Евгения Павлова - Игра на любовь

– Ничего себе, что я слышу от Кэтрин Рид. Никогда прежде таких грустных мыслей из твоих уст мне не доводилось слышать. Что, все настолько плохо?

Девушка натянула улыбку.

– Нет… все хорошо. Ладно, хватит обо мне, давай поговорим о твоем дрянном «Пикапе».

– Эй, хватит обижать мою малышку! – Рассержено воскликнул светловолосый Мэтт, одновременно поглаживая капот своей машины, подобно успокаивая ее. – Тише, крошка, не слушай ее, она ничего не понимает.

– С такими идеальными отношениями со своей машиной, тебе и девушка не нужна.

Щеки Мэтта вспыхнули алым цветом.

– Очень смешно, Кэт. Моя машина не дрянная, она просто слегка старовата.

Девушка тихо усмехнулась, и он услышал издевательские нотки в ее насмешки.

– Прекрати смеяться!

– А, ты прекрати на меня так рассержено смотреть.

– А, как же на тебя так не смотреть, если ты даешь повод злиться, – вспылил Мэтт, пристально уставившись на Кэтрин. Руки, пальцы, щеки, нос и майка были измазаны в черном мазуте.

– Ой, ну все прекрати горячиться, не буду я трогать тебя и твою старушку.

Она мгновенно отвела взгляд вниз на гаечные ключи, делая вид, что рассматривает их. Вот только Мэтт знал, что девушка даже не знала, о чем говорят на них нарисованные циферки.

Мэтт угрюмо покачал головой и снова принялся к ремонту своей машины. Из угла раздавались звуки музыки в стиле кантри. Некоторым саундтрекам светловолосый парень подпевал, а Кэтрин со стороны продолжала наблюдать за его движениями.

– Как тебе первые дни в колледже? – Задал вопрос Мэтт.

– Нормально, но скучно. Отчего-то я думала, что колледж и школа это две разные истории. А, на самом деле, снова те же проблемы с педагогами, снова уроки… это грустно.

– Грустно? Отчего?

Мэтт схватил один из гаечных ключей.

– Потому что половину жизни, мы тратим на алгебру, социологию и физику.

Парень улыбнулся.

– Ты забавная.

«Забавная?!» – Вспыхнуло в мыслях девушки. Чем она так забавна? От этого глупого выражения, Кэтрин вспомнила незнакомца в кафе, что тоже принял ее забавной, а затем опустошил ее кошелек до нуля. От воспоминаний Кэтрин тяжело выдохнула, она еще не говорила своей матери о случившемся. И, стоит ли?

– Знаешь, Мэтт, честно говоря, мне не хватает нашего детства, когда мы объедались хот-догами, обгорали на пляже, издевались над пожилыми бабушками, воруя из их почтовых ящиков газеты.

Мэтт рассмеялся. В его глазах вспыхнула приятная ностальгия.

– Да, кстати, помнишь, когда Миссис Терн поймала нас?

– Конечно, ты тогда хорошо получил веником.

Они одновременно рассмеялись. В их душах словно ожила детская радость.

– А теперь мы выросли… и все изменилось.

Парень внимательно уставился на нее. Сердце в его груди сжалось. Он провел правой рукой по носу и щеке, утирая пот, и Кэтрин рассмеялась во все горло. От запачканных рук на лице Мэтта остались грязные отпечатки мазута.

– Что?

Девушка продолжала хихикать.

– Что такое?! – Переспросил Мэтт, но уже более беспокойно.

– Твои руки… твое лицо!

Мэтт опустил взгляд на свои ладони рук и увидел на них вязкий слой грязи. Он тоже поддержал подругу смехом.

– Ты говоришь, тебе не хватает детства?

Кэтрин на несколько секунд замерла, а затем, когда Мэттью начал постепенно к ней приближаться, завизжала.

Друг погнался за Кэтрин, но девушка все время проворно ускользала от его рук.

– Я все равно догоню тебя рано или поздно!

Девушка добежала до одной из дорог и в тупик ее поставили мимо пролетающие машины. Сквозь смех, Мэтт сжал девушку в крепких объятиях, измазав чистые щеки, нос и лоб в едком мазуте. Кэтрин было до боли обидно, что она попалась на эту уловку, но она искренне смеялась… смеялась, как раньше.

– Ну, что, как тебе наше детство?

– Ты сумасшедший! На мне же совсем новая майка. Теперь мама меня точно прибьет.

Их глаза встретились. В серых очах Мэтта отражалось счастье. Кэтрин могла долго смотреть в них и наслаждаться. Он был для нее единственным другом, который понимал во всех ситуациях, несмотря на то, что у нее была и Розалин.

Множество раз ей говорили, что дружбы между девушкой и парнем не существует, но она даже не хотела слушать об этом. Никто не был ей так близок, как Мэтт с самого раннего детства, еще, когда они вместе лепили куличики.

Конечно в подростковом возрасте, он приглашал ее в кино с намеком на свидание. Первый поцелуй у Кэтрин был именно с Мэттом, но это было глупо и нелепо, потому что он был единственным парнем, которому она доверилась для практики поцелуев. Да уж, каким теперь это казалось глупым! После нескольких тесных встреч, они поняли, что ничего больше дружбы между ними не может быть. Но, несмотря на все это их отношения, не испортились и были такими же теплыми, как и раньше. Напротив, после всего случившегося это сблизило их намного сильнее.

– Не беспокойся, я куплю тебе новую майку на ярмарке.

– Ярмарка! Точно! Когда?

– Отец организует ее вместе с Робертом Волтом через две недели. Ждать осталось совсем немного. – Промолвил Мэтт, скромно держа подругу за руку. Для них это было в порядке вещей, в отличие от окружающих и их знакомых. Все считали, что они встречались и хорошо скрывали это. В эту компанию относилась и Розалин, только ее мнение постоянно колебалось, то в одну сторону, то в другую.

– Здорово, будет весело!

– Угу. – Они посмотрели друг на друга. – Ну, что, может, сходим на пляж, свинюшка?

Кэтрин пихнула его кулаком в плечо.

– Да. В два часа снова начнется волейбол на песке, я хочу сыграть. В прошлый раз, я отвратительно отыграла.

– Не отвратительно, ты просто облажалась!

Кэт недовольно цыкнула.

– Это говорит мне человек, который боится летящего на него мяча и всегда кричит «Мамочка, он меня убьет».

Мэттью вытаращил глаза и обернулся.

– Тише, тише, вдруг кто-нибудь услышит.

– Ах, вот твое слабое место! Люди, Мэттью Льюис боится… – Закричала Кэтрин, но ее поспешно оборвал лучший друг. Их шутки понимали только они сами.

– Ну, все, Кэтрин, теперь тебе точно конец.

Две фигуры двинулись быстрым бегом по одинокой тропе, что вела прямо к песчаному пляжу, переполненного людьми. Пляж встречал их своим гостеприимством.

Кэт не сдаваясь, продолжала усердно бежать, но Мэттью снова настиг ее своими крепкими объятиями. Повалив девушку на горячий песок, он защекотал ее по талии и ребрам. Пляж залился искренним смехом.

Солнце уже село, и на Лос-Анджелес опустилась темнота. На небе повисла одинокая луна, освещая небосвод, переполненный крошечными яркими звездами. Бульвары города утопали в сиянии неоновых огней. Бульвары понемногу начали опустошаться, но все же, даже в ночное время суток Лос-Анджелес не засыпал. Высотные здания возвышались прямиком к небу, подобно показывая свое величие. Ночью Лос-Анджелес смотрелся совсем по-другому, приобретая иной облик города. Меланхолия ночных дорог притягивала к себе. Город был как на ладони.