Ирина Курбатова - Князь Мышкин и граф Кошкин

Я увидела его. Он шел рядом с Наташкой и каким–то парнем.

Высокий, красивый, в светлых джинсах и черной кожанке. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, он абсолютно счастлив, и меньшее, что ему сейчас нужно–это увидеть меня. Мне, впрочем, тоже, быстренько свернула в переулок и спряталась за угол дома. Они прошли мимо. Подождав немного, я вылезла из своего укрытия и пошла следом.

Я знала, куда они направляются. Этим маршрутом мы ходили тысячу раз. Сейчас на «Манежную», потом в «Александровский», обойти Кремль и на «Красную». Подгадать надо так, чтобы поспеть к бою курантов, а лучше прийти минут за пять. Встать напротив «Спасской», у ограды «Покровского» собора и внимательно наблюдать, как минутная стрелка медленно подбирается к двенадцати. А потом, схватившись за руки, прослушать перезвон курантов, мысленно отсчитывая каждый удар, и когда отзвучит последний, развернуться и направиться вниз, к Китай–городу.

Этот ритуал выполнялся свято. Когда–то свято…..

***

Они появились одновременно. Правда, сам момент я пропустила.

В тот день был юбилей шефа и нас с Кузиной сначала отправили в магазин, а потом заставили резать всякую снедь. Короче, только за столом я заметила рядом с Г.А. двух новых парней.

Тот, что сидел, справа от Г.А. был худой и, судя по всему, высокий шатен. Он в основном молчал, и, казалось, внимательно приглядывался к окружающим. Второй, тот, что слева, наоборот, был коренастый, слегка упитанный русый блондин с ямочками на щеках. Он сразу же разговорился с сидевшим напротив Юркой Гусевым, а потом с Любаней. Эта тормозная красавица даже проснулась. Редкий случай!

Я толкнула Кузину локтем: «Хто такие? Не знаешь?»

Та посмотрела на меня своим знаменитым коровьим взглядом и отрицательно покачала головой.

«Прошу, минуту внимания,–шеф выразительно постучал вилкой по стакану. Народ за столом перестал жевать и, предав физиономиям умильный вид, с готовностью повернулся в его сторону,–Я хочу искренне поблагодарить всех собравшихся за теплые слова, сказанные в мой адрес. Наверное, для того и существуют юбилеи, чтобы человек ощутил свою значимость, почувствовал, что не зря все эти годы топтал землю–матушку. Правда, есть еще такое мероприятие как похороны, но там виновник «торжества» присутствует уже в качестве реквизита,–народ довольно захихикал,–Но не будем о грустном. А пока я с превеликим удовольствием буду и дальше трудиться в нашем замечательном коллективе».

Раздались дружные подхалимские аплодисменты.

Шеф снисходительно переждал трогательный момент народного ликования, потом продолжил: «Пользуясь, случаем, хочу представить новых сотрудников. Это студенты четвертого курса, правда, разных вузов. Трудиться они будут под руководством Галины Александровны. Уж она–то их талантам найдет достойное применение. Прошу любить и жаловать. Это Сергей Котов,–он сделал дружественный жест в направлении шатена,–и Максим Князев»–тот же жест, но уже в сторону блондина.

Шатен слегка привстал, чуть наклонил голову и сел на место. Блондин же вытянулся в полный рост, заявил, что он очень, очень рад быть членом нашего замечательного коллектива, после чего одарил всех лучезарной улыбкой и неуклюже плюхнулся на место, попутно опрокинув стакан с соком.

–А мужички ничего. Симпатичные,–Кузина явно проявляла к новеньким интерес.

–Смотри, Пашка узнает, мало не покажется,–ее заинтересованность в мои планы не входила.

Наташка притворно вздохнула и томно опустила глазки. Порядок, одна конкурентка нейтрализована.

Гулянка, между тем, набирала обороты, градус прилично повысился, а народ впал в расслабленное состояние и потянулся к общению.

Шеф скинул пиджак, закатал рукава рубашки и развалился на стуле, подчеркивая тем самым свою демократичность. Его зам, вечно суетящийся затравленный мужичонка, которого мы между собой звали просто Бориком, уже сидел в обнимку с бутылкой, и периодически выплескивал ее содержимое в стоящую рядом тару. Андрюха Палей что–то нашептывал Маришке, та, в свою очередь, заливалась на всю комнату. Хохотала она постоянно, неважно был повод или нет, просто ей это очень шло. Стоило Маришке улыбнуться, и ее рядовая физиономия кардинально менялась, чтобы заставить ее захихикать, было достаточно показать палец или послать сообщение, типа: «Мушик, ку–ку!», и готово дело.

На другом конце стола компания сильно грамотных челов чего–то оживленно перемалывала. Оттуда то и дело слышалось: «… браузер, php, НТ–Docs….». Ясно. Тема сугубо производственная. Солировала, как всегда, Фонарева. Ее высокий, со стальным оттенком, голос перекрывал всех участников дискуссии октавы на две. Тоска! Я повернулась в сторону новеньких. Оба внимательно слушали Г.А. и согласно кивали, словно два китайских болванчика. Опять тоска!

Наконец, кто–то догадался включить музыку.

–Танцевать, танцевать…! Давайте танцевать,–загомонили девчонки.

–И–то, правда,–поддержала их Г.А.

Только она это произнесла, как блондин моментально протянул ей руку и галантно произнес,–Разрешите, Галина Александровна, пригласить Вас на танец?

–Ну, разумеется, Максим.

Так. Пора действовать! Я моментально оказалась рядом с шатеном.

–А, Вас, можно пригласить?–шатен улыбнулся и положил мне руку на талию,–Я слышала, тебя Сергеем зовут?–молчаливый кивок и улыбка. Тоже мне, загадка природы!–А меня Майя. Нет, я не в мае родилась, в июле. Просто матушка мечтала из меня вторую Майю Плисецкую сделать. Даже в балетное училище отдала, правда, меня оттуда через полтора года выперли, как бесперспективную. А тебя чем в детстве мучили?

–Почему мучили? Я сам. Спортом занимался.

–Долго?

–Прилично. С десяти лет. Два года назад бросил.

–Чего так?

–Надо было выбирать, либо спорт, либо профессия. Любым делом надо заниматься профессионально, а иначе ничего в жизни не добьешься.

–А каким спортом–то?

–Восточными единоборствами.

–Ух, ты! И не жалко, что бросил?

–Жалко. Но надо было принять правильное решение, и я его принял.

Он мне все больше и больше нравился. Теперь, когда мы были почти вплотную друг к дугу, я смогла рассмотреть его как следует. Глаза темно–коричневого цвета, даже скорее, цвета гречишного меда. На лбу глубокие залысины, но они его абсолютно не портили, скорее наоборот, придавали лицу какую–то взрослую основательность. Широченные плечи, длинные руки с широкими, по–настоящему, мужскими ладонями и тонкая девичья шея.

–А то, чем ты сейчас занимаешься, тебе нравится?

–Конечно, иначе бы я этим не занимался. Если я чего–то не хочу, то по любому делать не буду, и никто меня не заставит. А тебе нравиться, что ты делаешь?

–Да я, вообще–то, здесь случайно.