Маргарита Ардо - Любовь под прикрытием

– Зачем тебе это надо? Человек явно уходит от знакомства, – сказал папа.

– Ну, папуля, ну, пожалуйста, – канючила я, как в детстве, потому что на него это действует, – ну, я сегодня ночь не спала, думала о нём, я просто если узнаю, что это не бомж, а кто-то там, какой-то там, я не буду пытаться отблагодарить. И лезть не буду, честно-пречестно. А если человек бедствует? Если он скромный, нищий, бомжеватый герой, которому не на что колбасы купить? А у меня в сумке вчера двести тысяч было налом, и печати, и документы! Вот есть же народная мудрость, что надо делиться. Так я ему хоть немного денежки подкину. Я не могу не отблагодарить, умру просто!

– Умрёшь ты скорее от любопытства, – вздохнул папа в трубку.

– Ну, ты сам виноват, назвал меня Любой. Надо было Надеждой назвать…

– Угу, тогда бы ты непременно Ленина себе нашла или сама бы слепила, – буркнул весело папа.

Чувствуя послабление, я надавила на больное и сказала жалостливо:

– Ведь ты так долго мне ничем не помогал… – И добавила голосом сиротинушки: – А мне и попросить было не у кого…

– Ну хорошо, – выдавил папа. – Где там твоя сумочка?

Уррраа!!! Сработало!

– Я тебе привезу! – воскликнула я, забыв на радостях, что «Феденька» в ремонте.

– Нет уж, я сам заберу и проверю. Если есть что проверять, – пообещал папа. – Буду у тебя в шесть.

– Спасибо, папуля! – пропела я в трубку. Отбила звонок и, довольная, станцевала ритуальный танец шамана-вождя, попавшего копьем в глаз динозавру. Йахууу!!!

Папы всякие нужны, папы разные важны! Секретные так тем более…

Папа сказал, что позвонит утром. И я ждала, сидя в офисе, как на иголках, толком не понимая, зачем мне всё это нужно. Я отменно волновалась, поедая экспериментальные шоколадные сырки с новыми добавками. От лимонной скривилась, киви тоже не пошло, а вот перетёртая с сахаром смородина и клюква очень даже понравились. Хотя с чистым, без примесей творожным чудом в шоколаде по советской ГОСТовской рецептуре, которую я выискала всеми правдами и неправдами, ничто не сравнится!

Папа позвонил в десять утра, когда мой стол был завален бумажками от сырков, а блокнот исписан заметками «для нашего дядюшки»-технолога.

– Он не из наших, – сообщил папа.

– Ой, – я опешила, – значит, из тех, кого вы ловите?

– А кто тебе сказал, что я кого-то ловлю? – невинно спросил папа.

– Ну пап…

– Нет.

– Как так?!

Бабамс, с моего стола упал дырокол. И в голове где-то так же грюкнуло, ведь в ней уже была нарисована грандиозная история суперагента под прикрытием, красочного шпиона, Джеймса Бонда… А он, выходит, просто бомж?

Здравствуйте, приехали! А каратэ? А огненный взгляд?!

Я даже похолодела. Но тут папа сказал следующее:

– А вот так, Фарушка. И я предлагаю тебе расслабиться и прекратить какие-либо поиски и попытки вознаградить «бедного» героя, потому что герой он так себе…

– Кто это? – спросила я, затаив дыхание.

– Рафаэль Маркович Гарсия-Гомес, его отец из обрусевших испанцев, кстати, состоятельный человек… Гарсия-Гомес младший учился с тобой в одной школе в Ярославле, только на четыре года старше. Ты, наверное, и не помнишь такого. И для краткой справки: Гарсия-Гомес младший привлекался три года назад по делу об автомобильной аварии с летальным исходом. Он был виноват. Пьяный за рулём. Дело быстро замяли, но виновник, видимо, пустил свою жизнь под откос. Так бывает. Предположительно спился.

