Амрита Альгома - Простая История. Том 2

– Вот вам пример, как бурно жизнь течет в Европе, – неожиданно вклинился в разговор Том.

Оказывается, он давно стоял рядом и слушал, посмеиваясь. Отец Вильхельм поднял голову и посмотрел на него.

– Ладно, – сказал он, улыбаясь. – Так и быть. Расскажу вам анекдот на тему, как опасно ездить в Европу. Был у одного еврея сын и отправил его отец учиться в Европу. Возвращается сын через некоторое время домой и говорит, прости отец, я стал католиком. Отец в печали пошёл в синагогу, сидит и молится: "Господи, у меня такое горе!" – подходит к нему раввин и говорит: "Утешься, разве ты не знаешь, что случилось с сыном Господа?"

Все засмеялись. Джеф с удивлением приглядывался к священнику. С этой стороны он ещё его не наблюдал.

– Ты понял Джеф? – Спросил Том. – Не езди в Европу, а то католиком станешь.

– Он им и здесь станет, – смеясь, ответил отец Вильхельм. И неожиданно изрядно удивил Джефа, добавив: – у него крещение назначено на Рождество.

– Ух, – изумился Джеф, посмотрев на настоятеля.

– Да!? – изумилась Марина, посмотрев на Николь.

Николь улыбалась. Кажется, это её маленькая победа. Знает, что Джеф креститься собрался. Ещё когда Ники продемонстрировала свой интерес к его персоне, а потом он впервые появился в их доме, Марина не сомневалась: он придёт и в церковь. Такие встречи просто так не происходят. Но так быстро! Видимо, Джеф уже был внутренне готов принять веру. Людей новообращенных часто пугает неприкрытая откровенность веры. Смущают незнакомые слова: катехизация, литургия. Всё тебе преподносится так оголённо: эмоции, чувства, величие Господа и его милость. Часто это просто отпугивает, лишая привычной зоны комфорта, столь культивируемой людьми вокруг себя. Кажется, так сложно произнести: "Господь и Бог мой". Признать Его главным в своей жизни, примириться с Его первенством во всём. В современном мире, дающем так много возможностей человеку, очень трудно поверить в немощность человека, в тщету его самостоятельных усилий, без Бога, в невозможность изменить собственную жизнь. Джеф казался весьма самодостаточным и критичным, и Марина была действительно искренне удивлена его решением.

– Вам тут весело шутки шутить, а у меня утром работа, – сказал отец Вильхельм поднимаясь.

Том чуть отступил, давая ему дорогу. Джеф встал следом, что ему ещё оставалось? Все вместе вышли проводить настоятеля. Он поинтересовался, принимая из рук Тома пальто:

– Как вам нравятся моральная теология, преподносимая отцом Теодором, Джеф?

– Очень необычно, – задумчиво сказал Джеф. – Не ожидал ничего подобного. У меня ощущение, что я встал однажды утром и забыл открыть глаза. Так и шёл по всей жизни. Там преподносится очевидное, то, что знакомо из собственного опыта и, вместе с тем, подаётся под другим углом зрения.

– О чём это вы? Пример, если не трудно, – чуть склоняя голову, поинтересовался отец Вильхельм.

– Пример? – На лбу Джефа нарисовались непроизвольные морщины, – Так сразу… я говорю о "седьмой главе". Увидеть свои грехи, свои постыдные поступки, свой позор и свои обиды и отдать их Господу. Напоминает психоанализ, только мягче.

– О, понимаю, вы имеете в виду книгу отца Августина Пеляновского. – Он, улыбаясь похлопал Джефа по плечу, – хорошая вещь, но, однако поосторожнее с ней. Поосторожнее.

– Ну, в депрессию я вряд ли впаду, – усмехнулся Джеф. – Однако сама мысль, что человек может отдать Богу свою седьмую главу, пожертвовать, как Иисус пожертвовал, свой позор, и боль, и страх, и обиды…

– Что? Показалась поразительной? – Лукаво засмеялся отец.

– И да, и нет. – Джеф потёр лоб. – Я же всегда знал это! Но теперь всё как-то в новом свете предстаёт.

Настоятель покачал головой, рассматривая его. Застегнул верхнюю пуговицу, одновременно покопался в кармане, говоря:

– Неплохо, неплохо. А для вас отец Пеляновский, видимо, не опасен. Думайте, молодой человек, ваши размышления вселяют в меня большие надежды. Иди сюда, Ники, я тебя обниму. – И отец Вильхельм подмигнул Джефу.

Прощаясь с Мариной и Томом, он пожал им руки и вышел вместе с Томом: Том позвонил своему шофёру.

– Пожалуй, мне тоже пора, – осторожно сказал Джеф.

После ухода настоятеля неожиданно ему стало грустно. Только присутствие Николь утешало.

– Вы меня удивили, – призналась ему Марина. – Я не ожидала, что вы собираетесь креститься. Можно узнать: вы выбрали крёстного?

– Нет, – качнул головой Джеф. – В основном мои друзья протестанты, а мне объяснили, что крёстный отвечает за духовное воспитание своего крестника. И поэтому, если крестится мужчина, желательно, что бы его крёстный был католиком, второй свидетель может быть кем угодно, но только чтобы был христианин. А если крестится женщина или девушка, то её крёстная должна быть католичка.

– Всё правильно: как вы будете изучать основы веры с крёстными-мусульманами?

– Упаси меня Бог! – Искренне сказал Джеф.

Марина засмеялась.

– Каждому – своё. Скажите честно, Джеф, это вам Ники дельный совет дала, окреститься?

Николь не вступала в их разговор и только переводила глаза с Джефа на Марину. Когда она услышала последний вопрос Марины, зажала рот рукой, явно фыркая от смеха.

Джеф, глядя на неё, чуть улыбнулся.

– Не знаю, как насчёт дельного совета, но без Николь тут и правда не обошлось. Честно говоря, я и сам не знаю, почему мне пришло в голову, что мне стоит окреститься. Вы дали мне тему для размышлений.

– Не для размышлений, а для испытания совести, – покачала указательным пальцем, всё же смеясь, Марина.

В машине Джеф задумался. А действительно? Не будь Николь – он в жизни, наверное, бы в церковь не пошёл. Со своим-то мировоззрением. Домой ехать не хотелось. Он кружил и кружил по улицам, поглядывая на остающиеся всё время справа парк, школу Николь, особняки. Что-то тревожило его, заставляя изредка бросать короткий взгляд на звёздное небо над головой, пригибаясь к рулю. Странное состояние, нервное, даже какое-то лихорадочное, его самого удивляло. Такой спокойный разговор с отцом, только этот Райан подпортил настроение.

Джеф попытался прислушаться к самому себе. Его потряхивало, как при температуре. Никакого жара, никаких неприятных ощущений, но, родившись, дрожь не отступала. Перед глазами стояла Николь. Как она сегодня разительно переменилась, только зашла в гостиную своего дома! Джеф поёжился, пытаясь расслабиться. Неужели он так психует от предвкушения крещения? Мысленно он посмеялся над собой: "что сил нет оторваться от Ники?" Заставил себя свернуть на автостраду в Арлингтон.

Когда Марина освободилась от всех неотложных дел по уборке и вернулась в гостиную, она была поражена: взбешённый Том нависал над перепуганной Ники. Опершись руками в подлокотники кресла для устойчивости, в котором, как мышонок сидела сжавшаяся Николь, вопрошал, явно продолжая разговор с ней: