Галина Вильченко - Поиски ребёнка. Алька и её друзья

Алька повела носом.

– Котлеты магазинные? – недовольно спросила она.

– Магазинные. У некоторых и этого нет, только просроченные сырки валяются в холодильнике, – засмеялась подруга. – Слушай, я давно хотела тебя спросить, а зачем ты вообще их покупаешь?

– Сама не знаю, мама на завтрак всегда покупала творожный сырок. Я их так любила. А теперь приду домой, съем половинку и всё, больше в горло не лезет. Наверное, сырки не вкусные, не такие, как во времена моего детства были. Так, я мыть руки и есть твои магазинные котлеты.

Алька съела целую тарелку борща и умяла две котлеты, запила всё это компотом из сухофруктов и довольно улыбнулась.

– Когда ехала к тебе, думала – умру от голода, а теперь чувствую, что умру от обжорства. Ты смотри, что получается – ситуации разные, а результат один.

– Ты говорила, что Алёнку ищешь, и что нашла? – спросила Наташа.

– Кое-что нашла. Вернее, у меня появилась подозреваемая, даже две подозреваемые, но про одну я ещё ничего не выяснила, может, она здесь и ни при чём. А вот вторая связана с похищением моей девочки, это точно. Слушай всё по порядку.

И Аля рассказала, что узнала за последние пять дней.

– И что, твоя Алёна знает, что ты ищешь ребёнка и даже не сказала об этом ни Володе, ни генералу? Тебе не кажется это странным? – удивилась Наташа.

– Кажется. Я думаю, что она влюбилась.

– Это хорошо, если влюбилась, а то всю жизнь одна. А эту Светлану я помню – такая высокая симпатичная дама. И совсем не злая была. Правда, мы с ней не общались, но я хмурой её не видела.

– Но Лену она уволила, со мной поговорить не захотела. Даже угрожала, что если я буду искать Алёнку, потеряю Василька. Наташка, она знает, что я получила письмо с требованием не искать дочку!

– А ты разве получала такое письмо? Давно? – удивилась Наташа.

– Давно, ещё когда милиция искала мою Алёнку, они потому и искать перестали, что тоже получили такие письма. Володя не хотел прекращать поиски, а дядя Вася на него накричал, даже обещал уволить, если с Васильком что-то случится. Интересно, а что нашла милиция, когда ещё искала мою девочку? Ведь не зря же стали письма с угрозами слать? Скорее всего, милиция была на правильном пути, вот и стали ребят запугивать, а заодно и меня.

– И ты нам ничего не сказала! Вот мы сейчас пойдём лечить одного больного капитана, накапаем ему несколько граммов лекарства и попытаемся узнать, – сказала Наташа.

Она открыла шкафчик, достала бутылку водки и передала Але. Сама налила в маленькую кастрюльку борщ, и они пошли в соседнюю квартиру, где уже второй день валялся в постели капитан Станислав Ярославович Сергиенко с ужасно высокой температурой – 37.3.

Наташа открыла дверь ключом, выданным ей Асей на время отсутствия, заглянула в спальню и велела Стасу идти обедать. он поднялся с кровати и поплелся на кухню. Аля налила в тарелку борщ, поставила перед Стасом бутылку водки и достала стакан. Стас подозрительно посмотрел на неё, но ничего не сказал, только хмыкнув, налил себе пол стакана и выпил, потом начал есть. Ел не торопясь, всё время посматривая на Алю. Наконец тарелка опустела.

– Стас, пора пить пилюли, – Наташа положила перед ним две желтых таблетки и поставила стакан воды.

Сергиенко выпил таблетки и обессилено закрыл глаза.

– Стас, ты хочешь лечь? – спросила Аля. – Я сейчас принесу подушку.

Она убежала в спальню и через минуту вернулась, неся подушку и плед. Девушки уложили мужчину на диван и заботливо укрыли пледом.

– Ладно вам вокруг меня суетиться. Рассказывайте, куда опять влезли? – обречённо спросил Стас.

– Почему сразу влезли? – возмутилась Наташа. – Мы просто проявляем заботу о больном.

– Вчера, когда не было Альки, ты заботу не проявляла, и водочки мне на обед не предлагала, а отняла бутылку и унесла к себе. И даже ругаться пробовала, когда я не захотел пить эти чертовы таблетки. Меня тошнит от них!

– Стасик, тебя тошнит, потому что ты таблетки вместо воды водкой запиваешь, – улыбнулась Наташа.

– Давай, Алька, колись, что натворила, – велел Сергиенко.

– Стас, я ничего не натворила, просто мне хочется знать, что вы нашли, когда искали мою Алёнку?

– У нас в отделе розыска пропавших работают Белкина и Голубкина. Их не пробовала спросить? – усмехнулся Сергиенко.

– Они не занимались поиском ребёнка, – скромно ответила Аля.

– Что тебя конкретно интересует?

– Вы проверяли алиби Светланы Рогожкиной? Её никто не видел в то время, когда пропала моя девочка, а она должна была быть на работе.

– Она сказала, что выходила на полчаса в магазин. Роддом же не закрытое учреждение, а она одна ребёнка растит, после работы его из сада забирает и на какой-то кружок отвозит. Вот она и бегает в магазин во время работы. Это, конечно, нарушение трудовой дисциплины, но не преступление.

– И вы поверили? – удивилась Аля.

– А почему мы не должны были ей верить?

– Стас, она работу заканчивает в три, а сады работают до семи. И большинство женщин работают до шести часов и успевают и в магазин зайти, и детей забрать. Она вам навешала лапши на уши, а вы и поверили! Значит, Светлану вы не проверяли. А Климову? – не отставала Аля от Стаса.

– Это кто такая?

– Тоже не проверяли!

– Я даже не помню такую. Аль, уже столько времени прошло, неужели ты думаешь, что я помню всех женщин, лежащих в то время в роддоме?

– Мне всё ясно. Даже не знаю, что у тебя ещё спросить? Самое интересное ты не знаешь. О, вспомнила! А Глущенко Лену допрашивали?

– Её я тоже не помню. Аля, прошло уже почти четыре года! Ты сама хоть помнишь, что было четыре года назад?

– Помню: четыре года назад я выписывалась из роддома и у меня из-под носа украли ребёнка. Стас, так кого же вы проверяли? – удивилась Аля. – Всех, кто ближе всего находился к девочке, вы умудрились пропустить.

– Почему ты так решила? Мы проверили всех женщин, которые выписывались с тобой в один день. Проверили персонал. Никто ничего не видел. Девочка как будто в воздухе растворилась. А потом сверху поступил приказ поиски прекратить, Володя поругался с Тихоновым, но пришлось подчиниться. Он ещё какое-то время сам, по личной инициативе вел поиски, но получил выговор. Вот так-то, Аля.

– Не оправдывайся, Стас. Всё я знаю, – вздохнула Аля. – Лена – это санитарка, она как раз работала в то время. И её уволили на следующий день после моей выписки. Не справедливо уволили. А уволила Светлана, старшая медсестра детского отделения. Не сама, конечно, но по её наводке. И Лену упрятали в психушку, держат там уже четыре года почти, навещать не разрешают даже соседке, говорят, можно только родственникам, а вот их-то как раз у Лены и нет. Нет, есть мать, но она алкоголичка, ей до дочери нет никакого дела.