– А кто погиб? – севшим голосом спросила я.

– Его жена, Наталья Николаевна Гарсия-Гомес.

– Спасибо, папа, – пробормотала я.

– Доча, я уеду недельки на две, – сказал папа, – ты уж, пожалуйста, не пускайся во все тяжкие. Помог тебе человек, спасибо. Не хочет знакомиться – не лезь. Может, у него не все дома.

– Хорошо, папа, – ответила я тихо и отбила звонок.

На самом деле, на меня будто ушат холодной воды вылили и в морозильную камеру засунули – так я примёрзла к офисному стулу. Потому что я не просто помнила, кто такой Рафаэль Гарсия-Гомес, Раф, как его в школе называли… Я была безумно и безответно влюблена в него целых два года! Почти три… С двенадцати до пятнадцати лет.

Я уткнулась глазами в стену, а видела не грамоту в рамке, которая закрывала пятно от кетчупа, а его, Рафа, семнадцатилетнего, красивого, высокого спортсмена и звезду нашей школы. Он шёл на медаль, он был мажором, за которым бегали девочки. Я и сама готова была с крыши прыгнуть за одну его улыбку! Раф побеждал на соревнованиях по каратэ, у него были волосы и зубы, как у актёра из рекламы шампуней и зубной пасты одновременно.

Он собирался поступать в МГИМО, все это знали. Многие завидовали. И с упоением обсуждали Рафа, как обсуждают знаменитостей. Одно имя чего стоило!

В двенадцать я поняла, что в нашем классе все мальчишки дураки и смотреть не на кого, а приличной девочке уже стоило влюбиться. Тем более, что мы с девчонками, Наташкой Спицыной, Варей Галкиной и Олькой Крофт, вместе сочиняли роман в стиле трёх мушкетёров. Так что мне надо было найти кого-то, с кого писать главного героя. Ну, не из наших же крикливых драчунов выбирать, и я стала внимательно рассматривать старшеклассников.

И вдруг на физре, на стадионе я увидела ЕГО! Точнее, я и раньше его, конечно, видела. Но тут, сидя с тетрадкой на лавочке и выбирая жертву, в смысле главного героя для эпической истории любви, я увидела Рафаэля. Он нёсся с мячом, огненный, энергичный, смуглый, в спортивных трусах и футболке. Забил гол, и его все принялись обнимать. Орали, как сумасшедшие. И мне тоже захотелось орать и обнимать!

А потом он снял майку, вытирая пот. И я поняла, что вот таким и должен быть настоящий герой – смуглокожим, стройным, высоким, атлетически сложенным, гибким и быстрым, как гепард. И с такой улыбкой на уверенном лице. У меня аж дыхание перехватило.

Потом я выслеживала его в школе, напрашивалась к Варе в гости, ведь он жил в подъезде напротив её окон и дружил с её старшим братом, хоть в гости и не заглядывал.

Себе я объясняла это тем, что мне надо описать героя – я обещала девчонкам, и должна ответственно подходить к делу. Но как-то постепенно я стала ненавидеть Наташку Нехлюдову, с которой он встречался, старалась и канючила, чтобы мама купила мне вещи повзрослее, а однажды даже, изнывая от желания увидеть его поближе и, о Боже! потанцевать рядом, я свистнула мамину красивую блузку и чулки, обрезала свою любимую юбочку до мини и отпросилась «ночевать» к Варе. Это была чистой воды авантюра, потому что нас, шестиклашек, на дискотеку не пускали.

Но я заблаговременно подготовила ходы и выходы! Игра стоила свеч, потому что Варин старший брат сказал, что Раф на дискотеку точно пойдёт. Я была готова на подвиги ради секундочки рядом с ним. К этому январскому, морозному вечеру я уже души в нём не чаяла, рыдала в подушку и представляла Рафаэля самым романтичным из всех на свете принцев, героев и д'Артаньянов!