Ничто не связывает ее с прошлым. И все же она возвращается, чтобы отдать последний долг. Чтобы похоронить свою мать и отчима.

В прошлом месяце Виктория приезжала в Лондон на очередную выставку своей дочери. Она выглядела счастливой, уверенной, довольной жизнью, но Кристина всегда ощущала на себе этот ее особый взгляд, в котором читались чувство вины и сожаление. Как бы ни старалась девушка изображать радушие и беспечность, мать никогда не забывала, что произошло. Ее глаза пытались отыскать за маской равнодушия и сдержанности остатки боли. Подобные взгляды Кристина бросала на Дэниэла, когда-то давно.

Боль была.... Нет, она не придумала ее. Интуиция никогда не обманывает женщин. Только Кристине никогда не забыть до чего довела ее глупая попытка что-то исправить.

– Прекрати вздыхать, – подала голос Лиза, открывая один глаз. – Ничего страшного не происходит. Тебе давно нужно было вернуться. Чтобы справиться со своими страхами, необходимо набраться смелости и взглянуть им в глаза.